— Дорого же он, однако, поплатился за него, — смеясь, заметил Монбар. — Тихий Ветерок рассказал мне эту историю; право, презабавно.
— Да, забавно, — ответил Лоран, опять нахмурив брови. Слуга отворил дверь и доложил, что завтрак подан.
— Тсс! Ни слова, — шепнул Лоран своим приятелям, которые не поняли, к чему относится это предостережение.
Тем временем хозяин встал и пригласил гостей пройти в столовую.
Д'Ожерон и Монбар переглянулись со значением.
Со двора послышался лошадиный топот, и вскоре появилось еще четверо посетителей.
Это были Мигель Баск, Польтэ, Тихий Ветерок и Олоне.
Лоран крепко пожал им руку.
— Как кстати вы приехали, братья! — вскричал он. — Мы только собирались сесть за стол.
— Так не будем терять времени, — сказал Олоне, — я умираю с голоду.
Они прошли в столовую.
Там уже находились дон Рамон, донья Линда и отец Санчес.
Капитан вопросительно взглянул на монаха.
— Дамы к завтраку не выйдут, — ответил ему отец Санчес. Лоран не стал настаивать.
Все уселись за стол и принялись есть.
Донья Линда была прелестна; ее лицо приобрело прежнюю перламутровую свежесть, оттенок меланхолии придавал ее красоте еще большее очарование.
Дон Рамон был серьезен, но не грустен; он любезно отвечал на вежливые знаки внимания, выказываемые ему флибустьерами.
Разговор, сначала довольно вялый, вскоре оживился и сделался занимательным.
— Адмирал, — обратился дон Рамон к Монбару, — я рад, что вижу вас и могу выразить вам свою благодарность за великодушие…
— Не будем упоминать об этом, сеньор кабальеро, — перебил его Монбар с добродушной улыбкой, — в этом деле я только следовал указаниям, данным мне капитаном Лораном. Таким образом, одному только ему, а вовсе не мне, вы обязаны сохранением вашего состояния.
— Я знала это! — прошептала донья Линда, подняв на капитана глаза, исполненные невыразимого чувства, тогда как прелестное личико ее покрылось яркой краской.
— Как, капитан! — вскричал дон Рамон, протягивая через стол руку молодому человеку, который сидел напротив него. — Разве вы хотите, чтобы я уже никогда не мог сквитаться с вами?
— Я рассчитываю на это, — ответил Лоран, смеясь, и украдкой бросил взгляд на девушку.
— Это еще не все, господа, — сказал д'Ожерон, — я прошу уделить и мне минутку внимания.
— Разве это еще не все? — удивился Лоран.
— Бесспорно.
— Господа, — вступил Мигель Баск, — сперва я предлагаю выпить за здоровье нашего губернатора, а потом уж выслушать его.
— Я поддерживаю это предложение!
— С условием, чтобы было выпито дважды, — прибавил Олоне.
Все расхохотались, наполнили стаканы и осушили их до дна.
— Теперь мы слушаем, — объявил Тихий Ветерок с полным ртом.
— Господа! — заговорил д'Ожерон, отодвинувшись немного от стола. — Вчера фрегат его величества «Клоринда», которым командует наш старый товарищ Дюкас, пришел в Пор-де-Пе прямо из Бреста с грузом хороших вестей.
— Старый черт Дюкас всегда навезет их целую кучу, — заметил Польтэ.
— За его здоровье! — гаркнул Олоне.
— Молчи, болтун! — остановил его Мигель Баск. В утешение Олоне выпил один.
— Сеньор дон Рамон де Ла Крус, — обратился д'Ожерон к испанскому дворянину, — Монбар прислал мне из Панамы отчет о своей экспедиции, а вместе с ним и подробное описание вашего доблестного поведения во время событий, совершившихся на перешейке. Это донесение, написанное рукой капитана Лорана и засвидетельствованное подписями адмирала, старших офицеров его штаба и двенадцати именитых граждан Панамы, было отослано мною его величеству Людовику Четырнадцатому. Его величество соблаговолил переслать его герцогу д'Аркуру, своему посланнику в Мадриде, с предписанием предоставить на усмотрение его католического величества и вместе с тем поддержать приложенную к донесению его собственную просьбу. Будьте уверены, кабальеро, я почитаю за счастье, что его величество король, мой властелин, избрал меня, чтобы передать вам ответ короля Испании.
Д'Ожерон встал и с поклоном подал дону Району несколько свитков; тот принял их дрожащей рукой.
— Прочтите, — сказал ему д'Ожерон.
Дон Рамон развернул свиток и пробежал его глазами. Вдруг он побледнел, и слезы сверкнули на его ресницах.
— Как! — вскричал он, не в состоянии владеть собой от наплыва самых разных чувств. — Возможно ли это?!
— Все возможно с вашими достоинствами.
— Я, я пожалован в графы де Санта-Крус, в испанские гранды и назначен губернатором и генерал-капитаном острова Кубы! О!
В невыразимом волнении он вскочил.
— Да кто же вы? — обратился он к Лорану. — Кто вы, имеющий власть творить подобные чудеса?
— Ваше высочество! — почтительно обратился д'Ожерон к капитану Лорану. — Если вы удостоите…
— Тише! — с живостью перебил флибустьер, и глаза его метнули молнии. — Так-то вы держите свою клятву?!
Он наклонился к дону Рамону с очаровательной улыбкой и сказал:
— Кто я, любезный граф? Разве вы не знаете? Разбойник, вор, как вы, испанцы, называете нас, и ничего более.
Дон Рамон, окончательно растерявшись, опустился на стул.
— Быть может, я и пользуюсь некоторым весом в высших сферах, — прибавил Лоран с язвительной иронией, — но вес этот не велик, как сами можете судить.
Новоиспеченный граф думал, что все это ему грезится во сне; он наивно боялся проснуться.
С сияющим от счастья лицом донья Линда нежно целовала руки отца, но взгляд ее почти не отрывался от флибустьера.
— Продолжайте, любезный д'Ожерон, — сказал Лоран, смеясь, — кажется, вы сообщили еще не все.
— Многое еще следует добавить, капитан, но, признаться, я в сильном затруднении, — возразил губернатор.
— Вы в затруднении? Полно!
— Дело вот в чем, брат-матрос, — вмешался Монбар, приходя на помощь губернатору, — его величество Людовик Четырнадцатый удостоил…
— Удостоил… Ну же! Что ты остановился?
— Костью поперхнулся, — ответил Монбар, смеясь, — она мне встала поперек горла.
— Черт возьми! Видно, уж очень трудно сказать то, что тебе надо говорить.
— Да уж… Ба! Видно, ничего не поделать!.. Его величество Людовик Четырнадцатый, — прибавил Монбар с иронией, — удостоил каждого из нас грамоты на звание командующего эскадрой.
— Командующего эскадрой! — вскричал молодой человек надменно. — И это мне? Мне, сыну… — Но он тотчас овладел собой и прибавил с горечью: — Я весьма признателен его величеству за такую милость. Надеюсь, ты отказался, брат?
— Еще бы! — засмеялся Монбар. — Я служу королю по-своему, это мне приятнее.
