Я промолчал о том что, несмотря на реки крови, этого результата всё равно не удалось бы добиться. А собеседник, напротив, продолжал повествовать:
- Многих трудов, конечно, стоило столько рекрутов исламского вероисповедания выучить на артиллеристов. Они обычно способней в других родах войск. Да чего уж греха таить - всё равно осталось половина православных, если не поболее. Но мусульманские товарищи местным об этом не рассказывают. Хотя, в этих краях живёт много греков, но так всем спокойней. Зато на время намаза христиане подменяют часовых.
- А как же с батюшкой вопрос-то решили?
- А чего решать-то? Вдвоём и работают, просто наш рясу только в рабочем помещении надевает, а по расположению передвигается в мирском одеянии.
***
В Эгейском море у одного из островов подождали лодку Подьяпольского. Не встречались с ней, а просто в назначенный час обменялись радиограммами. И побежали к Порт-Саиду. У нас скорость хода заметно выше, так что возможность искупаться в тёплом море нам представится ещё не раз. После Крита мы вообще целые сутки шли под одними парусами - уж очень ветер оказался благоприятный, а нам было желательно не слишком убегать от подводной лодки, чтобы оставаться ней на связи.
Сам Суэцкий канал по распоряжению египетского хедива - так здесь называют главу государства - для русских кораблей доступен настолько же, насколько и Босфор с Дарданеллами. И береговую батарею у входа в него Михаил Львович мне тоже показал. Ну, Вы поняли, чью. Тут уж никаких мортир в складках местности - всё в открытую.
В Суэце забункеровались и тронулись дальше.
***
- Семёныч! Радио от Подьяпольского! Британский крейсер дал ему команду лечь в дрейф, - я уже несусь к телеграфному аппарату и чувствую, как меня тянет вбок. Мы заложили циркуляцию, разворачиваясь на обратный курс, и резко увеличили скорость.
Вот ведь взялся откуда-то на нашу голову какой-то обормот! Что ему надо в нейтральных водах от мирного судна? Торпеду в борт? Насколько я знаю Ивана Ивановича - за ним не заржавеет. Это с товарищами он мягок, да, говорят, в семье -- добрая душа.
- Что ответили?
- Что приняли чётко. Он ещё добавил, что станет торпедировать патрульного.
Киваю. Ситуация развивается закономерно. Ни в коем случае нельзя допустить осмотра подводной лодки чужим военным кораблём. Тревожно вглядываюсь вдаль и фиксирую, как приходят в состояние боевой готовности казаки, как сдвигаются вперёд по палубе гребные суда, а их места на шлюпбалках занимают торпедные катера. Слышу распоряжения относительно приготовления торпеды в первом аппарате и ныряльщика во втором.
Балалайка на баке выводит: "Пойду ль я, выйду ль я да", - и два крепких парня в шортах проходят гоголем, разгоняя кровушку по жилочкам перед упаковкой в трубы подводных лодок. Расчёты пушек извлекли орудия с мест хранения и готовы в считанные минуты установить их на уже подготовленные турели.
"Веста" намерена кусаться.
Ведь буквально полчаса прошло с момента, как мы разошлись встречными курсами с канонеркой, следующей под британским флагом. Ха! А ведь как точно рассчитано! Встреча с лодкой произошла вне поля нашего зрения. То есть, по всем законам мира, не знающего, что такое радио, о том, что случилось за нашей кормой, мы узнать не должны. Входит, нас ведут. Подсматривают издалека и вот, решили глянуть поближе.
- Вижу мачты канонерки, - сигнальщик начинает свой доклад, и продолжает: - Они подпрыгнули. Наклоняются. Потерял.
Звук взрыва, сильно ослабленный расстоянием, докатился до нас, кажется, через целую вечность.
- Радио от Подьяпольского: Пишет, что крейсер разорвало в клочья. Пытается отыскать оставшихся на плаву.
- Всем отбой, - это уже командир корабля распоряжается. "Веста" торопливо приводит себя в состояние добропорядочного пассажирского парохода, но курса не меняет и скорости не сбрасывает.
Глава 22. Тропики
Обломки, обломки, обломки. Трое спасённых в лазарете, все с контузиями
- Он разошелся со мной встречными курсами, развернулся, догнал и приказал лечь в дрейф. Подошел с кормы и повернулся бортом. Тут я и пустил торпеду с полукабельтова. А он хлоп, и рассыпался, - Иван Иванович смотрит, как наши шлюпки бороздят место аварии, выискивая оставшихся на плаву. А больше никого и нет -- корабль затонул настолько быстро, что утащил на дно почти весь свой экипаж, оглушённый взрывом трёхсот килограммов взрывчатки.
А вот двоих из трёх, ранее выловленных из воды англичан уже вынесли из лазарета и зашивают в мешки - не откачали. Только один из спасённых пока жив но, говорят, весьма плох.
Впереди - Баб-эль-Мандебский пролив. В его водах хозяйничают англичане. Мы ведь даже не знаем, по какой причине командир этого небольшого крейсера решил проявить столь настойчивое любопытство. По собственной инициативе, или волею пославшего его начальства? Наши сигнальщики не примечали ничего, что бы указывало на слежку или, хотя бы, повышенное внимание. Ни маячащих в отдалении кораблей, ни обгоняющих. Лишь встречные изредка. И те не проходили поблизости. Красное море - не узкий коридор. Тут достаточно места, чтобы со вкусом разойтись вдали и друг от друга и от берега.
***
После столь неприятной встречи я с неожиданной ясностью почувствовал, насколько нашей экспедиции не хватает артиллерийского корабля для сопровождения в пути. Ведь, если нас раскроют, или хотя бы в чём-то заподозрят, достаточно даже одной канонерской лодки, чтобы полностью разрушить всю нашу затею. Имея достаточно дальнобойные пушки не так уж трудно противодействовать торпедной атаке, ведь катера уязвимы, а подводная лодка тихоходна. Так что расстрелять издали корабли сопровождения -- задача тривиальная. Что же касается подводных лодок -- да поймать их почти невозможно. Но они частенько нуждаются в ремонте, причём, случается, вынуждены привлекать к нему обеспечивающих -- Игната, Сашку Клёмина или меня. Потому и путешествовали мы каждый на своём судне. Ведь теперь в командах "Ныряльщиков" не заводчане и конструкторы, а мастеровитые военные моряки, многие -- с инженерной подготовкой. Но это пока не тот уровень знаний, которым обладают её создатели.
Первый большой сбор состоялся у нас после прохода Баб-эль-Мандеба у северного берега залива Таджура. Тут нас поджидал угольщик, и настало время серьёзной ревизии механизмов всех трёх субмарин. Они ведь прошли около трёх тысяч миль. Это триста пятьдесят часов хода. Кто-то может и улыбнуться, сочтя такую наработку ничтожно малой. Господа, не забывайте уровня технологий и качества материалов не самого ещё конца девятнадцатого века. Так что пока пароходы отбегали бункероваться, на лодках, прикрытых от чужого взора корпусами двух оставшихся "нянек" звенели гаечные ключи и звучал технический жаргон про "ерундовинки" и "загогулинки".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
