– Расположимся, попьём кофейку, если найдётся.
– Кухня у нас отличная, всё нормально.
– Дадите нам полчаса?
– Разумеется, как скажете. Сейчас пришлю проводника, он покажет вам кубрик, столовую, кафе и всё остальное. Самостоятельно по платформе передвигаться не рекомендую, наладочные работы ещё не закончились, буровая уже гонит грязь, вот–вот пойдёт нефть.
Миленкович кивнул и скрылся в переплетении стеллажей и лестниц.
Мимо прошли пилоты «Коршуна». Гости остались одни. Откуда–то доносились звуки работы механизмов, человеческие голоса, но самих людей видно не было.
– Охраны не вижу, – заметил Двигуненко.
– Есть тут охрана, не волнуйся, – проворчал Джокер. – Телекамера прямо на нас смотрит. Да и сторожевик слева под бортом стоит.
– Холодно, – поёжился Зяблик, натягивая капюшон.
– Минус пять и ветер.
Появился молодой парень в таком же «Урсе», что и его начальник. Глаза у него были сонные.
– Идёмте, кубрик на втором ярусе.
Прибывшие, озираясь, спустились по металлической лестнице на этаж ниже, миновали решетчатое ограждение большого проёма и вышли к белой, пластиковой на вид стене с дверью и красной надписью на ней: «Гостиница».
– Ребята шутят, – виновато покосился сопровождающий на Афанасия.
– Нормально.
Кубрик, выделенный гостям, оказался вместительным, хотя и рассчитан был на троих.
– Мы здесь не задержимся, – сказал Афанасий в ответ на красноречивый взгляд Джокера. – Ночь продержимся, а после пуска улетим.
Побросав свои сумки в угол кубрика, группа проверила качество местного биотуалета, умылась, после чего проводник повёл её в блок питания.
На завтрак ушло полчаса.
Вместе с прилетевшими завтракали нешумные молодые парни в оранжево–синих спецовках и две девушки, с любопытством поглядывающие на бледнолицых москвичей.
– Хорошо кормят, – оценил меню Крист.
С ним согласились все. Кормили работавших на буровой людей действительно хорошо, вкусно и сытно. Особенно понравилась москвичам рисовая каша, которую они едали в столице редко.
Напились настоящего – не растворимого – кофе, повеселели.
– Теперь можно и подремать минуток шестьсот, – пошутил Зяблик.
– Дома будешь дремать, – встал первым из–за стола Шаймиев. – Пошли изучать натуру.
Проводник по имени Гоша (Крист спросил, как его зовут) с готовностью поднялся из–за стола. Он тоже решил позавтракать.
Вышли на верхнюю палубу платформы.
– Что вам показать?
– Всё, – лаконично сказал Афанасий.
– Где реактор? – поинтересовался Зюма.
– Внизу, под котельной, отдельный блок.
– Давайте пройдёмся сначала по верху, – сказал Афанасий. – Покажите нам главные узлы платформы, причалы, оборудование, реактор посмотрим в последнюю очередь.
– Хорошо, тогда начнём с вышки. – Гоша направился к центру платформы, тыкая рукой во все стороны. – Это буровое сооружение, вышка, мостки, лебёдка, кранблок. Дальше – двигатели, буровые насосы…
Через час осмотр платформы закончился.
Гости впервые увидели, как выглядят в реальности манифольды (нефтегазовая арматура), дроссели, вертлюги (блоки, связывающие долото и тали), а также оборудование для очистки бурового раствора, котельная, склад ГСМ и реактор, снабжающий платформу электроэнергией.
Впрочем, непосредственно в зону реактора «экспертов» не пустили, у них не было на это разрешения. Да этого и не требовалось, экстрасенсам достаточно было посмотреть на легко встраиваемый в любую конструкцию модуль реактора, представляющий по сути судно, способное самостоятельно передвигаться по морю.
– Это всё, – сказал Гоша, когда группа снова поднялась к вертолётной площадке. – Вопросы есть?
– Как платформа охраняется? – спросил Джокер.
Во время экскурсии они много раз встречали работающих наладчиков и монтажников оборудования и буровых рабочих в оранжево–синих робах, но ни одного охранника так и не увидели.
– Сторожевик так и будет стоять здесь всё время? – кивнул Зяблик на военный корабль, на палубе которого не было видно ни одного матроса.
– Это малый противолодочный корабль «Севастополец».
– Не вижу разницы.
– Охрана есть, – расплылся в улыбке Гоша. – Но об этом вам лучше поговорить с начальством. Мы не имеем права разглашать.
– Спасибо за лекцию, – сказал Афанасий. – Мы теперь сами погуляем.
– Лучше бы вы не гуляли без сопровождения. – Гоша помялся, не решаясь задать какой–то мучивший его вопрос. – Мне сказали, что вы эксперты.
– И что?
