— Все, что я делал, приехав сюда, было для тебя. Я хотел показать тебе… — Константин хрипло вздохнул, и Джейн вдруг поняла, как он устал. — Я хотел показать себе, что я не таков, каким меня считают. Похоже, я проиграл.
Отчаянно стремясь добиться своего, она цеплялась за соломинку.
— А теперь ты собираешься доказать всем, что они правы? Я этого тебе не позволю. Ты любишь меня, Константин. Ты боишься разбудить свое сердце и ищешь легкий выход. Я его тебе не дам.
Гнев исказил его лицо.
— Вы его дадите мне, если хотите сохранить свою репутацию, леди Роксдейл. Новости пока еще недалеко разошлись. Но даже если так, вас будут поздравлять со счастливым избавлением.
— Репутация? — щелкнула пальцами Джейн. — Какое мне до нее дело? Я не могу убежать от своей любви к тебе, и не важно, где ты и что делаешь.
Она набрала в грудь воздуха.
— Если ты хочешь положить конец нашей помолвке, Константин, тебе действительно придется поступить как негодяю. Тебе придется самому ее расторгнуть.
Если он и прежде выглядел бледным, то теперь все краски оставили его лицо.
Джейн вложила в этот удар все. Она знала, что они смогут преодолеть это препятствие, если только Константин даст ей время. Время показать ему, как он жизненно необходим ей, как она любит его. Как искренне она верит в его внутреннюю порядочность.
Стремление подняться над собственной болью, казалось, выворачивало ей внутренности.
— Константин, ты самый отважный и благородный человек, которого я знаю, — сказала Джейн. — Крепко подумай о том, что ты сейчас делаешь. Если не ради меня, то ради себя самого. Ты держался за свою честь в самых худших испытаниях, которые могут выпасть на долю джентльмена. Пока ты жил в Лейзенби, ты заслужил уважение стольких людей, что и представить не можешь. Пожалуйста, любимый. Не бросайся этим.
Легкий стук в дверь прервал их. Это был Фидер.
— Карета готова, милорд.
— Константин, — умоляла Джейн, не заботясь, как выглядит.
Его взгляд был отстраненным, словно он уже уехал.
— Я останусь на светский сезон. Это даст тебе достаточно времени, чтобы очистить этот дом от своих вещей.
Даже не встретившись с ней взглядом, он отрывисто кивнул и устремился к двери, явно забыв, что его сундук еще стоит раскрытый посреди комнаты.
Боль захлестывала ее, грозя лишить чувств. Джейн едва сумела сказать ему вслед:
— Я не собираюсь отпускать тебя, Константин.
Он обернулся. На его лице была мрачная решимость.
— Это не понадобится.
И он ушел.
Тишина была такая оглушительная, что у нее в ушах зазвенело. Зажав рот рукой, Джейн боролась со рвущимися наружу рыданиями. Она проиграла сражение. Константин намерен оставить ее. Обычно, по понятиям чести, джентльмен не расторгает помолвку, поскольку это наносит непоправимый удар по репутации леди.
Но здесь другие обстоятельства. Константин уже однажды перешел границу. И, оставив Джейн, с ее происхождением и репутацией, он нанесет вред не ей, а себе. Он выставит себя таким отъявленным негодяем, что страшно подумать, как с ним обойдутся.
Отказ жениться на никому не известной провинциалке, которую застали в его спальне, — это одно. Но расторгнутая помолвка с женщиной из рода Уэструдеров приведет к тому, что его станут избегать по всей Англии. Герцог Монфор будет преследовать его как ангел мщения без всякой жалости. Не говоря уже о Бекнеме, Эндрю и Ксавье. Ее кузены разорвут его на части.
Константин намерен погубить себя.
Она не может этого допустить. Даже если ей придется совершить немыслимое и освободить его от его обещания.
Нельзя терять время понапрасну. С рыданиями Джейн влетела в свою спальню.
Она дернула колокольчик, мысленно прикидывая, что ей потребуется для поездки в Лондон.
Джейн посмотрела в окно. Снова собирались тучи, опровергая радужные обещания утра. На оконных стеклах появились кляксы дождя.
Сегодня вечером она никуда не сможет поехать. До отъезда еще надо уладить множество дел. И нужно сообщить Люку, что их планы изменились. Джейн не хотела тревожить мальчика внезапной ночной поездкой.
Чувство утраты и отчаяния грозило раздавить ее, если она не будет двигаться и что-то делать. Она не успокоится, пока не вернет Константина. У нее есть власть привести его в чувство. Она заставит его увидеть…
Они созданы друг для друга. Она не сможет существовать без Константина Блэка.
Тошнотворное чувство нарастало, когда Константин отдавал последние распоряжения.
Надев шляпу, он сообразил, что забыл свою коллекцию диковинок, и выругался себе под нос. Он не собирался возвращаться сюда и не позволял никому касаться их. Придется расстаться с коллекцией.
— Фидер, постарайтесь найти Люка. Я хочу поговорить с ним перед отъездом.
Константин подумывал взять Люка с собой, но он слишком неподходящая компания для мальчишки. И он не мог отобрать Люка у Джейн независимо от того, что она сделала.
Он смотрел в будущее с мрачным чувством безнадежности. Вряд ли он едет в Лондон только на время, как планировал. Константин закрыл глаза, тщетно пытаясь подавить боль. Лондонский дом покажется болезненно пустым без Джейн. Эпизоды и образы того, что он оставлял, заполняли его ум. И во всех его видениях была Джейн.
— Куда вы собираетесь, сэр? — Наклонившись, Константин увидел на лице мальчика озабоченность.
Он попытался улыбнуться, но мышцы лица отказывались подчиняться ему.
— Планы немного изменились. Я должен немедленно ехать в Лондон. Возникло неотложное дело, и я должен заняться им.
— Вы не подождете до завтра, чтобы поехать с нами?
— Нет. — Константин заколебался. Нужно сообщить Люку о неизбежной смене обстоятельств. Джейн скоро уедет из Лейзенби-Холла. — Люк, я… — Слова больно царапали горло. Он положил руку мальчику на плечо. — Мне нужно сейчас уехать, но я скоро вернусь за тобой. Что бы ни случилось, я вернусь.
У него нутро переворачивалось от того, как Люк сжал губы, чтобы не выдать разочарования. Господи, ну почему все так трудно? До приезда в Лейзенби-Холл ему не надо было считаться с чьими-то чувствами.
Константин наклонился по-мужски обнять Люка, потом отстранился.
— Ты сделаешь кое-что для меня, Люк?
Глаза мальчика округлились.
— Да, сэр.
— Ты теперь глава семейства. Ты позаботишься о леди Роксдейл, пока меня не будет?
— Конечно. — Люк выпятил грудь, потом наклонил голову набок. Его темные глаза, казалось, поглощали Константина целиком. — Когда вы вернетесь?
Теперь не его дело это решать. Кто-нибудь ответит. Кто-то, кого волнует, как надолго он уехал.
