— Вижу, ты в норме, — сказала она напоследок, толкая перед собой тяжеленную сумку на колёсах, с платьями и безделушками. — Кризис преодолела, цветешь и пахнешь. Так что я, пожалуй, отчаливаю. А ты, смотри, береги себя. И пиши, если что.
Она практически заменила мне семью, и мне было очень непросто с ней расстаться. Но теплые дружеские встречи с Каролиной и Фараоном по-прежнему никто не отменял.
Так — по горло закопавшись в учёбе, нотах, ничего не значащей болтовне за чашечкой кофе в очередном изысканном ресторанчике — я провела еще один насыщенный год. Научилась поднимать в воздух модель маневренного компактного биплана "А-44-Эс-Тэ", добилась более-менее сносного пилотажа и освоила выполнение нескольких простейших фигур.
Боль от утраты притупилась, но не утихла окончательно. Иногда по вечерам на меня нападала старая приятельница Ностальгия в паре со злодейкой Хандрой. И тогда я, словно какая-нибудь разведчица, задёргивала шторы, выключала свет и настраивалась на частоту номерной радиостанции, чтобы уловить в эфире Мироздания тот самый, таинственный сигнал, зашифрованное послание, понятное только мне.
Сигнала не поступало. Но я не собиралась так легко сдаваться.
… Вторая весна теснила вторую зиму. Больше двух лет прошло с той поры, как Тай Фун и Мира отбыли в межпространство. Слишком долго, скажете вы? Не так уж и долго, отвечу я, если живешь всего на одну четверть вместо положенных четырех.
За окном разыгралось ненастье. Я коротала вечер в уютном гостиничном номере и попивала кофе, а ветер снаружи трепал пальму так свирепо и неистово, словно пальма была моей жизнью.
Интересно, думала я, каково в такую погоду самолетам? Как там Тай Фун?
Я позвала его — и неожиданно услышала ответ, слабый, едва различимый в вое ветра. Почудилось? В последнее время от кофе меня клонило в сон. Так может, я уже сплю?
На грани реальности и сна мне представлялось, будто я сделана из листовой меди и погнуть меня проще простого. А потом из меня делают проволоку, и я становлюсь телеграфной линией меж двух городов. Чтобы отныне один город всегда знал о том, что творится в другом…
Утром сигнал окреп. Я проснулась и свалилась с кресла, в котором задремала. Солнце рисовало карамельно-розовую полоску на стене. А в голове у меня отчетливо звучали мысли Тай Фуна. Мама дорогая, да он рядом, он совсем близко!
Презрев завтрак, я в спешке натянула на себя кремовое платье в оборках, которое бережно хранила в шкафу как память о Мире, и бегом бросилась на улицу, к канатной дороге. Напряжение пружиной закручивалось в груди. В таком взвинченном состоянии сидеть сложа руки и ждать у моря погоды было решительно невозможно.
Глава 40. Все счастливы — и запятая
Природа полностью пробудилась от летаргии. Мокрый от ночного дождя, на совесть проветренный курорт упивался зарёй. Распускалось и благоухало всё, что только может распускаться и благоухать.
Точные координаты Тай Фуна было не установить. И мне потребовалась недюжинная смелость, а также ловкость, изворотливость и прочие ценные в воровской среде качества, чтобы пойти на риск, пробраться в училище и угнать тренировочный самолёт. Вылететь из лётной школы, когда ты без пяти минут полноценный авиатор — это ж просто за гранью добра и зла! Я очень надеялась, что за сегодняшний беспредел мне не влетит.
Взмыв ввысь на любимом биплане, я отправилась на разведку, закладывать широкие круги. В открытую кабину задувал ветер, грело солнце, небо в барашках облаков набирало яркость. Вскоре зона поиска сузилась. Моё сердце стучало, как сумасшедшее. Может, комиссия что-то напутала и, по медицинским показаниям, мне нельзя в пилоты?
Я заметила его на лугу. Он шагал по тропинке мимо того места, где когда-то стоял дворец Миры.
Нет, я не могла обознаться. Это совершенно точно был Тай Фун. Пока я шла на снижение, он успел дойти до города и теперь двигался в направлении гостиницы, как самонаводящаяся торпеда. Неужели кто-то сказал ему, где я живу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Выбравшись из кабины, я насилу его догнала. Окликнула хриплым голосом. Согнулась, чтобы отдышаться. А когда вновь приняла вертикальное положение, Тай Фун уже энергично шагал ко мне, по идеально ровной траектории, сквозь цветущую улицу. Всё такой же невообразимый, ничуть не утративший своей притягательности, стоящий в одном смысловом ряду с существительными "катастрофа" и "эйфория". Мистер Безрассудство, ты ли это?
Он подбежал, поймал меня в объятия и закружил над землей. Его радужку заливало золото. Острые скулы, художественно очерченная линия губ, забранные назад эбонитовые волосы — я смотрела на него, жадно впитывая каждую деталь, и не могла насытиться.
Мой официальный мучитель, мой драгоценный кошмар, ты наконец-то пришёл…
Находиться с ним рядом было всё равно что сидеть возле костра: лицо горит, глаза щиплет от слёз.
Этот костёр явился из ниоткуда, чтобы раз и навсегда сжечь мосты в уныние, чтобы ворваться в моё сердце, дотла спалить стены и впустить внутрь живительный свет. Если верить тем сомнительным исследованиям, о которых я прочла в дневнике, Тай Фун выжил лишь потому, что стал неуязвим — благодаря любви, истинной любви ко мне.
— Ты знаешь, а я наизусть выучила "Игру воды", — пролепетала я невпопад. — И скоро получу лицензию лётчика.
— Сафро… Сафро… — Он прикасался к моему имени с трепетом, как касаются едва распустившегося бутона. Чтобы не оторвать ненароком ни единого лепестка. — Я до безумия скучал. Прости меня, родная. Сегодня я верну твой дар с процентами, — пообещал Тай Фун.
Отстранился, чтобы вглядеться в мое лицо. И накрыл губы бережным поцелуем.
Вокруг нас тотчас вспыхнули тысячи мелких молний. С ликующим шелестом хлынул с небес слепой, пронизанный солнцем дождь.
И Мира, которая затаилась в кустах, чтобы устроить мне сюрприз, ощутила такой невероятный прилив радости, что просто не могла не рассмеяться.
"Эй, Сафро! Я вернулась! — хотела крикнуть она. — Я сотворила для межпространства целый новый мир. Нет, десятки миров! Я создала их, как создавала комнаты в замке иллюзий. И если бы ты не разглядела мой талант, ничего бы у меня не вышло".
Здесь Тай Фун конечно бы возразил: он ведь тоже внес немалый вклад в создание новых миров. Это без него у Миры бы ничего не вышло. Обмен энергией, роль резервуара для суперспособностей… В общем, долго объяснять.
А сейчас он был немножечко занят, чтобы возражать и пускаться в объяснения.
Мимо нас то и дело проходили люди, спешащие по своим делам. И как только их догоняли искры, на них нападало безудержное веселье.
Причина веселья была довольно проста.
Когда мы целовались, все в радиусе пяти километров становились безоговорочно счастливы.
— Выйдешь за меня замуж? — с придыханием спросил Тай Фун, прерывая мучительно прекрасный поцелуй.
Я не поверила ушам. Уткнулась лбом ему в грудь.
"Нет. Не знаю. Да". Вероятно, это значило "да".
И Мира, которая пряталась за кустом, и все эти случайные счастливые прохожие — все они знали наверняка: продолжению — быть.
КОНЕЦ
