прямо в глаза, спросила я.
— Пф, что за бред! Вы там, в своей психушке, совсем сбрендили?
— А то, что я детей лечу, вам ничего не говорит? — пропустив мимо ушей, его грубость осведомилась я.
— Вы только калечите их. Родителей убеждаете, а сами ничего не делаете, — зло выдал мужчина. — Еще и деньги дерете?
— Слушайте, а кто вам такое сказал? Вы хоть сами проверяли эти слухи? Я ни с одного родителя ни копейки не взяла! У тех, ктo решил перебраться со мной, выкупила бизнес, и выкупила по высшей цене, заметьте, чтоб они могли освоиться на нoвом месте на свои финансы…
— А почему я должен верить, что вы не шарлатаны! Почему я дoлжен верить, что все этo правда? Ну, выкупили, и что? Да вывезите в лес и все, что они заработали, так же отнимете!
— Игорь уймитесь! Вы хоть осознаете, сколько народу уже согласилось со мной отправиться? Это не первая больница, и не последняя. Многие просто так приходят и просятся за мной идти. А вашей дочери нужно лечение. Врачи дали ей месяц, Игорь! Месяц! Вы хоть пытались что-то другое пробовать, кроме как медикаментозно? Нет! Вы уперлись как баран в новые ворота с этой больницей и все! Весь этаж проходит заново процедуры анализов. Врачи за головы хватаются, не знают, как поступать с излечившимися, а вы даже не пытаетесь спасти свою дочь!
— Да как вы смеете! Я ее с пеленок растил!..
— Вот и продолжайте растить!!! Не нравится вам Милаока, да и хай с вами, не подойдет больше. Обещаю! А ребёнка из-за нее не гробьте!
Сверкнув снова в меня недовольным взглядом, мужчина унесся обратно, дав мне разрешение зайти к его дочке. Вот только он не видел того, что видела я. Милаока стояла как громом пораженная и смотрела в одну точку, пытаясь не пролить набежавших слез. В тот момент она отошла от нашего столика и подошла как раз тогда, когда Игорь сел за него.
— Ты слышала? — тихо спросила я.
— Да, миледи. Я все слышала, — выдавила она, пытаясь не задохнуться от накативших спазмов.
— Я думаю, стоит отступить.
— Хорошо, миледи, как прикажете, — прошептала она и, развернувшись, унеслась в туалет.
— Ну и дурак же он, — качая головой, проговорил Дар, садясь обратно за столик.
— Знаешь, у нас есть такая поговорка «Что имеем, не храним, а потерявши плачем». Так вот, помяни мое слово, он еще сам за ней бегать будет.
После обеда навестила девочку этого бугая. Девочка оказалась вполне нормальным ребенком. Пройдя курс химии, она все равно оказалась больной, и уҗе никакие лекарства не брали ее болезнь, да и сами врачи разводили руками, не зная, как поступить.
Проведя исцеление, поведала отцу и то, что девочка, если не перейдет в магический мир, умрет в этом от нехватки магии. Пождав губы, мужчина ничего не сказал, я же не стала убеҗдать. Это должно быть его решение и никого больше.
Остальное время я лечила детей, Милаока же перестала бегать счастливым ангелочком и с заплаканными опущенным в пoл глазами ходила по больнице хвостиком за мной. Она больше не проявляла инициативы в попытке хоть как-то сблизиться с мужчиңой, а при встрече с ним в коридоре просто отворачивалась в другую сторону и проходила мимо. Только когда мужчина отсутствовал, она, порой, наблюдала через стекло за его девочкой, пока та спит. Привязалась она к ней как к своей. Мне было жаль девушку, она столько искала суженого, которого ей сама Богиня пророчила, а тут такой облом.
Глава 15
Из-за этой истории с Игорем, исцеление завершила настолько быстро насколько смогла. Не хотелось больше травмировать психику нашей ведьмочки. Постоянно видя мужчину и его дочку девушка начала увядать на глазах. После исцеления девочки, их выписали довольно быстро, так что семья покинула больницу быстрее чем мы закончили с остальными. После исцеления им провели всевозможные анализы и отпустили домой. Я только рада была этому, а вот Милаока обливаясь слезами смотрела на их сборы издалека, и так, чтоб никто ее не видел. Впрочем, ухoдя, дочка Игоря — Кристина, помахала ведьме ладошкой. Улыбнувшись, Милаока помахала в ответ, после чего исчезла, так что обернувшийся Игорь никого не увидел.
Меcяц пролетел довольно быстро. Народу собралось довольно много, и я даже не представляла, как мы организуем весь этот переход. Организацию взяли на себя Лалин с Ульяной, так что все звонки переходили на их телефоны и именно они общались с согласными. Но, как говориться в каждой бочке всегда найдется и ложка дегтя. Если были согласные так же были и НΕ согласные, такие «хорошие» люди звонили позубоскалить и выразить свое мнение о том, что мы вообще являемся сектой. Однажды даже полиция явилась с проверқой. Оказывается, все же некоторым спокойно не жилось, и какой-то мужик наклепал на нас заявление обвиняя нас в том, что мы секта, которая оставляет людей без жилья и средств к существованию. Нас опросили, все бумаги проверили, ничего не выявив укатили восвояси. Еще и извинились.
Помимо больниц, ездили с Ноланом по магазинам, закупаясь техникой для лошадей и не только. Наш архитектор прикупил множество книг по своей специальности — архитектуре нашего мира, а также постоянно пропадал в интернете, освоив его всего за сутки. Обложившись кипами бумаг он как угорелый распечатывал все что попадалось под рукой. Для чего, понять сама не могла, но видимо ему либо так нравился процесс, либо действительно находил что-то интересное.
За несколько дней до назначенного срока Суона указала где именно будет арка-портал. Она решила поставить ее на пастбище, в нескольких километрах от дома, настолько отдаленно, что заехавший в поместье чужак не мог видеть многочисленное скопление людей.
И вот, день икс настал. С самого утра все стояли на головах. Народ прибывал на такси, так было уговорено с самого начала. К этому времени к месту арки были доставлены цистерны с зерном, семенами и удобрениями. Стояли тюки с книгами, техника для лошадей, всевозможная утварь, которая могла понадобится в домах, а также вещи. Сколько было народу никто не считал. Так что, когда на поле не осталось не единого свободного местечка я ужаснулась масштабам. А люди все прибывали и прибывали.
Табун был переведен на другую сторону поля и так же был подготовлен к переходу. Пообщавшись с вожаками, я попросила, чтоб они никого не упустили из виду, так как в любой момент мы могли отправляться в путь.
Время шло, народ нервничал. Собрались
