красками.
Мой ангел баюкает меня, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
– Обещай, что справишься. – Прошу я, заглядывая в его глаза.
– Не могу.
– Горан, умоляю!
– Прости, но знаю, что не смогу. – Он печально улыбается сквозь слезы. – Не буду врать тебе, любимая.
– Значит, Шерхан победил, моя смерть останется напрасной и принесет миру только зло?
– Саяна, мне все равно, что будет с миром, если в нем нет тебя.
Его слова разрывают душу в клочья. Но я это заслужила. Ему все равно больнее сейчас. Но самая страшная боль впереди.
– Прости, родная, – шепчет он. – За все.
– Прощаю. – Эхом откликаюсь я. – И ты меня прости.
– Прощаю.
– Спасибо.
Лучи восходящего солнца победоносно вспарывают небо, все вокруг заливая янтарно-медовым светом. Даже вода сияет всеми оттенками желтого.
Рассветы жили до меня, и будут жить после. Хорошо.
– Как красиво! – шепчу я и поспешно перевожу взгляд на лицо Горана.
В мои последние секунды на земле хочу видеть только его глаза – так и неразгаданного мной оттенка. Они прекраснее всех рассветов и закатов, вместе взятых!
– Я люблю тебя, жизнь моя! – шепчет он и целует меня.
– И я люблю тебя! – как же не хочется оставлять его! Ну почему все так?!
Но картинка перед глазами уже начинает предательски выцветать.
Я ухожу.
– Прости меня. – Одновременно шепчем мы.
Не отрывая взгляда от моего лица, он достает откуда-то кинжал. Тот самый, из гробницы Лилианы. Но мне уже не удается удивиться или задуматься. Мысли не задерживаются в сознании. Все плывет.
Горан осторожно расстегивает верхние пуговки на моей рубашке и, приставив клинок к груди, помедлив, резко нажимает на рукоять.
Его крик и вспышка боли сливаются с моим недоумением, когда лезвие входит в сердце, и я с последним выдохом растворяюсь в лучах моего последнего рассвета.
В детстве мне часто снился один и тот же сон – демон толкает меня в прорубь, надо мной огромная толща воды, наверху виднеется размытое пятно света, я торпедой лечу к нему, чтобы сделать спасительный вдох.
Вот и в этот раз я пробкой, пулей, ракетой вырвалась на поверхность из ледяной воды, хватая ртом воздух и широко раскрыв глаза.
Сияющий свет.
Лицо Горана.
Седая прядь чуть выше виска в его волосах. Откуда?
Водоворот мыслей, ощущений, чувств, воспоминаний, бесконечная череда вопросов.
– Саяна?.. – в его глазах протаивает робкая надежда.
Он несмело улыбается искусанными губами.
Солнце высоко. Я жива. Как так?
Последнее, что удалось удержать памяти – кинжал, входящий в сердце.
Дрожащей рукой я прикасаюсь к груди. Пальцы осторожно ощупывают запекшуюся корку крови. Значит, не привиделось. Второй рукой я отодвигаю наполовину расстегнутую рубашку. Раны нет. Кинжала тоже. Но я жива. Смутные подозрения, еще не оформившись в четкое понимание того, что произошло, заставляют меня изумленно ахнуть.
– Что ты со мной сделал? – шепчу я, глядя на моего ангела.
– Вернул тебя. – Шепчет он в ответ.
По страху в его глазах понимаю, что это лишь часть правды.
– Кем ты меня вернул? – уточняю я.
– Саяна…
– Горан, кто я теперь?!
– Бессмертное существо.
Глава 7 Будь ты проклят!
Рассмеешься в ответ на слова, опалившие горло,Так легко и хрустально, заставив ладони дрожать.Между нами уже не стекло – полировка ножа,И рисунок по стали муаровый матово-черный.Пальцы встретятся там, где не ждал, обхватив рукоять.Это лишнее чувство. Мешает. Кровит. Беспокоит
Удалить и уйти, навсегда попрощавшись с тобою,Крепко шелковой нитью стянув свежей раны края.
К. Гасников
– Не подходи. – Голос задрожал.
– Родная… – Горан звучал не лучше.
– Как ты мог?!
– Не представляешь, чего это стоило! – он сделал шаг ко мне.
– Не подходи! – я попятилась, налетела спиной на стул и, вспыхнув яростью, отшвырнула его одним ударом.
– Выбора не было, любимая, – мужчина отступил. – Я до последнего не верил, что вообще способен…
– Убить меня? – потрясенно прошептала я. – Ведь именно это ты сделал!
– Ты умирала на моих руках! Я ухватился за призрачный шанс!
– Дело не в этом, Горан!
– А в чем, любовь моя?
– Ты не спросил, хочу ли я этого. А ведь это моя жизнь! Прежде всего – моя! Ты все решил один. Но никто, кроме меня, не имел права решать, хочу я становиться санклитом или нет!
– Саяна…
– Ты сам понимаешь, что сотворил это для себя, а не для меня? – я сделала шаг к нему, буравя его взглядом. – Могу даже сказать, почему мое мнение тебя не интересовало. Ты понимал, что я могу отказаться. А этого ты допустить не мог!
– Да, не мог! – он отступил назад. – Не мог позволить тебе умереть! Потому что ты – все для меня!– Это не любовь, Горан.
– Саяна!
– Это эгоизм! Данила был прав – я всего лишь игрушка всесильного главы клана Лилианы! У меня даже нет права решать, жить или умереть!
– Это неправда!
– Убирайся! – прошипела я, практически выталкивая его из комнаты.
Только закрыв дверь, удалось перевести дух.
Господи, что вообще происходит?!
Дрожащими пальцами я ущипнула руку, и резкая боль моментально уничтожила надежду, что это всего лишь дурной сон. Тело трясло так сильно, что щелкали зубы. Такое было всего один раз, когда мне, совсем еще крохе, сказали, что мамы и папы больше нет.
Так, а вот это сейчас вспоминать – самое не то!
Я обхватила себя руками. Надо успокоиться и подумать. Да какое тут, к черту, успокоиться и подумать?! Внутри сейчас кипит все – и разум, и кровь. Осталось только заклокотать, как вскипевший чайник!
Горан, мой ангел, которому я доверяла больше, чем родному брату, чем самой себе, сделал меня санклитом! Это не умещается в голове! Что мне теперь с этим делать? Смириться, простить? Ага, может, поблагодарить еще?!
Сидеть в комнате я больше не смогла и, хлопнув дверью, выскочила на улицу. Солнечный свет, звуки, запахи, ощущения напали разом, как бешеные собаки.
Я замерла, как зверек, впервые выскочивший из норы наружу, и начала пятиться назад, пока не уперлась спиной в Горана. Не надо было даже оборачиваться, знание само легло в канву мыслей, словно появился какой-то новый орган чувств. Хотя,
