говори от кого… — значительно понизив голос, продолжила Карина, — ты же сам понимаешь… только тебе, да.
— С днём варенья, — сказала Настя. — Это тебе!
И она вручила мне пластмассовый шар-футляр — внутри была большая «змейка», чёрно-жёлтая, и немаленькую коробку, картонную, пёструю.
— Тут жевачки, — доверительно шепнула Настя. — Настоящий Бубльгум, без шуток.
— Целый клад, спасибо, Аська, — ответил я.
В комнате завизжали, упал стул, и слышно было, как грохнулось об пол что-то стеклянное. С топотом выскочила к нам Лида Линник.
— Летают! — прокричала Лидка сразу во все стороны. — Горят! Ой, мама!
Из-за угла коридора явилась Гамелина, прямо из кухни. В фартуке. Над ней парили листики, не менее пяти, кротко реяли они чуть позади Ани, светили по мере сил и время от времени перекувыркивались, словно ощущая нездешний, оттого незримый, ветер.
— Насекомые? — спросила внешне невозмутимая Шароян. — Почему не спят?
— Я, — сказала Аня, — попросила Са… Даника комнату украсить Листьями. И вот.
— Они не укусят? — опасливо поинтересовалась Бут. — А если животное в доме — тогда как?
Животное неспешно появилось из Ингиной комнаты, зевнуло во все четыре клыка и запрыгнуло на обувную скамеечку, где умостилось уютно.
«Украшения» торжественно уплыли в комнату.
— Так это просто листья? — разочарованно протянула Линник. — Ты их чем-то намазал?
— И почему они летают? — продолжила Карина. — Я не чувствую никакого сквозняка… Опять аномалия? То с погодой, то вот…
— Я, кстати, такое видела на улице, когда к тебе собиралась, — включилась Настя. — Ветер, пыль, темнота, что-то воет, свет погас. Минут двадцать был кошмар, даже телефон не работал. Я стояла в будке. В автомате…
— А я в метро ехала, — печально сказала Лида, — когда вышла наверх — только птицы дохлые валяются и ветки. На бульваре провод оборван и на мусорник наш полтополя упало — всё интересное пропустила. Как всегда…
— Девочки, давайте цветы расставим, — предложила Аня. — Лидусик, ты консервацию дооформляй, а то как-то всё в кучу. На два угла распредели хотя бы!
— Чеснок! — звонко сказала Линник и хлопнула себя полбу. — Сумочка где моя? Такая маленькая, рыжая — там две литровые баночки…
Ганжа, Чернега и Крошка пришли втроём через полчаса после девочек.
— У меня свинец, — с порога сказал Юра Крошка. — У тебя днюха. Поздравляю тебя. А вот он, подарок. Короче — держи корягу.
Он пожал мне руку и подарил свинец — солидный кусочек, аккуратно перевязаный бечёвкой крест-накрест. Крошка всегда дарил имениннику на дни рождения что-то химическое или батарейки. А мы все ему одному наборы «Юный химик», сколько удавалось достать.
— Даник, — начал стеснительный Чернега. — С днюхой и всё такое. Это тебе.
И он протянул мне маленький пакетик из чёрной бумаги.
Я поблагодарил, пощупал, ощутил что-то маленькое, твёрдое. И обрадовался.
— Валёк! — сказал я. — Ух… Это же огонь, да? В подарке — огонь, но как…
В этот момент Чернега заметил плавающий под потолком листик.
— Что? — спросил он. — Залетело?
— Не дай Бог, — нервно отозвалась явившаяся на голоса Лидка. — А ты вообще о чём?
— Там вон — после этой бури, что ли? — ответил Чернега. — Почему он светится и не падает? Это же против всех законов.
— Я уже столкнулась с ними, — Лида понизила голос, — в комнате. Захожу, значит, такая, в руках блюдо. А тут они, эти…
— И? Твои действия? — спросил Ганжа.
— Вдребезги… — полушёпотом сказала Линник. — До сих пор ноги дрожат.
