— Ну что ж, — иронически начал он, — не слишком приятно, что ты замыкаешься, когда я пытаюсь прояснить наши отношения. Или ты ищешь объяснения для мужа, когда тот вернется из Сакраменто?
Она подняла голову и посмотрела на него сверкающими зелеными глазами:
— Из Сакраменто? Но как ты узнал? Он даже мне не сказал, куда едет.
Лицо Стива стало непроницаемым:
— Как жестоко с его стороны, подумать только! А хоть раз он говорил, куда отправляется и насколько?
Джинни показалось, что он слишком пристально взглянул на нее, намекнув на их отношения с мужем, и она взорвалась, забыв о головной боли:
— Почему ты об этом спрашиваешь? Какое это имеет к тебе отношение?
— Но, дорогая, все, что относится к тебе, затрагивает и меня, разве это непонятно? Почему ты не хочешь поболтать со мной о своем супруге? Неужели тебя гложет совесть? — С этими словами Стив отошел от стола. Теперь он смотрел на нее, как на чужую женщину, которую ему только еще предстоит понять.
— Ты испытываешь мое терпение, доводишь меня до белого каления, с тобой я почти теряю рассудок! Слава Богу, мы расстались, и, возможно, лишь как любовники сможем сохранить то лучшее, что было у нас в прошлом! Ведь тебя очень трудно забыть! Но когда я лежу в кровати один-одинешенек, мне приходит в голову, что жизнь с такой шлюхой превратилась бы для меня в сущий ад, и благодарю Творца, что теперь о твоей нравственности заботится другой.
— Господи, Стив, да ты ничуть не изменился! Ты остался таким же жестоким эгоистом и готов идти к своей цели, подминая под себя других, ни в чем неповинных людей! Ну скажи, зачем ты привез меня сюда? Чтобы отомстить мне, хотя я и не знаю, за что?
— Отомстить? — издевательски спросил Стив. — С какой стати я должен тебе мстить? Ведь мы оба с небольшими потерями выбрались из ловушки, называемой семейной жизнью! Иначе нам, возможно, пришлось бы вечно воевать друг с другом. Поверь, я почти благодарен тебе, что ты столь резво ухватилась за предоставленный судьбой шанс. Принцесса должна жить с принцем — и вот теперь, моя дорогая, ты засверкала, как драгоценный камень, для которого наконец подобрали достойную оправу. — Она содрогнулась от этих слов, а Стив, заметив это, коротко рассмеялся: — Джинни, мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы притворяться. Уверен, ты достаточно умна, чтобы оценить все преимущества нашего договора. Ведь мы сможем наслаждаться друг другом без сцен ревности и лишних вопросов. А так как твой муж частенько отлучается из дома, у нас вполне достаточно времени для общения. Поэтому перестань дуться и постарайся принять и признать мою правоту. В последнее время мне пришлось прибегать к силе, чтобы заполучить тебя.
— Перестань! — Джинни вскочила с кресла и сжала кулаки. — Как ты можешь говорить о наших отношениях так… так цинично? Почему ты продолжаешь мучить меня? Нет, ты просто не в состоянии понять женщину. Ведь до сих пор ты ни словом не обмолвился о том, зачем приехал в Сан-Франциско, подвергая страшному риску свою жизнь и мою… репутацию! Улыбайся на здоровье! Тебе же на всех наплевать. Ты, конечно, не знаешь Ивана, но скажу тебе, что у вас с ним есть одна общая, ненавистная мне черта. Вы лишены элементарной порядочности. Он был готов убить тебя, не зная, кто ты, но если он вдруг узнает…
— Ты что, думаешь, я его боюсь? Его или его наемных убийц? А может, ты боишься за него? Признаться, я не люблю терять того, что мне принадлежит, Джинни. И я еще не успел всласть насладиться твоим страстным телом, когда твой князь увез тебя. Конечно, я понимаю, что ни одному мужчине ты не будешь принадлежать безраздельно, ибо верность не в твоей натуре, да, честно говоря, и не в моей тоже. Признайся хоть в этом — зачем лицемерить!
Прижав Джинни к себе, Стив прильнул к ее губам. Она вдруг начала сопротивляться, хотя и сама не знала зачем. Скорее всего, потому, что слова Стива слишком задели ее. А может, и потому, что Стив поцеловал ее так, как целуют распутниц.
— Не надо, не надо! — шептала она в отчаянии, пытаясь увернуться от жадных поцелуев Стива. — Прошу тебя, Стив, перестань, я плохо себя чувствую, у меня болит голова…
— Господи! — выдохнул он и толкнул ее в кресло. — Ты, Джинни, совершенно несносна — уж не оттого ли, что твой муженек слишком часто оставляет тебя одну? Ладно, не стану домогаться тебя силой, если мысль о близости со мной вызывает у тебя головную боль.
У Джинни и впрямь так болела голова, что на глазах выступили слезы. Тело ее содрогалось от озноба, и она как сквозь сон слышала голос Стива, в котором теперь почему-то звучала доброта.
— Джинни! Боже, что с тобой? Ты заболела? Это от шампанского?
— Мне… Я должна принять порошок от головной боли, пожалуйста, поторопись, я едва могу терпеть! Там, в моем ридикюле, есть один порошок.
Стив молча принес ей порошок. Джинни тут же приняла его, и Стив, не обращая внимания на ее протесты, на руках отнес ее на кровать.
— Лежи спокойно, ради Бога. Больше я к тебе и пальцем не прикоснусь! Когда начнет действовать?
— Не знаю… Мне трудно думать… Это один из тех, что ты мне прислал. Порошки, которые мне оставил Иван, сильнее, но их у меня всего четыре. Он сказал, что даст мне еще, когда вернется. Я не понимаю, что это за болезнь, но граф Черников утверждает, что это все нервы.
— Джинни, — вздохнул Стив, — закрой, пожалуйста, глаза и ни о чем не думай. Мне очень жаль, что все так случилось — всему виной мой характер. — Стив никогда в жизни не извинялся перед ней, поэтому Джинни решила, что это ей померещилось.
Позже, очнувшись, она не могла понять, сколько времени провела в забытьи. Вокруг, в сущности, ничего не изменилось — все так же покачивался корабль и скрипели переборки. Она по-прежнему лежала на кровати, только в каюте стало гораздо темнее. Открыв глаза, Джинни поняла, что наступило облегчение: голова уже не болела, и она чувствовала прилив сил.
Стив сидел за столом, на котором вместо бутылки с шампанским стоял хрустальный графин, наполненный жидкостью янтарного цвета. Он, конечно, наблюдал за ней, пока она спала. Стив хмурился, но его голос звучал спокойно:
— Тебе уже лучше?
— Да, спасибо.
— Тогда я могу тебя кое о чем спросить?
Джинни удивилась — подумать только, Стив спрашивает у нее разрешения!
— Опять вопросы? — на всякий случай сказала она, пытаясь понять настроение Стива.
— Да, вопросы! — с издевкой подтвердил он, и это заставило Джинни собраться с духом, чтобы противостоять его нападкам.
— Не смотри на меня, как разъяренная тигрица, Джинни. Нам нужно кое-что обсудить, прежде чем я доставлю тебя к родителям. Когда мы устраним некоторые противоречия между нами, наши отношения окрепнут. Кто знает, возможно, мы даже станем друзьями.
