ребенка, но никогда, никогда – вот так. Это все моя вина. – Он передал малютку Роуэн и, с трудом держась на ногах, вышел из комнаты, чуть не упав на ступеньках и хлопнув входной дверью.
– Будем надеяться, он пошел за священником, – произнесла Роуэн.
– Я скорее боюсь, что в таверну, – заметила Пруденс, наблюдая за ним из окна.
Тут повитуха охнула, и они обе стремительно обернулись к ней. Укрывавшие хозяйку простыни пропитались кровью.
– Сердце не бьется, – прошептала повитуха, прижав палец к шее Кэролайн.
Прошло меньше часа с тех пор, как ее мать оставила этот мир, и Диана с последним вздохом скончалась на руках Роуэн, кожа ее стала белее мрамора.
Хотя Патрик Холландер и согласился на похороны своей жены, ребенка он отдать не захотел. Когда вместе с гробом для Кэролайн пришел маленький гробик, даже меньше шляпной коробки, он взял его и выпроводил всех из дома.
Когда им разрешили вернуться, гробика нигде не было, и никто из них, ни Пруденс, ни Джеримая, ни Элис с Роуэн, не осмелились спросить у Патрика, где он.
Глава 41
Июль, 1769 год, Оксли
Хотя телом Патрик Холландер и оправился от болезни, когда чуть не утонул, и смог пережить потерю жены и ребенка, дух его ослаб. Его прежняя бескрайняя уверенность в себе пошатнулась, походка выдавала в нем сломленного человека, который уже не понимал и даже не хотел быть частью этого мира. Утром в день похорон Роуэн видела, как он стоит на церковном кладбище, дрожа как тополь на ветру. О привлечении его к ответственности за трагедию речи, безусловно, даже не шло. Хотя они с Мэри и Томми точно видели, что произошло, Роуэн с Томми не осмеливались заговорить, а Мэри давно вернулась в Лондон.
Кэролайн похоронили в платье из шелка, которым она так восхищалась, переплетение смертоносных цветов стало ее погребальным покровом. Роуэн так и не смогла избавиться от чувства вины за свою роль в этой трагедии, оно тянуло ее к земле, словно тяжелое облачение, которое она была обречена носить вечно. Она не сумела предупредить госпожу об опасности, которую ощущала, о зле, вплетенном в саму ткань, и не помешала ей надеть тот наряд. Это она приготовила снадобье для Элис, которое послужило не для того, чтобы спасти ее от беды, а стало причиной смерти младенца госпожи. Угрызения совести не оставляли ее в покое.
Как-то вечером, когда хозяина не было, Роуэн не выдержала. Встав на верхнем пролете лестницы для слуг, за дверью, она ждала в тени, пока не появилась Элис. Когда горничная шагнула внутрь, Роуэн схватила ее за запястье и изо всех сил прижала к стене.
– Скажи-ка, – прошипела она, – ты дала нашей госпоже то снадобье?
Элис дернулась, но Роуэн не собиралась отпускать ее, пока не услышит правду.
– Ведьма, – выплюнула горничная.
– Как ты смеешь называть меня так! Еще недавно ты умоляла помочь тебе, помнишь? А теперь, – продолжила Роуэн, усилив хватку так, что Элис застонала от боли, – скажи правду.
Элис яростно замотала головой, но Роуэн держала крепко.
– Это ты приготовила зелье. Может, тебе стоило быть осторожнее, – в конце концов ответила Элис.
Роуэн вскипела, получив подтверждение своим подозрениям.
– Как ты могла использовать такое снадобье в своих черных целях, и хуже того, пытаться обвинить меня, когда госпоже стало плохо? Тебе самой оно вообще нужно было? – Не успела она произнести последние слова, как последний кусочек головоломки встал на свое место.
Элис рассмеялась:
– Ты попалась на мою жалостливую историю? Легковерная клуша. Убедить тебя не стоило труда. – Она жестами показала, будто придерживает живот, и снова рассмеялась злым глухим смехом. – Если бы она потеряла ребенка, Патрик бы освободился и вернулся ко мне. У меня не было выбора.
Глаза Элис поблескивали в лунном свете, и в этот миг Роуэн показалось, что в них светится огонек безумия. Она ослабила нажим, перестав бороться. Элис ловко ее одурачила.
– Мне жаль тебя, – произнесла Роуэн. – Ты перехитрила саму себя. Разве ты не понимаешь, что он никогда бы не признал тебя, простую служанку? Он хоть раз обещал тебе это?
На этих словах Элис помрачнела.
– Я знаю, он бы так сделал, будь у него возможность. Причину я бы нашла.
– Но у тебя не получилось, ведь так? Несмотря на придуманную тобою ложь, ты не носишь его дитя.
Элис снова извернулась, воспользовавшись смятением Роуэн, и высвободилась. Покачнувшись, она упала на дверь. Та была лишь прикрыта, а не заперта, и под весом тела поддалась, ударившись о стену. За долю секунды Элис взмахнула руками, потеряв равновесие, и начала падать. Движение почти напоминало танец: вихрь юбок и ярких платьев из воздушной ткани. Чепец слетел с ее головы, прическа развалилась, черные волосы взметнулись, закрывая лицо. Как Роуэн ни старалась, а она в самом деле старалась поймать ее, удержать, было уже поздно: ее пальцы схватил воздух, а Элис покатилась вниз по крутым ступенькам, тяжелой кучей свалившись у перил.
Роуэн всмотрелась в темноту, различая только раскинувшееся на лестничном пролете тело. Элис лежала неподвижно, но даже с того места, где стояла Роуэн, было видно, что шея горничной искривлена под неестественным углом.
Воцарилась леденящая кровь тишина.
А затем раздался стук другой двери и звук шагов, поднимающихся по лестнице с первого этажа.
– Я все слышала, – выдохнула Пруденс, стоило ей подняться.
– Это была случайность, честное слово, – пролепетала Роуэн. – Вы должны мне поверить. Я не хотела ей зла. – Ее трясло от ужаса и мысли, что она стала причиной новой смерти.
– Да, девочка, я знаю. – Пруденс перевела дух и склонилась над Элис, прижав ладонь к ее шее.
– Что нам делать?
– Схожу кое за кем, кто не будет задавать вопросов, – ответила кухарка, удивив Роуэн столь быстрой реакцией. Выпрямившись, Пруденс в последний раз огорченно взглянула на Элис и поспешила вниз по ступенькам.
Вскоре она вернулась с Томми.
Следуя указаниям Пруденс, втроем они снесли тело Элис по лестнице и вынесли через заднюю дверь, где уже стояла его тележка.
– Ты согласился на это ради меня? – прошептала Роуэн, пока они укрывали тело Элис старой простыней.
– Конечно. Ради Пруденс и ради тебя. Не тревожься, Пруденс мне все рассказала. Твоей вины в этом нет, ни в коей мере.
– Но куда ты ее отвезешь?
– Лучше тебе не спрашивать.
– Смотри, чтобы тебя никто не увидел, – напомнила Пруденс уже двинувшемуся вперед Томми.
Кивнув, что услышал, он исчез в темноте сада.
Пруденс с Роуэн вернулись в кухню, и кухарка, достав из
