— Чудесно получилось, дорогуша, — и добавил, обращаясь к Алексии: — Вот видите, мармеладинка моя, вы просто обязаны обзавестись хорошей французской горничной.
Два агента БРП увезли мистера Саймонса в тюрьму. Мисс Таработти пришлось весьма жестко настаивать на том, чтобы лорд Маккон воздержался от нанесения этому заключенному визитов, когда ее не будет поблизости.
— Все должно быть по закону, — настаивала она. — Если ты собираешься работать в БРП на благо государства, нужно делать это все время, а не только когда это тебе удобно.
Граф попытался уговорить мисс Таработти, не сводя глаз с полоски запекшейся крови на ее шее:
— А если я зайду совсем ненадолго и только слегка его изувечу?
Мисс Таработти кинула на него суровый взгляд:
— Нет.
Вокруг суетились уборщики и агенты БРП, весьма компетентные на вид; все они постоянно что-то черкали в блокнотах и передавали графу на подпись разные документы. Поначалу они были до основания потрясены тем, что глава Бюро предстал перед ними в человеческой ипостаси, но при виде непочатого края работы, которую предстояло сделать в клубе «Гипокрас», их удивление быстро сменилось благодарностью судьбе: иметь в такой ситуации под рукой дееспособного графа было очень выгодно.
Мисс Таработти старалась быть полезной, но у нее слипались глаза, и она все сильнее приваливалась к широкому боку лорда Маккона. В конце концов тот перенес штаб операции в приемную, усевшись там рядом с Алексией на красную кушетку. Кто-то заварил чай. Лорд Акелдама расположился в коричневом кожаном кресле. Мисс Таработти вскоре обнаружила, что лежит, свернувшись клубочком, используя вместо подушки твердую ногу лорда Маккона и тихо похрапывая, хоть это, конечно, и было унизительно.
Отдавая распоряжения и подписывая документы, граф тихонько гладил Алексию по голове, хоть Биффи и возражал против этого — не хотел, чтобы ей испортили прическу.
Мисс Таработти так и проспала весь остаток ночи. Ей снились медные осьминоги. Она не проснулась ни когда явился кормчий, ни когда он удалился, ни во время его спора с лордом Макконом, чье раздраженное рычание насчет тупости политиканов лишь убаюкивало ее, заставляя все дальше уплывать в страну снов. Не разбудил ее и спор лорда Маккона и доктора Кадаврса, которые не могли прийти к единому мнению насчет того, как распорядиться оборудованием и исследовательскими материалами клуба «Гипокрас». Она проспала уход лорда Акелдамы и его юнцов, восход солнца, освобождение оборотней — уже в человечьей ипостаси — и то, как лорд Маккон объяснял им, что произошло.
Она проспала даже тот момент, когда лорд Маккон передал ее заботам профессора Лайалла, который из соображений анонимности накрыл ей лицо очередным кружевным платком лорда Акелдамы и неузнанной быстро пронес мимо газетчиков.
Однако проспать последовавшие за ее прибытием в дом Лунтвиллов вопли собственной маменьки ей не удалось. Миссис Лунтвилл поджидала их в малой гостиной. И она была недовольна.
— Где ты провела всю ночь, юная леди? — произнесла она замогильным тоном оскорбленной в лучших чувствах матери.
Фелисити и Ивлин появились в дверях гостиной, закутанные в тяжелые накидки поверх ночных рубашек. Лица у них были потрясенные. Заметив профессора Лайалла, сестры с тревожным писком помчались в свои комнаты, чтобы как можно быстрее одеться. Обеих просто ужасало, что приличия вынуждают их пропустить часть разыгрывавшегося внизу спектакля.
Мисс Таработти сонно моргала на мать:
— Э-э…
Она не могла сообразить, что ей сказать. «Я поехала встретиться с вампиром, но меня похитили ученые, а потом еще напал оборотень, и я провела остаток ночи, держась за руки с голым пэром королевства»? И она снова сказала:
— Э-э…
— Она была с графом Вулси, — твердо, не терпящим возражений тоном заявил профессор Лайалл, словно это решало все дело.