— Ты вроде целая, — придирчиво высказался Рома.
— Ганжа, — томно вздохнула Лида. — Скажи мне, почему ты такой красивый?
— Так получилось, — застеснялся Рома.
— Совсем нет, — утверждающе заметила Лидка, — это потому, что ты ничего с первого раза не понимаешь. Прямо наша кошка: ангор-ка, вся беленькая, глаза разные, красавица — глухая, как пень. Блюдо вдребезги, а я в шоке.
— Это какое блюдо? — поинтересовался я.
— С ёлочками и шишечками, — жалобно сказала Лидка. — Не ругайся на меня, Даник, я тебе пригожусь.
— На тебе пирожки не разложишь, — возразил я.
— Это, Саня, тебе, — солидно сказал Ганжа и протянул коробочку. — Сразу пять, — продолжил он. — Ну, с днём, и всего — ты в курсе желаний.
Я внимательно осмотрел коробочку, предвкушая. Это были кассеты… чистые… упакованные так невиданно и ловко, и сразу пять! Даже ничего, что Максвелл. Сразу пять — какое богатство!
— Ох, — выдавил я, — Ромчик! Ух! Аж пять! Такая коробочка! Спасибо, чего.
Все внимательно посмотрели на коробочку, потом на Рому — он подфарцовывал.
— Вы видели смерч? — поинтересовался Крошка. — Я в трамвае ехал, а потом ых! жах!.. И пахнет карбидом. Трамвай завонялся, и всем выйти сказали, а выйти некуда — там жо…
— Юрик, — пискнула Бут. — Не ругайся.
— А что? — удивился Крошка. — Я же и не дорассказал даже. Короче, капец — закрыли нас в горящей двойке, ну, оно почти горело, искры, это всё. Снаружи — тайфун, трусит и колотит, контролёрша…
— Белая? — уточнила Линник.
— Она, корова дикая, — обрадовался Крошка, — на колени стала и таким голосом тонким: «Всеблагая Царица, заступница, спаси…» — и лбом в пол, парик этот белый жлобский съехал.
— Обморок? — тревожно спросила Настя.
— Молилась… — уважительно откликнулась заслуженный заяц Линник. — Надо же…
— Я сам чуть не вера… — радостно начал Юра.
— Вы всё время будете в коридоре? — поинтересовалась Аня. — Знала бы, тут и накрыли. Есть мойте, руки идите… ой, — и она махнула рукой. Зазывающе так. — Идите, накрыто, руки мыть. Быстро.
Гости, во главе с Ромой и Лидой, ринулись к воде и еде.
Листики сопровождали нас в воздухах. Низом пробежал зверь.
Комната была украшена плавающими листьями в сиянии, статичными ветками в колючках и неизвестно как оказавшимися тут тыквенными семечками и вороньими перьями — очень красиво поблёскивающими чернолаковой поверхностью.
— Вот это да! — восхищённо выдохнула Бут и сразу взяла перо. — Можно я буду индейка?
Чернега с Ганжой просеменили поближе к столу, и каждый выбрал свой салат, поначалу глазами.
— Зобилие! — радостно сказала снующая туда-сюда по комнате, Линничка. — Тут просто начать и кончить. Юрик, не рохчи, сейчас уже до еды дорвёшься, скоро. Вот куда ты растёшь — я просто не знаю… Это не вредно — быть таким высоким?
— Действительно, изобилие. Симпатично, да, — подтвердила Карина. — Когда вы всё это успели? Даник, вам, может, Инга помогала? Мама? Или нет? Вы сами столько нарубили? Целый пир.
— Да что же тут есть? — удивилась Гамелина. — Ничего особенного, просто стол. Оливье, салатики: «день и ночь», «мимозка», морковный, яйца фаршированные, балычок, икра из синих — Даник случайно не сожрал до сих пор, немножко грибов моих, лечо, буженинка — это тёти Аллы творчество, я к ней соус на основе аджики сделала, такой себе. Пирог сырный, ну, так — закусочный. Лида
