– Что там? – спросил Ален.
Роланд протянул ему записку и снова повернулся к Спуску. И лишь увидев, каким отчаянием наполнились глаза Роланда, Катберт осознал, сколь глубоко запала в душу и вошла в жизнь Роланда, а следовательно, и в их жизни Сюзан Дельгадо.
Ален протянул ему записку. Одна строчка, два предложения:
Нам лучше не встречаться. Извини.
Катберт прочитал ее дважды, словно повторное прочтение могло изменить смысл написанного, вернул Роланду. Тот засунул записку в кошелек, затянул тесемки, убрал маленький кошелек в карман рубашки.
Молчание Катберт ненавидел больше опасности (для его мозга именно молчание представляло собой опасность), но никак не мог завязать разговор: от взгляда на лицо Роланда слова умирали прямо на языке. Роланда словно отравили. Мысль о том, что эта юная красавица будет лежать под старым костлявым мэром Хэмбри, вызывала у Катберта отвращение, но лицо Роланда будило более сильные эмоции. За такое он мог возненавидеть ее.
Первым заговорил Ален:
– И что теперь, Роланд? Пойдем на нефтяное поле без нее?
Катберт разве что не зааплодировал. При первой встрече многие люди не принимали Алена Джонса всерьез, полагая его чуть ли не тупицей. Сие далеко не соответствовало действительности. Вот и теперь, очень дипломатично, Катберт признавал, что тут Ален мог дать ему сто очков вперед, последний указал, что первая, пусть и безответная, любовь Роланда не освобождает его от ответственности за порученное дело.
И Роланд отреагировал, выпрямившись в седле, расправив плечи. Яркий летний свет изменил его лицо, на мгновение в нем проступил призрак мужчины, которым предстояло стать Роланду. Катберт увидел этот призрак, и у него по телу пробежала дрожь – что он увидел, он не знал, но лик сей был ужасен.
– Большие охотники за гробами. – Роланд оглядел друзей. – Вы видели их в городе?
– Джонаса и Рейнолдса, – ответил Катберт. – Дипейпа по-прежнему нет. Я думаю, Джонас задушил его и сбросил со скал в море. В приступе ярости после той ночи в баре.
Роланд покачал головой.
– Джонасу нужны доверенные люди, разбрасываться ими он не станет. Он тоже идет по тонкому льду, как и мы. Нет, Дипейп уехал.
– Куда? – спросил Ален.
– Туда, где ему придется справлять нужду в кустах и спать под дождем в плохую погоду. – Роланд невесело рассмеялся. – Джонас послал Дипейпа по нашему следу, куда же еще?
Ален удивленно вскинул на него глаза, потом понял, что удивляться тут нечему. А Роланд вновь оглядывал просторы Спуска, пасущихся на нем лошадей, подсознательно поглаживая лежащий в кармане кошелек. Наконец он вновь повернулся к Алену и Катберту:
– Мы еще немного подождем. Может, она передумает.
– Роланд… – начал Ален.
Роланд поднял руку, прежде чем он продолжил.
– Не спорь со мной, Ален. Я говорю как сын своего отца.
– Хорошо. – Ален протянул руку, сжал плечо Роланда.
Что же касается Катберта, у него остались сомнения. Возможно, Роланд вел себя как сын своего отца, а возможно, и нет. Катберт предполагал, что едва ли Роланд может сейчас разобраться со своими чувствами.
– Ты помнишь, в чем видел Корт главную слабость молодых? – спросил Роланд, улыбаясь одними губами.
– «Вы несетесь сломя голову и падаете в яму», – процитировал Ален, так здорово сымитировав интонации Корда, что Катберт расхохотался.
Улыбка Роланда стала шире.
– Да. И эти слова надо помнить всегда, парни. Я не хочу ворошить этот муравейник… если только у нас не останется иного выхода. Сюзан пока не определилась, ей нужно время, чтобы подумать. Я уверен, что она уже согласилась бы на встречу со мной, если бы… речь шла только о деле.
Он замолчал. Затянувшуюся паузу в конце концов нарушил Ален.
– Лучше бы наши отцы не посылали нас сюда. – Все трое прекрасно знали, что решение принимал отец Роланда. – Мы слишком молоды для такого. Более чем молоды.
– В «Приюте» мы выступили неплохо, – заметил Катберт.
– Мы с детства готовились к подобным стычкам, а они не воспринимали нас всерьез. Второй раз не получится.
– Они не послали бы нас… ни мой отец, ни ваши… если бы знали, с чем мы тут столкнемся, – ответил Алену Роланд. – Но мы столкнулись, и мы здесь. Значит, будем бороться?
Ален и Катберт кивнули. Конечно, какие тут могут быть сомнения.
– В любом случае волноваться об этом поздно. Мы подождем и будем надеяться, что Сюзан откликнется. Я бы не приближался к СИТГО без кого-то из местных… но, когда Дипейп вернется, нам придется рискнуть. Бог знает, что мы можем там найти и что он выдумает, чтобы ублажить Джонаса, или какое решение примет Джонас после того, как они будут держать совет. Может, пойдет на нас в открытую.
– Мы столько ползали на пузе, что я бы не возражал, – вставил Катберт.
– Ты пошлешь ей новую записку, Уилл Диаборн? – спросил Ален.
Роланд задумался. Катберт мысленно поставил на то, что ответ будет положительный, и проиграл.
– Нет. Мы должны дать ей время, хотя его у нас в обрез. Будем надеяться, что любопытство приведет ее к нам.
С тем он развернул Быстрого и поскакал к бункеру, который служил им домом. Катберт и Ален последовали за ним.
6
Остаток воскресенья Сюзан работала не разгибаясь, чистила стойла, носила воду, мыла крыльцо. Тетя Корд молча наблюдала за ней, не зная, как расценить трудовой энтузиазм племянницы. Сюзан же не обращала внимания на ее взгляды: ей хотелось вымотаться донельзя, чтобы избежать еще одной бессонной ночи. Все кончено. Уилл теперь это знает, но и к лучшему. Что было, то прошло.
– Ты сошла с ума, девочка? – спросила тетя Корд, когда Сюзан вылила с кухонного крыльца последнее ведро грязной воды. – Сегодня же воскресенье.
– Не сошла, – коротко ответила она, не оборачиваясь.
Первую половину поставленной задачи она выполнила, повалилась в кровать после восхода луны, сама не своя от усталости: болели руки и ноги, ныла натруженная спина… но сон не шел. Она лежала с широко открытыми глазами, глубоко несчастная. Текли часы, луна покинула небосвод, а Сюзан все не могла уснуть. Смотрела в темноту и думала, а существовала ли вероятность, хоть малейшая, того, что ее отца убили. Чтобы заткнуть ему рот, закрыть глаза.
И наконец пришла к выводу, уже очевидному для Роланда: если бы ее не влекли его глаза, если б она не жаждала прикосновений его губ и рук, она бы давно согласилась на встречу. Хотя бы ради того, чтобы найти ответ на будоражащие ее вопросы.
Едва Сюзан открылась истина, она сразу успокоилась и тут же заснула.
7
Во второй половине следующего дня, когда Роланд и его друзья перекусывали в «Приюте» (сандвичи с мясом плюс много-много холодного белого чая, не такого вкусного, как у жены помощника шерифа Дейва, но удобоваримого), в зал со двора, где он поливал свои цветы, вошел Шими. В розовом сомбреро и с широкой улыбкой. В руке он что-то держал.
– Приветствую вас, Маленькие охотники за гробами, – весело воскликнул он, отвесив глубокий, на удивление точный гилеадский поклон. Катберт просто млел, глядя, как Шими проделывает все это в садовых сандалиях. – Как поживаете? Надеюсь, хорошо, очень надеюсь!
– Все живы и здоровы, – ответил Катберт, – но прозвище «Маленькие охотники за гробами» никому из нас не по душе, так что, может, ты постараешься обходиться без него? Не возражаешь?
– Конечно, – так же весело согласился Шими. – Конечно, мистер Артур Хит, добрый человек, спасший мою жизнь! – Он замолчал, на его лице отразилось недоумение, словно он забыл, а зачем, собственно, подошел к юношам. Затем глаза его прояснились, улыбка засияла вновь, и он протянул то, что принес, Роланду.
– Это тебе, Уилл Диаборн.
– Правда? А что это?
– Семена! Что же еще?
– От тебя, Шими?
– О нет.
Роланд взял сложенный и запечатанный конверт без единой надписи. И под подушечками пальцев семена явно не прощупывались.
– Тогда от кого?
– Не могу вспомнить, – отвел взгляд Шими. С головой у него далеко не все в порядке, отметил Роланд, поэтому он не мог подолгу грустить, а вот врать совсем не умел. Потом Шими поднял глаза на Роланда. – Зато я помню, что должен тебе сказать.
– Правда? Так говори, Шими.
Слова эти он произнес, как мучительно заученную строку из стихотворения.
– Это семена, которые ты рассыпал на Спуске.
Глаза Роланда так яростно блеснули, что Шими отступил на шаг. Поправил сомбреро, повернулся и поспешил к своим цветочкам. Ему нравились Уилл Диаборн и друзья Уилла (особенно мистер Артур Хит, который иногда так смешил Шими, что того сгибало пополам), но в этот момент увиденное в глазах сэй Уилла насмерть перепугало его. В этот момент он понял, что Уилл – такой же убийца, как и тот, в плаще, как и тот, кто хотел, чтобы Шими вылизывал ему сапоги, как и седоволосый Джонас с дребезжащим голосом.
Такой же, как они, а то и еще более страшный.
8