– По какому оборудованию? Я понял, что платформа для вас, что для селёдки телевизор.
Экстрасенсы переглянулись.
– Мы эксперты по общепсихосферным манипулятивным системам, – серьёзно сказал Шаймиев.
– А–а… – Гоша почесал в затылке. – Тогда понятно. Так я пойду доложу Кириллу Силантьевичу?
– Без возражений.
Проводник ссыпался по лесенке куда–то в недра первой палубы.
– Ну–ка повтори, в какой области науки мы эксперты? – хмыкнул Крист.
– В области общепсихосферных манипуляций, – повторил слова майора Джокер.
– И как это вяжется с нефтяной платформой?
– А пусть теперь думает, что мы тут делаем.
– Отставить ёрничество, – сказал Афанасий. – Вы всё видели. Что скажете?
– Надо просканировать, – буркнул Зюма.
– Я ничего подозрительного не заметил, – пожал плечами Крист.
– Здесь сплошное железо, – пожаловался Зяблик, плохо сканируется.
– Откуда ждать удара, если кому–то взбредёт в голову взорвать платформу?
– Разве что снизу, – высказал свое мнение Джокер, – из–под воды.
– Подводная лодка? Её враз засекут пограничники. Диверсанты–камикадзе?
– Сюда хрен кто доплывёт с островов, – покачал головой Зюма.
– А обученные дельфины или косатки?
– Да кому это надо, торпедировать платформу касатками? – удивился Зяблик.
– Дай бог, чтобы никому, – жёстко сказал Афанасий. – Но мы должны предусмотреть все варианты, даже если они и кажутся кому–нибудь дурацкими. Идите в кубрик, работайте по своим методикам.
– А ты? – спросил Джокер.
Афанасий заметил яркий костюм Кирилла Силантьевича.
– Я потолкую с начальником смены. Майор, проводи.
Шаймиев махнул рукой экстрасенсам, направился к лестнице. Члены группы потянулись за ним, косясь на море и на появившиеся на горизонте облака.
Двигуненко взглядом спросил у командира, что ему делать.
– Постереги кубрик, – сказал ему Афанасий. – Чтобы никто им не помешал.
Тарас ушёл вслед за остальными.
На палубу взобрался Кирилл Силантьевич.
– Ну как, осмотрелись?
– Всё отлично, приступаем к работе.
– А что собираетесь делать конкретно, если не секрет?
– Изучать психосферу, – усмехнулся Афанасий, вспомнив фразу Шаймиева. – Сколько людей сейчас работает на платформе?
– В смене тридцать человек, работаем по шесть часов. Но это ещё не штатное расписание, чисто наладочное, предпусковое. Вообще численность экипажа буровой – сто двадцать человек, по сорок в смене, каждая будет работать по четыре часа через восемь.
– Я имею в виду, сколько людей на платформе в данный момент.
– Этого я не знаю. Наших – около сотни, и ваших человек десять.
– Кого вы имеете в виду – «ваших»?
– Ну как же, – ухмыльнулся Кирилл Силантьевич, – разве вы не из безопасности?
Афанасий сдержал ответную улыбку. На платформу перед запуском действительно могли пропустить только специалистов с соответствующими допусками и чекистов.
– Советую на эту тему не распространяться.
– Я понимаю.
– Пограничники давно здесь стоят?
– «Севастополец» пришёл вчера, до этого «Бора» дежурил, ракетный катер на воздушной подушке. Сколько пробудет этот, не знаю. «Балкер» – наше судно, привозит материалы и готовые конструкции. Корабли автономны, и экипажи на платформу не высаживаются.
– Металлодетекторного контроля у вас нет?
– Зачем? Мы же не аэропорт. На берегу знают, кого сюда посылают.
– Что ж, спасибо за приём.
Афанасий кивнул, и начальник смены убежал, мгновенно переключившись на решение своих проблем. Заботы чекистов ему были непонятны.
На вертолёт спикировал альбатрос.
Афанасий проводил его взглядом, прошёлся вдоль ограждения взлётно–посадочной площадки, прислушиваясь к своим ощущениям, и ему вдруг показалось, что кто–то посмотрел на него из глубин океана, изучающе и недобро.
– Чёрт побери! – медленно процедил он сквозь зубы, чувствуя холодок, пробежавший по спине.
5
Тренировки сделали своё дело.
Роман и раньше считал себя очень спокойным и уравновешенным человеком, а научившись управлять словом, согласно инструкциям ФАГа, и телом – на основе рекомендаций интуитивной системы боя, и вовсе перешёл в «созерцательно–безмятежное» состояние, которое отнюдь не характеризовало его как флегматика или меланхолика. Просто он научился реагировать на движение вокруг, а в глобальном смысле – на вызовы социума, до того, как это отмечало сознание, то есть на инстинктивно–подсознательном уровне.
