— И вообще, для меня сейчас на два часа меньше, считай, что в пять утра подняла, — ворчала девушка, но в постели встала. — Совести у тебя нет.
— Нет, — согласно кивнула Неша, не давая подруге попытаться сыграть на её чувствах. — Это факт. Зато у меня есть ум и честь. Ладно, с последним, наверное, погорячилась, — подумав, добавила она. — Подъем, умывайся и через десять минут жду в спортзале. Не заблудишься?
Ева только рукой махнула, призывая её временно оставить себя в одиночестве. Прошлепав неуверенной походкой в ванную, девушка разглядела себя во всей красе и чуть не сплюнула от досады. Ну, почему она не относится к тем прелестницам, которые прекрасно выглядят даже с перепоя?! Почти двое суток бодрствования и около семи часов перелетов оставили следы на девичьем лице в виде сероватой с мраморным оттенком кожи и темных кругов под глазами. Умывание ледяной водой немного взбодрило, но былую красоту не вернуло. Поняв, что помочь ей может только сон, свежий воздух и опытный косметолог, Ева вернулась в комнату, быстренько оделась в оставленную Нешей спортивную форму и, мучительно зевая, пошла на поиски хозяйки.
Сам дом был не то, чтобы большим, но такой странной планировки, что Ева почти потерялась. Лишь заметив ориентир в виде приоткрытой двери с доносящейся из-за неё негромкой музыкой, вздохнула с облегчением. Заглянув в щель, девушка увидела Агнешку, сидящую в такой позе, что у самой Евы заныли все суставы от одной только мысли повторить этот крендель.
— Не стой на пороге, заходи, — Неша не повернулась, потому, как она узнала о приходе подруги, осталось тайной. Гибко потянувшись, Агнесса встала одним движением и кивнула Еве, предлагая присоединиться. Именно с легкой руки Ирмской она занялась йогой пару лет назад, но сейчас чувствовала себя настолько хреново, что первый раз пожалела о приобщении к миру спорта. — Как ты?
— Ну, — девушка прислушалась к организму. — Как будто меня долго били, а потом просто выключили ударом в голову.
— Хорошо, — кивнула Агнеша.
— Что ж хорошего?! — Ева, постанывая, с трудом села в классическую позу лотоса и приготовилась немного помедитировать, чтобы настроиться на занятие, но от таких слов неловко завалилась набок.
— То, что ты объективно воспринимаешь свое состояние и первыми назвала факторы, причиняющие физические неудобства, — не открывая глаз, Неша сложила руки в намасте[4] и поклонилась. — Значит, травмы психологического характера не так серьезны. Или же ты от них сейчас абстрагирована.
Ева беззвучно простонала. Только сеанса психоанализа ей сейчас и не хватало… А может, действительно, именно он и нужен?
— Ладно, твоя взяла, задавай вопросы, — вздохнула девушка, упорно отгоняя от себя все мысли и пытаясь сосредоточиться на асанах[5].
— Давай поиграем в ассоциации. Отвечай, не задумываясь, первое, что придет в голову. Каковы твои первые мысли о возвращении домой? — тихое пение флейты расслабляло, и низковатый голос Нешки гармонично вплетался в неё, успокаивая натянутые, как гитарные струны, нервы Евы.
— Проблемы, — так же тихо ответила девушка, автоматически выполняя нужные прогибы и замирая в, казалось бы, невероятных стойках.
— С чем они связаны?
— Работа. Личная жизнь.
Флейта сменилась шумом водопада и пением птиц с легкими вкраплениями ритма там-тамов.
— Что для тебя твоя работа?
Ева хотела ответить, но в последний момент успела поймать слово, почти слетевшее с губ. «Жизнь». Интересно, когда она успела ею стать? Девушка медленно выпрямилась и просто села на коврик, подперев щеку ладонью. Странно, а ведь она об этом даже не задумывалась, но привычное удовольствие от того, что она делала, уже давно притупилось. Не было больше того адреналина и куража, которые заставляли её не спать ночами, вчитываясь в мелкий шрифт договоров и прочей канцелярщины.
— Чего ты сейчас хочешь? — Неша не стала заострять внимание на молчании подруги. И так все ясно, далеко не всегда нужно отвечать вслух.
— Перемен.
— В чем именно?
— Во всем.
Ева вскинула голову, пристально глядя на Агнессу. Словно почувствовав её взгляд, та мгновенно открыла глаза и, сделав пару шагов, села рядом. Так, чтобы расстояние было минимальным, но не касаясь Евы.
— Мне все так надоело, — тихо, иногда глотая окончания, затараторила Агеева. — Мне осточертело делить тарелки и кольца. Иногда кажется, что начинаю задыхаться в своем офисе. Я уже знаю, что скажут мне клиенты, чем они будут оправдывать свои измены и почему именно им должно достаться то, что они собираются делить… — глубоко вздохнув, Ева покрыла глаза. — Я хочу просто быть… нужной. Не как адвокат или та, с которой приятно провести время, — образ Дениса, как она не гнала от себя мысли о нем, мелькнул в сознании, — а просто, как человек…
Неша улыбнулась и погладила подругу по плечу.
— И что ты теперь собираешься делать?
Ева на секунду задумалась.
— Доведу до ума все, за что взялась. А потом буду делать то, на что всегда не хватало времени, — поймав вопросительный взгляд подруги, пояснила. — Жить.
Ходить третий день в одной и той же одежде Еве совсем не хотелось, но в шортах Нешки она могла позволить себе разве что скрутиться в спортзале загогулиной. Остальная же одежда, хоть по размеру и подходила, но была длинна сантиметров на пятнадцать. Конечно, доехать домой можно и в таком виде, но Ева была уверена, что сработает тот самый незыблемый закон. Подлости. Стоит выскочить из дома за хлебом не накрашенной и не причесанной, как то пути встретишь пару бывших, заклятую подругу и бабку-сплетницу из соседнего подъезда.
На кухне Нешка помешивала кашу и кривилась, потому что, пробуя её, уже успела обжечь язык. Марина, сидя на пуфике рядом со столом, сосредоточенно листала книгу, разглядывая яркие иллюстрации.
— Привет, принцесса, — Ева опустилась на корточки перед девочкой. Маришка отвлеклась от «Приключений Незнайки на Луне» и, заулыбавшись немного щербатой улыбкой, кивнула и поздоровалась на языке жестов.
— Интересно? — девушка показала на книгу. Ребенок, секунду подумав, пожал плечами.
— Доне больше нравятся сказки Родари, не патриотичная она, — хмыкнула Неша, выключая плиту и облизывая ложку. Обжегшись вторично, она только вздрогнула и сморщила нос.
— Мне они тоже нравились, особенно «Путешествие голубой стрелы».
— Она и у нас самая любимая. А теперь, дамы, быстренько жуем и собираемся, развезу вас по пунктам назначения. Тебя домой?
— Угу, — выдавила Ева, пытаясь проглотить кашу. Нет, сама по себе овсянка была довольно-таки ничего, но девушка ненавидела её с детства, потому приходилось давиться, чтобы не давать Маришке пример для подражания. Хотя, судя по тому, что девочка больше сосредоточенно размазывала содержимое по тарелке, она тоже не горела трепетной любовью к истинно английскому завтраку.
