смей!
Тишина, кажется, становится осязаемой. Бросаю взгляд на толпу, ожидающую, когда я подчинюсь приказу Томаса. Их глаза стеклянные, и в них сквозит грязная похоть, от которой меня сейчас просто вырвет. Затем я смотрю на Томаса, требовательно протягивающего руку.
Нет. Никогда. Он не унизит меня так. Нет.
Я собираюсь бежать, но Томас прыгает и перекрывает мне путь. Я делаю шаг назад, он оказывается у меня за спиной. Я дёргаюсь в сторону, Томас оказывается рядом и толкает меня в грудь. Я падаю на стол, сметая бокалы на пол. Они со звоном бьются. Я шиплю, выпуская клыки. То же делает Томас, срывая сюртук. Он летит за его спину, как и корона. Мой взгляд в страхе бегает по сторонам, и я понимаю, что мне не удастся сбежать. А они хотят шоу. Они ждут шоу и жаждут моего сопротивления и унижения. Хотят услышать мои крики и мольбы о помощи.
Никогда.
Я выпрямляю спину и делаю глубокий вдох.
— Как прикажете, Ваше Величество, — глухо отвечаю. Не верю, что теперь я соглашаюсь на насилие добровольно. Это просто отвратительно. Но я выбираю контролировать своё унижение. Они хотят его увидеть, я дам им то, что сама сочту нужным.
Томас подбирается ко мне, как хищник, и его ладони ложатся мне на плечи. Он разворачивает меня и касается моей шеи, крепко хватая её. Его губы грубо впиваются в мой рот, и он терзает его. Я не отвечаю. Я сопротивляюсь как могу. Его зубы рвут мою кожу, но я остаюсь безучастна, как кукла, которую он планировал получить. Томас больнее прикусывает мою губу, и кровь капает мне на грудь, стекая по подбородку. Температура в зале повышается и начинает вонять похотью и возбуждением. Меня тошнит сильнее, но я стою, как изваяние. Язык Томаса слизывает мою кровь. Он целует мой подбородок и хватается за лиф платья, затем дёргает его в разные стороны и материал трещит, разрываясь на груди. Меня ведёт вперёд, затем назад, пока он рвёт на мне платье у всех на глазах. А зрители подначивают его, выкрикивают похабные вещи и причмокивают. Я закрываю глаза, позволяя Томасу отбросить моё платье в сторону, оставив меня в одном чёрном нижнем белье. Так хочется прикрыться, но я открываю глаза и гордо поднимаю подбородок.
Томас скользит губами по моему животу и, выпрямляясь, поднимается выше. Он обхватывает мой подбородок, поднимая выше моё лицо к себе.
— Ты знала, что я отомщу, но не знала, когда я это сделаю, — хмыкает он, проводя пальцем по моим губам.
— Ты ублюдок. Ты самое противное существо в этом мире, — выплёвываю ему в лицо.
— Накажи её!
— Ударь её!
— Покажи ей, кто главный, Томас!
Мерзости, которые орут эти чёртовы вампиры, унижают меня ещё сильнее. Только внутри. Снаружи я спокойна для них. А их это бесит.
— Пусть орёт!
— Пусть умоляет об удовольствии!
Томас хватает меня за волосы и разворачивает. Он толкает меня грудью на стол и нажимает на шею так, чтобы я не поднялась.
Его ладонь со шлепком опускается на мою ягодицу, и я жмурюсь, вздрагивая от боли. У меня на глазах выступают слёзы, но я приказываю себе не плакать. Нет. Этот поступок все воспринимают с радостью. Ещё один удар, от которого я вздрагиваю, и мою кожу пощипывает от боли, но она быстро исчезает, а вот другая боль приникает глубже.
— Я предупреждал, что если кто-то не выполняет мои приказы, то он будет наказан. Это касается даже королевы. И она не получит удовольствия. Я получу, начав с вами, мои гости, праздник. Для меня жертва осталась? Или может быть две? — смеётся Томас и сдвигает мои трусики в сторону.
Крики и похотливые звуки звучат спереди. Они наблюдают, лаская своих жертв. Они готовят их, когда пальцы Томаса врываются в меня, и я жмурюсь от неприятного ощущения. Я абсолютно не возбуждена. Но суть в том, что у меня не будет никаких последствий после насилия. Я же вампир и могу пережить всё.
И я просто жду. Стараюсь отключиться от происходящего, но не могу игнорировать настойчивые прикосновения Томаса. Его губы скользят по изгибу моего плеча, и он прикусывает его. Я сжимаю сильнее губы, чтобы не издать ни звука. Нет. Никогда. Для меня всё кончено. Если он это сделает… он уже сделал. Он разрушил всё. Он уничтожил всё.
Его член врезается в меня, и я инстинктивно подаюсь вперёд. Мои пальцы до боли стискивают стол. Под звуки радости и поддержки Томас насилует меня. Удар за ударом внутри меня. Он двигается, разрывая меня изнутри. Его член сухой, как и я. Боль бьётся огнём внизу живота, и я только жмурюсь, когда он снова входит в меня. Он трахает меня быстрее, хватаясь за мои бёдра. До моего носа доносится запах крови. Запах смешивается с унизительными криками подбадривания. А я просто жду. Я смотрю в одну точку, и из уголка моих глаз стекает слеза. Быть изнасилованной на собственной свадьбе ужасно. Но быть изнасилованной мужчиной, который ещё несколько часов назад говорил, как любит… разрушающе.
Толчок, и боль растекается ядом по моей крови. Томас ожесточённо трахает меня, вымещая на мне злость.
Толчок, и я беззвучно умоляю о смерти. Его фрикции становятся безумнее. Его ногти впиваются в мою плоть ягодиц и рвут кожу, вызывая адскую боль.
Толчок. Толчок. Толчок. Тонкая струйка крови стекает между моих ног. Я не позволяю себе закричать от той боли, в которой варюсь сейчас. Это ужасно больно, словно я стала куском мяса. Томас разрывает меня всё сильнее и сильнее.
Толчок. Толчок. Толчок. Кажется, что я становлюсь пустой. Полой внутри. Куклой.
Толчок. Толчок. Толчок. Я перестаю что-либо слышать.
Толчок. Толчок. Толчок. Мне так стыдно перед Рома и Станом. И я рада тому, что их нет рядом. Это убило бы их. А так я пронесу это внутри себя. Я вынесу эту боль. Вынесу унижение. Вынесу всё. Я всегда и всё вытерплю.
Толчок. Толчок. Толчок. Толчок. Кажется, что в моей груди всё покрывается коркой льда.
Толчок… слеза снова скатывается из глаза. Я же любила его… я любила. Я была жестока в своей любви или фантазии. Я любила… там в церкви любила Томаса, а он меня. Мне так казалось…
Толчок… меня хватают за шею и швыряют на пол.
Удар сердца. Я поднимаю голову и встаю, выпрямляя спину, хотя хочется просто упасть и сжаться,
