17
Эта женщина, Грета, осведомилась, дать ли мне что-нибудь, чтобы я забылась; я согласилась, решив, что она может просто снести мне голову с плеч, если боль не прекратится. К счастью, такое драматическое средство не понадобилось; она сделала мне укол, и через несколько мгновений я погрузилась в благословенное ничто.
Когда я очнулась, в комнате было совершенно темно, но в ней оказались люди. Я быстро поняла, что темнота объясняется повязкой, плотно укутавшей мне голову. А люди… что ж, просто их было много. Но помимо множества человеческих голосов вокруг, мне показалось, я слышу и птичьи — неужели в Серебряной Туфельке есть птичник? — и ощущаю запах двух десятков роз. Я даже узнала сорт роз — «Двойная радость» по топкому аромату каждого лепестка. Зрение, возможно, мне отказало, но обоняние и самой лучшей форме.
— Мы не можем вывести се так же, как привели, — заявил Феликс. — Это убьет ее.
Мысль о повторном проходе через этот большой круглый серебряный палец ноги вызвала у меня учащенное сердцебиение.
— Не может же она оставаться здесь вечно.
— Грета никогда не покидает убежище, — напомнил Майках.
— Грета — медиум, — возразила Чандра, — не супергерой.
Видимо, это продолжается уже какое-то время. Силы зла сегодня ночью могут свободно действовать в Лас-Вегасе, а супергерои из отряда Зодиака 175 спорят друг с другом, как команды на бейсбольном поле. К тому же говорят обо мне так, будто меня здесь нет. Нет, хуже: словно я здесь, но не понимаю ни одного слова.
Я, конечно, понимала. Я супергерой, а супергерои не умирают. Я едва не погибла, и это их всех испугало до смерти.
Я зашевелилась в море подушек, и разговоры прекратились.
— Значит, вы считаете, что я здесь в ловушке? — На меня устремились взгляды пяти пар глаз: я их не увидела, по почувствовала. — В ловушке в Серебряной Туфельке, так?
— Хм, — немного погодя откликнулся Уоррен. — Да.
Я кивнула, словно самой себе, и поджала губы. — Но я в безопасности?
— В безопасности, но совершенно бесполезна, — сказала Чандра справа от меня.
— Дело в том, что мы не можем выпустить ее из убежища, пока не поймем, как Аякс сумел так быстро ее отыскать, — произнес Майках. — После того как Чандра создала новый запах, я сам наложил его на Оливию. Он свежий и полностью забивает ее природный запах. Я даже подчеркнул его, чтобы связать ее с Уорреном.
Этого я не знала.
— Майках прав, — заметил Уоррен. — Я по-прежнему считаю, что ее нужно загипнотизировать и узнать, как…
— Уоррен, мы уже обсуждали это. — Голос Греты звучал резко. Похоже, за этой мягкой внешностью кроется сталь. — Она и так достаточно испытала.
— Но Аякс должен был добраться до нее через меня.
Это утверждение было встречено молчанием. Я вспомнила гневные слова Уоррена в такси. Что ты такого сделала, что он тебя нашел?
— Ну, я не звонила ему и не просила встретиться, если ты об этом думаешь.
Я представила себе этот звонок.
Аякс, дорогой, давай начнем все сначала. Мне нужно заглянуть в фотомастерскую, но мы можем убить там невинную девушку — просто ради прежних времен. Я знаю, тебе это понравится. Прихвати что-нибудь поострее, чтобы можно было поиграть. Может, что-нибудь такое, что вспыхивает при прикосновении?
Прохладные пальцы коснулись моей кожи, повязку осторожно сняли. Я помигала, как новорожденный. На самом деле в комнате было полутемно, но мое зрение все равно с трудом воспринимало этот слабый свет. Но оно работало достаточно хорошо, чтобы я разглядела широкие карие глаза. С ними был связан запах, который я мысленно уже отождествила с Гретой. — Спасибо.
Она ответила тем, что села на кровать рядом со мной: се тяжесть была почти неощутима.
— Может, ты расскажешь нам, что делала, когда Аякс нашел тебя. Начни с того момента, как Уоррен связался с тобой, и вспоминай все до появления Аякса.
Я осмотрела комнату, цветистую, женственную, полную роз, и увидела, что все остальные, кроме Грегора, собрались у моей постели. Чириканье, которое я слышала раньше, доносилось из большой золотой клетки на пьедестале в глубине комнаты; в клетке сидели два попугайчика.
— Ну, я собралась и пешком, как и велел Уоррен, пошла на Бульвар, но у меня была пленка, которую нужно было проявить, и я подумала, что…
— Значит, ты нарушила прямой приказ, прокомментировала Чандра.
— Я не зеленый — будь он проклят — берег. Я бросила на нее раздраженный взгляд. — И нет, приказ я не нарушила. Я была всего в квартале от места встречи, а времени было достаточно. Я не знала, надолго ли отправляюсь — сюда, я имею в виду, — и хотела взять с собой снимки. Вот и все.
— Где они? — негромко осведомился Уоррен. Я впервые внимательно посмотрела на него. Он и так выглядел непрезентабельно в потрепанной одежде и с грязными волосами, а уж моя засохшая кровь на рубашке добавила колорита.
— В сумке. Не представляю, что с ней.
Забытая сумка лежала в углу. Я подумала, не разрешить ли Уоррену порыться в ней, но остановила его, когда он собирался раскрыть замок.
— На твоем месте я бы этого не делала. Внутри комиксы Тени вперемешку с комиксами Света.
Уоррен передал сумку мне.
— Открой.
Я потянула за ручку и раскрыла замок. Все уставились на мои руки, когда я доставала и откладывала комиксы Темп. В глазах присутствующих появилось любопытство, они пытались прочесть заголовки; Я достала и комиксы Света, положив сверху книгу о Страйкере.
— Вот эту я читала у входа в магазин, когда впервые почуяла Аякса.
— Можно? — спросил Уоррен. Я протянула ему комикс, и он принялся листать его.
— Он о парне по имени Страйкер, который попал в засаду во время своей трансформа…
— Мы знаем о Страйкере! — гневно выпалила Чандра. — Не говори о нем так, будто знала его.
— Боже, оставь ее в покое, Чандра.
— Иди ты, Феликс! — крикнула она и обвела всех вызывающим взглядом: кто еще что-нибудь скажет. Когда дошла до меня, скривила губы и недоверчиво покачала головой: — И она первый знак? Что за вздор!
Она развернулась и вышла, захлопнув за собой дверь. Попугайчики в клетке раскричались.
— Иди за ней, Феликс, — негромко попросил Уоррен.
— Да пошла она!
— Феликс.
Феликс вздохнул и покинул комнату, не проронив больше ни слова. Майках неловко поерзал.
— Я тоже пойду. Им может понадобиться рефери. Майках ретировался, а Грета прикоснулась к моей руке.
— Прошло всего шесть месяцев, — объяснила она спокойным добрым голосом. — Раны еще свежи.
Я кивнула, понимая. В конце концов я тоже видела смерть Страйкера. Видела, как рвутся жилы на его шее, как кровь заливает платье его матери, слышала ее душераздирающие крики. Чандра все равно сука, но нельзя винить ее в постигшем горе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