Однако миссис Лайалл проигнорировала его тон и сделала движение, чтобы ударить дочь:
— Алексия! Ах ты распутница!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Профессор Лайалл стремительно повернулся так, что Алексия, которая все еще была у него на руках, оказалось вне досягаемости, и свирепо посмотрел на ее мать.
Тогда миссис Лунтвилл обратила всю силу своего гнева на него, атакуя, как разъяренный пудель:
— Молодой человек, я должна довести до вашего сведения, что мои дочери не проводят целую ночь вне дома с джентльменом, не выйдя предварительно за этого джентльмена по всем правилам замуж! Мне нет дела до того, что он граф! Может, у вас, оборотней, на этот счет другие правила, но на дворе девятнадцатый век, и мы ваших заблуждений не разделяем. А посему мне придется просить мужа, чтобы он немедленно бросил вашему альфе вызов!
Профессор Лайалл поднял тонкую бровь:
— Он, конечно, волен попробовать, но я бы не рекомендовал решать проблему подобным образом. Насколько мне помнится, лорд Маккон ни разу не проигрывал схваток, — тут он опустил глаза на Алексию. — Конечно, если не брать во внимание мисс Таработти.
Алексия улыбнулась ему:
— Вы можете уже не держать меня, профессор. Я совершенно проснулась и вполне устою на ногах. Моя маменька кого хочешь разбудит, она как стакан холодной воды.
Профессор Лайалл поставил ее на пол, и мисс Таработти почувствовала, что невольно солгала. Все тело ужасно болело, ноги отказывались служить, как положено, и она стала тяжело заваливаться на сторону.
Профессор Лайалл попытался подхватить ее, но не смог.
Рядом с Алексией возник Флут, который с величественной деловитостью хороших дворецких поймал ее под руку и не дал упасть.
— Спасибо, Флут, — сказала Алексия, с благодарностью прислонившись к нему.
Вернулись Фелисити и Ивлин, уже одетые как подобает, в хлопчатобумажные дневные платья. Они поспешно уселись на кожаный диван, чтобы никто не успел их прогнать.
Алексия огляделась по сторонам и заметила, что один из членов семьи по-прежнему отсутствует:
— А где же сквайр?
— Не твоего ума дела, мисси. Что происходит? Я требую немедленных объяснений, — настаивала, грозя пальцем, миссис Лунтвилл.
В тот же миг раздался уверенный стук в дверь. Флут вернул Алексию профессору Лайаллу и пошел открывать. Лайалл подвел мисс Таработти к креслу с подлокотниками, в которое она и опустилась с ностальгической улыбкой.
— Нас нет дома! — заорала миссис Лунтвилл вслед дворецкому. — Ни для кого!
— Для меня вы дома, мадам, — властно прозвучало в ответ.
И в комнату величаво вошла королева Англии — миниатюрная женщина средних лет, с достоинством несущая свои годы, которые, впрочем, были ей к лицу.
Флут вошел следом и потрясенно (Алексия и думать не могла, что их невозмутимый дворецкий может говорить с такими интонациями) провозгласил:
— Ее величество королева Виктория к мисс Таработти!
Миссис Лунтвилл упала в обморок.
Алексия подумала, что это и к лучшему и вообще ее маменька давно не совершала настолько разумных поступков. Флут открыл пузырек с нюхательными солями и пошел приводить хозяйку в чувство, но Алексия уверенно покачала головой. Потом она попыталась встать и сделать реверанс, но королева остановила ее движением руки:
— Никаких формальностей, мисс Таработти. Я же понимаю, что у вас была интересная ночь, — сказала она.
Мисс Таработти молча кивнула и вежливым жестом предложила королеве сесть. Ей стало стыдно за их семейную гостиную, которая сейчас казалась особенно тесной и запущенной, но ее королевское величество, похоже, ничего не заметила и расположилась на стуле из красного дерева, подвинув его так, чтобы сидеть спиной к лежащей без сознания миссис Лунтвилл.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мисс Таработти повернулась к сестрам. Обе они лишь открывали и закрывали рты, как выброшенные на берег рыбы.
— Фелисити, Ивлин, выйдите, — довольно резко велела она.
Профессор Лайалл проводил девушек к дверям и собрался было последовать за ними, но королева быстро сказала:
