их?
Никто.
Так тоже нельзя.
Вывод — с негодяями надо расправляться здесь, на земле, и отсыпать им за подлости сразу. Полной меркой. Лиля бы с удовольствием и корабль потопила, кстати говоря. Жаль, порох тут не изобрели, а нитроглицерин она и сама готовить бы не стала. Слишком уж неустойчивая это пакость, одно движение — и у тебя ноги на Юпитере, а уши на Сатурне.
Да и негде его приготовить, и не из чего...
Ну, хоть помечтать!
Как же она все это возненавидела! Убивала бы — всех! Медленно, с чувством, с толком, с расстановкой, топила ы в море и плевалась сверху шелухой от семечек, чтобы тонуть было противнее. А потом подожгла бы гадкий корабль и тоже затопила!
Никаких сил нет! И так желудок крутит, голова словно ватой набита, ноги подкашиваются...
Конечно, разглагольствования барона о лучшей доле в Авестере прошли мимо ушей Лилиан, как их и не было.
Завтрак, обед и ужин на корабле были похожи, словно под копирку.
Солонина, которую надо было или крепче просаливать, или отваривать — во всяком случае душок от нее шел крепкий.
Галеты, которые надо было размачивать в воде.
Вот воды, собственно, не было. Была смесь воды с вином.–
Лиля запротестовала уже на второй трапезе, и у нее был повод. Весомый. Она беременна. И ничего хорошего употребление алкоголя на ранних сроках не несет.
Но как пить протухшую воду? Откровенно несвежую, которую наливали вовсе не в дубовые бочки, небось, там у этих бочек на стенках столько грязи, что картошку сажать можно! С одной стороны ее прочистило — теперь с другой будет? Извините, не хотелось бы. Только вот поноса ко всем ее радостям не хватало.
Лиля покрутила кубок...
— Ваше сиятельство, это хорошее вино.
— Я не люблю вино, — вздохнула Лиля, понимая, что придется сделать хоть что-то. — Вода есть? Простая, чистая?
Мужчины переглянулись именно с тем выражением., с которым они испокон веков смотрят на бабские капризы.
Ну, задурила... теперь весь мозг десертной ложкой выскребет...
Наверное, даже в те времена, когда люди ютились в пещерах и у них не было десертных ложек — даже тогда мужчины смотрели именно так. Искренне сочувствуя себе, любимым. С которых глупые бабы требуют невесть чего. Сумочку из розового динозавра или сапожки из тираннозавра реке.
Вода-то есть, но...
— Полагаю, для графини Иртон можно вскипятить немного воды, — приговорила Лиля. — с вашего позволения, я буду ежедневно заходить на камбуз, следить за этим и забирать к себе кипяченную воду.
Капитан нахмурился.
— Это так необходимо?
— кроме того, — не заметила вопроса Лиля — мне необходимы воронка, шерсть и уголь.–
Уж что-что, а элементарный фильтр она сделать может. Хотя бы для себя, чего травиться?
Солонину Лиля тоже есть не собиралась. Вспоминая, •как ее готовят...
Ингредиенты-то нормальные: мясо, специи, лук, морковь, пиво... проварить четыре часа утрамбовать в бочки и оставить. Одна маленькая оговорочка — солонина считается приемлемой после двух лет выдержки.
Лиля рисковать своим желудком не собиралась. Жить хотелось.
Да и готовят ее после того, как из бочек достанут своеобразно, она помнила. Бирмане рассказывали. Еще ужасались.
Сначала солонину надо вымочить сутки, иначе ее просто нереально разгрызть. А в процессе вымачивания происходит усадка вдвое, причем половина там — жирной грязи. Грязь эту сливают и продают на свечи. Или на смазочно-корабельные нужды.
Приятного аппетита?
Вот, и у Лилиан его почему-то не было.
Овсянка выглядела более-менее съедобной, если не считать попадавшейся в ней шелухи. В товарных дозах. Ладно, это и отплюнуться можно.
Масло и сыр воняли тухлятиной. То ли уже пропасть успели, то ли бочки, в которые их трамбовали, попросту не помыли.
Еще на столе была птица — одна штука. И несколько яиц.
Капитан закупил для себя лично небольшой птичник. Лиля попробовала съесть куриную ножку, прожаренную до состояния углерода, но вонзив зубы, едва смогла выдернуть их обратно. Нет уж, такое сами кушайте.
Кстати, практически у всех присутствующих, не считая ее лично и барона Лофрейна, была острая нехватка зубов.–
У кого больше, у кого меньше — оно и понятно, с таким питанием...
Хоть капусты бы наквасили да возили с собой в бочках. Яйца она есть не рискнула, кто их знает, как там что варили?
Вроде как в вине, но... рисковать Лиле не хотелось.
А если сальмонеллез? Здесь это приговор, ребенку — так точно.
— Почему на столе нет рыбы?
Мужчины переглянулись и скривились. Настоящие морские волки почему-то не признавали употребление рыбы в качестве продукта питания.
То ли дело — крыса.
Свежепойманная, ошкуренная и зажаренная.
Деликатес.
Добыча, кстати говоря. Вот что достойно настоящего мужчины — сам поймал, сам сожрал. М-да.
Кстати, на вирманских кораблях такого не было. Хотя там своих проблем хватало. Но у вирман не было предрассудков. Они отлично питались рыбой. Ловили, готовили из нее уху, тушили рыбу, могли съесть сырой, могли засолить... и воду, кстати, получали не самую худшую. Уж овечьи-то шкуры с собой возить несложно. И немного угля для того же фильтра.
Почему этого не было на кораблях того же Авестера или Ативерны?
Загадка.
Да, не хотелось Лиле садиться на диету, а придется.
— Надеюсь, из галеты вытряхнули всех червячков? — светски осведомилась графиня.
Энтони покачал головой.
— Ваше сиятельство, откуда вы об этом знаете?
Лиля повертела в пальцах галету, показала на характерные дырочки.–
— я же вижу, был долгоносик. Так как?
— Вымочили, — процедил капитан. — Все для вас, ваше сиятельство.
; — Вы так любезны, — оскалилась Лилиан. — Я попрошу
его величество Ричарда, чтобы он заменил вам повешение обезглавливанием. Все не так мучительно.
Почему-то никто не обрадовался щедрому обещанию, и застольная беседа грустно увяла.
Лиля хмыкнула и принялась подгрызать галету.
* « *
— Ваше сиятельство, вы позволите?
— Не позволю, — отрезала Лиля.
Энтони просочился внутрь каюты и без спроса уселся на рундук.
— Ваше сиятельство, не надо смотреть на меня, как на врага. Я делаю для вас все возможное. Стараюсь, чтобы вы не испытывали лишних неудобств в плавании...
— Плавание происходит по вашей вине. Не могу считать себя благодарной вору и мерзавцу, — отрезала Лиля.
— Я выполняю приказ своего монарха...
— Не бесплатно.
— Ваше сиятельство, поймите меня правильно...
Лиля вздохнула.
— Барон, я не желаю вас понимать. Ни правильно, ни кривельно — никак. Вы мне просто омерзительны. Можете сидеть здесь, можете
