В конце широкого зала, там, где скапливались кричащие и волнующиеся пассажиры, с балок потолка свешивались сервиторы и дроны, словно мухи в стальных сетях. Проверялись документы, невидимые глаза обшаривали уезжающих в поисках спрятанного оружия, признаков болезни или других многочисленных критериев.
Успешно прошедшие проверки торопливо спешили через феррокритовые арки, ведущие к шаттлам, не прошедшие брели обратно в тихом ужасе, ошеломленные отмененной встречей с близкими людьми и потерей целого состояния, отданного за ненужный уже билет. Им теперь была уготована одна дорога — в подулье. Вопрос был лишь в сроках.
Нельзя было даже заявить протест — безразличные виндикторы у ворот и орудийных башен подозрительно оглядывали толпу в поисках малейшего нарушения порядка. Высохшая кровь на полу была лучшим предупреждением для жалобщиков.
Идущая процессия слабой тенью промелькнула в сознании Миты, и она немного удивилась. Привыкшая к псионическому хаосу медитации, к буйству цветов и звуков, такое тусклое видение дознаватель не могла не счесть примечательным. Мита задумалась о значении видения и немедленно выругала себя — вне транса сон обычно ничего не означал. Не более чем обрывочная связь событий, соединенная в подобие рассказа.
Но все же… В этом видении было нечто неправильное.
Некая дисгармония…
Мита прибыла в Эквиксус в составе инквизиторского каравана, который высадился в главном из трех космопортов улья. Разница между уютными коридорами, окуренными фимиамом, и этим жестоким конвейером была невероятной. Девушка поражалась каждому отвратительному отличию. Такой была реальность жизни улья: на каждом уровне — свой мир. Но она никогда не видела столь ужасного места. Почему же ее спящий мозг желает показать ей этот космопорт?
Процессия закутанных фигур присоединилась к очереди пассажиров.
На миг Мита задумалась, не соскользнула ли она в фурор арканум, изучая берега реки будущих вероятностей, но нет — такие видения обычно насыщены фантазиями, абстракциями, которые требуют разгадки, а вовсе не таким занудством.
Был только один вариант.
Может быть, ее астральное тело покинуло плоть? А эти видения не фантазия или сон, а реально происходящие в данный момент события?
Из четырех главных дисциплин Схоластиа Псайкана Мита всегда считала себя искусной в прекогнитации — наблюдении за прихотями варпа и предсказании будущих событий. Также у нее был неплохо развит талант эмпатитора — чтения эмоций и мыслей окружающих Миту умов. Даже в области анимус мотус — телекинеза, наиболее сильно иссушающего силы, у нее были успехи… Но вот в прокулитации — отдаленном видении — Мита всегда терпела фиаско.
Это была дисциплина, в которой имелся особый риск, лучше всего она подходила псайкерам, обделенным другими талантами. Позволив астральному телу свободно бродить, надо было опасаться враждебного внимания любой из форм варпа. Мита попробовала прокулитацию только один раз, на первом году обучения. В итоге она сообщила суровым наставникам, что ее сознание слишком упорядоченно, слишком нервно, слишком настороженно, чтобы добиться успеха. Необходимо было уметь одновременно расслабиться и постоянно помнить о безопасности.
Может быть, в ее нынешнем состоянии сна разум, скользящий по краю грез и фантазий, достиг нужной, прежде недостижимой кондиции?
Значит, сейчас она уязвима для атаки?
Мита заволновалась и попробовала пробудиться.
И не смогла.
Ее охватила паника, словно издалека вернулись воспоминания о коллекции сокровищ губернатора Загрифа. Вспомнилась вспышка боли в руке, и Мита начала понимать, что происходит.
Ей ввели наркопрепарат.
Девушка была заторможенна, как некое провинившееся животное, именно поэтому и пробудились доселе дремавшие способности. И теперь она поймана в ловушку неведомой дисциплины, которую никогда не изучала.
Она посмотрела через варп и увидела нечто, от чего была бессильна защититься. Именно тогда ее астральное тело, плывущее рядом с сутулой толпой, начало вопить. Видение Миты залило кроваво-красным цветом, а ковыляющие фигуры откинули плащи, под которыми оказалось оружие, и открыли огонь.
Теперь она видела абсолютно все.
Это была бойня.
Нападавшие сначала занялись виндикторами-часовыми, атаковав их превосходящими силами. Мита видела, как беспомощно падали один за другим бронированные префекты, как валились из ослабевших рук дробовики и лазганы.
