Он резко поднялся и сел на траву перед ней, скрестив под собой ноги.
— Мойра, ты уже не девочка, да и я далеко не мальчик. Я не женат не потому, что у меня нет дома или работы, или оттого, что хочу заполучить жену с очень большим приданым. Просто мне до сих пор не встретилась такая женщина, о которой я мечтал. И вот появилась ты… Мне нравятся твои манеры и честность, и я полагаю, мы могли бы стать замечательной парой. Я уже давно сделал бы тебе предложение, если бы не сэр Аддис.
— Не похоже, чтобы ты и сейчас предлагал мне стать твоей женой.
— Ты права, Мойра. Я не ожидаю каких-либо объяснений. И не виню тебя ни в чем, — каменщик взял ее за руку. Его руки были сильными и мозолистыми от постоянной работы с инструментами. — К добру ли, к худу, но то, что начнется сегодня в связи с его поездкой, разрешится само собой, и очень быстро. Через месяц мы все либо победим, либо погибнем. Поэтому пока я придержу свое предложение. Если благодаря какой-нибудь случайности я останусь в живых, а он — нет, то это еще больше облегчит мне задачу. Я готов принять Брайана в наш дом, если ты того пожелаешь. Но если он выживет, то вскоре наверняка покинет эти места, и ты должна будешь сделать свой выбор, потому что тогда я точно сделаю тебе предложение. Я сделаю все, чтобы наша свадьба состоялась, если ты примешь мое предложение, независимо от того, какие виды имеет на тебя сэр Аддис.
Она улыбнулась ему в ответ с искренней симпатией. Умный, честный, понимающий мужчина. Он говорит то, что думает. И раз он принял решение, то добьется своего — какими путями, неведомо, но добьется, даже если ему придется заплатить Аддису сотню фунтов. Но ни слова о любви. Все правильно — Рийс не станет ей лгать, как и она не станет лгать ему.
Ей нечего было сказать. Она тихо кивнула головой. Он снова откинулся на спину и стал говорить с ней о простых и понятных вещах. Практичный мужчина, вспахивающий землю для того, что он однажды сможет посеять. Терпеливый мужчина, не задевающий ее гордости, полагаясь на то, что именно эта гордость и приведет ее к единственно возможному разумному решению.
Глава 14
Мойра замешивала тесто для хлеба, когда в дом вошел Ричард. Она посмотрела сперва на него, потом на по рог — в надежде услышать шаги другого человека.
— Где он?
Ее голос выдал тревогу. Аддиса не было дольше, чем он обещал и чем она рассчитывала, даже дольше обещанной им недели, которой, по его словам, с головой хватит для путешествия. Последние несколько ночей она провела в беспокойстве, почти без сна, ее мучили кошмары, в которых она видела, как его убивают на дороге или пытают в подземельях Вестминстера.
Ричард поднял руку в успокаивающем жесте.
— Милорд ранен, но живой.
— Ранен!
— На обратной дороге на нас напали.
— Почему же вы не доставили его сюда? Если вы бросили его, я…
— Он лежит в доме, в Саутворке. Аддис посчитал, что сейчас ему лучше не проходить через городские ворота. Он просил тебя прийти.
Просил ее прийти! Как будто вся королевская рать могла удержать ее от этого!
— Возьми корзинку и сделай вид, что отправляешься на рынок, Мойра. Я буду ожидать тебя на пирсе к западу от моста.
Он удалился, а она поспешно вымыла руки, лихорадочно соображая, что ей нужно прихватить с собой. Промыли, перевязали ли ему раны? Есть ли в том доме лекарства? Нужно ли ему чистое белье? Она бранила Ричарда за то, что тот удалился так поспешно, и себя, что не успела расспросить его подробнее.
Уложив в корзинку белье, бинты и мазь, которая поможет остановить воспаление, она торопливо направилась во двор. Ранен. Насколько тяжелы его раны? Он не слишком плох, если может отдавать приказы. Мойра знала, что это неправда, что человек, даже будучи смертельно раненым, может оставаться в сознании, поэтому не слишком верила собственным умозаключениям, которые служили довольно слабым утешением. К тому времени, когда она повстречала Ричарда у пристани, мысли ее превратились в беспорядочный клубок из беспокойства и страха.
Она выпрыгнула из лодки еще до того, как ее закрепили на причале Саутворка. Ричард вел ее меж маленьких домиков, служивших пристанищем для местных публичных женщин. На пороге одного из таких домиков их ожидал Марк. Он отступил в сторону, пропуская их внутрь.
— Малыш Джон и Марк нашли это укрытие, — объяснил Ричард. — Место находится за стенами города, к тому же здесь легче обороняться.
— Так он все еще в опасности?
— Пока никто не знает.
В доме было полно рыцарей и оруженосцев, среди посетителей оказалось и две женщины. Публика была увлечена вином и играми, из-за занавесок в углу доносились страстные вздохи. Ричард покраснел и взглядом попросил у Мойры прощения. Он жестом указал ей на дверь, ведущую во внутренние покои.
Аддис полулежал на кровати. Тощая светловолосая женщина средних лет сидела у изголовья и кормила его бульоном с ложки. Его рука была забинтована, а левая нога согнута под простыней. Женщина отставила бульон в сторону и поднялась проверить воду, подогревавшуюся на низенькой печи, а затем вновь вернулась к постели Аддиса. Она низко склонилась над ним и что-то шепнула ему на ухо, заставив его напряженно улыбнуться. Немного бульона пролилось из ложки на оголенную грудь. Она наклонилась и с хитрой улыбкой слизнула капли.
Мойре моментально стало смешно за ночи, полные тревоги.
Ричард громко прокашлялся.
Аддис оглянулся и что-то прошептал женщине. Шлюха окинула Мойру быстрым взглядом и поднялась. Дождавшись, когда она и Ричард удалятся, Мойра подошла к постели.
— Ну что ж, милорд, по-моему, вы достаточно неплохо себя чувствуете. Очень неплохо, я бы сказала. Я беспокоилась, что о вас недостаточно хорошо заботятся, но вижу, опасения мои были напрасными, — она скрестила руки на груди и прохаживалась вокруг, кивая с одобрением. — Да, накормлены, выкупаны, хорошо отдохнули.
Он оскалился.
— Достаточно хорошо.
— Разумеется. Эти леди так усердно прислуживали вам. Даже более чем усердно. Могу я осведомиться, какова же причина того, что вы посылали за мной?
— Не для того, чтобы купать и кормить меня.
— Ясно, что не для того, — она оглядывала его, все еще скрестив руки на груди. — Знай я, что все то время, которое я провела в беспокойстве, вы прохлаждались в доме удовольствий, лечение потребовалось бы не только вашей руке.
Со смехом он схватил ее за руку и потянул к себе, усаживая рядом на кровать.
— Я прибыл только сегодня утром. А за тобой послал потому, что эти женщины такие нежные и так мягко разговаривают, что о них можно думать только как об ангелах.