Толпа пассажиров превратилась в воющий живой организм, бегущий и кричащий на один голос. Многие падали и были затоптаны, проглоченные волнами всеобщего ужаса
Но некоторые виндикторы, сохранившие присутствие духа, оказались более твердыми орешками, чем думали нападающие. Они ответили огнем, стараясь попасть в противника, но сброшенные черные плащи растворили агрессоров среди мечущейся толпы.
Тогда виндикторы, не размышляя, открыли беглую стрельбу без разбору. Таков был закон Императора: лучше пожертвовать невиновными, чем позволить еретику скрыться. Когда полы почти полностью покрылись кровью, когда крики умирающих женщин и детей затопили сознание Миты, ее псайкерских чувств коснулось что-то темное. Некая инфекция — как начало опухоли, грызущей края ее восприятия.
Он здесь…
Мита отстранилась от кровавого зрелища, еще заметив колонну виндикторов, бегущих на помощь осажденным товарищам, и расширила чувства далеко за пределы космопорта.
Это был опасный момент.
Там, где она сопротивлялась сну, теперь было необходимо погрузиться как можно глубже, прячась в его изгибы, улавливая тени ее цели. Как только Мита сделала это, цвета вокруг нее задрожали и стали яркими, видение приобрело необычайную резкость.
И в варпе тонкий волос реальности превратился в яркий пучок света, высветивший астральное тело Миты, как вспышка.
У ворот космопорта толпа разбилась на ручейки и прорывалась через контрольно-пропускные пункты. Вопящие и стреляющие агрессоры успешно превращали космопорт в сгусток анархии. Число жертв уже измерялось сотнями.
Мига переместилась ближе к темному пятну, которое недавно обнаружила, оставив вне фокуса треск выстрелов и крики раненых. Она ощутила — трупов будет намного больше.
И ясно понимала — все жертвы напрасны.
Нападение было совершено лишь для отвлечения внимания.
Мита нашла его совсем рядом, привлеченная его спектральной тенью, как акула — свежей кровью. Он полз в шахтах под городом, где ядовитый дым заполнял коридоры, облицованные металлическими плитами, по которым скрежетали его когти.
Где-то под взлетными полями космопорта… Там, где обычно шагали отряды виндикторов, закутанных в тепловые плащи, где всегда несла дозор неусыпная стража. Теперь маршрут твари становился ясен: когда патрули бросились на подмогу и важнейшие коридоры опустели, тень легла на оставленные без присмотру шаттлы.
Проникновение Повелителя Ночи в космопорт осталось никем не замеченным, кроме Миты.
Она носилась вокруг него на крыльях сна, наступая на пятки, отдавая всю энергию. Там, где дознаватель сначала ощутила легкую инфекцию, теперь была открытая рана, засасывающая внутрь его сознания. Он открыл себя Хаосу, Мита видела это. Но его форма таила некую странную особенность в этой реальности сна и видений варпа — проявления Хаоса горели вокруг него как корона
Мита ощутила себя плывущей в вязком океане, каждое движение теперь требовало максимальных усилий. Существо теперь обитало внутри сердца тьмы — аномалии варпа но Мита отчаянно пыталась разглядеть его сквозь туман души. Там была некая уловка — некое Движение к свету. Некое движение.
Оно роилось…
И голоса… Чирикающие, шепчущие, хихикающие, на самой грани восприятия. Неужели они реальны?
Хищная тварь вытянула за собой на тросе команду людей — укрытых плащами воинов. Они изо всех сил старались ускорить подъем. Воины присоединялись к нему на краю платформы, отбрасывая канаты и отстегивая крепления. Они снимали со спин длинные тонкие трубки, пустотелые и ничем не украшенные, похожие на трости.
Голоса продолжали причитать в сознании Миты, и тут сама ткань эфира этого фантастического места вскипела вокруг космодесантника Хаоса, как если бы само его присутствие было отвратительно для реальности.
Тварь замерла. Она оглянулась вокруг, прислушиваясь к чему-то, слышимому только ей.
— Она здесь, — сказал космодесантник.
— М-милорд?
— Ведьма. Она рядом. Наблюдает.
Паника Миты усилилась. Откуда он знает?
Дознаватель вновь попыталась проснуться и вырваться из теней сновидения, но было уже поздно: она погрузила себя слишком глубоко, а наркотик продолжал вливаться в ее кровь. Мита не могла сбежать в реальный мир.
