В полутьме за спиной черта-великана загорелись красные глаза, заворчало. Вельзевул грозно рыкнул, латники попятились. Вельзевул сумрачно взглянул на Томаса:
— Как зовут?
— Яра, — сказал Томас, поправился торопливо. — Княжна Ярослава из рода рюриковичей. Она... из мира живых, что, вероятно, делает ее особо ценной добычей.
Вельзевул вскинул брови:
— Ого!.. Да, это добыча... Нет, я о ней впервые слышу. Хотя странно, о таком должны трезвонить во все колокола. Ну, это бред, что первый звон — чертям разгон. На самом деле колокольный звон мы любим, сами колокола поставляем... Нет, сыр рыцарь. Твоей женщины у меня нет.
Томас покачнулся, будто Вельзевул безжалостным словом ударил словно боевым молотом:
— Но... тогда где же?
— Трудно сказать, — прорычал Вельзевул. — Это мог бы сделать, кроме меня, разве что сам Сатана. Да и то... при удаче.
Он явно хотел что-то добавить, но, похоже, это граничило бы с выдачей секретов своего лагеря, и он умолк, плотно сжав губы. Томас кивнул, благодарил за ценнейшую подсказку, поднял меч в воинском салюте, рыцарь кивнул латникам, те расступились. Олег, еще не веря себе, чувствовал, что на этот раз выбрались без драки не благодаря ему, а благодаря горячему рыцарю, который везде ищет повод подраться. Томас, когда вышли из круга латников, оглянулся:
— Кстати, я много наслышан о Лилит... Она, да еще первая из женщин, Ева, здесь?
Рыцарь-черт сожалеюще развел огромными руками:
— Ад не удержит Лилит. Как я слышал, она бывает здесь, когда хочет. На небеса сама не желает. А Еву еще ваш пророк, то бишь ваш бог, вызволил и увел с собой. Как и Адама.
Томас отсалютовал мечом, черт, к изумлению Олега, ответил тем же, так и прошли под чужими взглядами, пока не ощутили, что отряд чертей скрылся из глаз.
— Томас, глазам не верю! Что у тебя за друзьяки в аду?
Томас огрызнулся:
— Какой друзьяка? Выбирай слова, сэр калика!
— Но вы ж чуть не обнимались!
— Это лишь воинская учтивость. Ты не рассмотрел на нем пояс?
— Нет, — ответил Олег озадаченно, — а при чем пояс? Волшебный?
— Еще бы, — проворчал Томас. — Я всю ночь его шил! Пальцы поколол, водянку натер. А этот медведь хитростью... ну, честно говоря, я сам дурака свалял... словом, пояс пришлось подарить. А теперь он не хочет оставаться в долгу.
Олег оглянулся:
— Гм... А не ударит в спину?
Томас ужаснулся:
— Сэр калика! Как можно... Как язык поворачивается? Законы рыцарства священны!
— Да?.. Ничего не понимаю.
— Сэр калика, — сказал Томас с жалостью, — пришел новый мир.. Все не так, как было при диком язычестве, когда люди ели один другого, спали с тем, кто кого сгребет, того и... Он не может нарушить законы, ибо эти законы теперь внутри нас! Его загрызет изнутри, что он, такой сильный и могущественный, остался в долгу перед простым смертным. Это хуже, чем удар меча между ушей!
— Между рогов, — уточнил Олег.
— Пусть между рогов. Хотя и уши у него, наверное, тоже есть.
— Наверное, — согласился Олег. — Темно.
Глава 8
Когда калика вполголоса выругался, Томас дернулся, затравленно оглянулся, но слева скала, муравей не взберется, справа пропасть, сзади изъеденная щелями гора, а навстречу мчится быстрое легконогое существо, залитое призрачным лунным светом...
Донесся тяжелый грохот, земля начала подрагивать. Со стены сорвался камешек, звонко щелкнул Томаса по голове. Олег все еще оглядывался, искал пути отступления, а Томас вскрикнул:
— Сюда бегут черти!
— Я думал, ангелы, — прорычал Олег свирепо. — Давай в эту щель...
Незнакомец, ослепленный светом, заметил двух затаившихся людей в тот миг, когда почти наткнулся. Томас ахнуть не успел, как по его груди звякнуло железом, он непроизвольно взмахнул рукой, привычка старого бойца, в его ладони оказалась зажата узкая кисть с длинным узким кинжалом. Бледный свет вырвал из тьмы круглое девичье лицо с круто изогнутыми бровями.
— Томас, — прошипел Олег из тьмы. — Быстрее, их там толпа!
Томас сорвал с незнакомки покрывало, швырнул в сторону пропасти, а ее быстро потащил, невзирая на отчаянное сопротивление, вслед за Олегом. Грохот нарастал, внезапно на черном небе возникли залитые мертвым светом могучие тела мускулистых бойцов. Плечи блестели как отполированные морскими волнами валуны, головы росли прямо из массивных тел, тяжелых и несокрушимых.
Томас зажимал рот, женщина сопротивлялась все слабее, за спиной слышал тяжелое дыхание Олега. Звери замедлили бег, он видел, как двигались их ноздри, вылавливая запахи, и сам услышал аромат ее волос, в которые зарылся лицом.
Вдруг один зверь что-то проревел, остальные повернули головы. Покрывало висело на краю пропасти, слегка шевелилось под движением воздуха, так же лениво соскользнуло с камня, на миг показался краешек, и оно исчезло.
Зверь снова проревел, люто и повелительно, звери с разбега начали прыгать в пропасть. Томас задержал дыхание, его ладонь все еще зажимала рот незнакомке. Последним прыгнул вожак. К великому разочарованию Томаса за его спиной развернулись широкие черные крылья, почти невидимые в темноте, и он понял, что не дождется тяжелых шлепков множества тел.
Женщина яростно стала освобождаться. Томас удержал ее руку, снова блеснул нож. Он ощутил удар в бок, если бы не доспех, лезвие поразило бы сердце. Удерживая, прошипел вполголоса:
— Да уймись ты!.. Вдруг мы не враги?
Она перестала сопротивляться только на миг, затем забарахталась еще яростнее. Томас едва удерживал этот маленький ураган:
— Перестань! Не видишь, мы тебе помогли!
Она что-то вскрикнула, голосок показался ему птичьим щебетом, звучал красиво и мелодично.
— Олег, да скажи ей!
Темные в ночи глаза волхва уставились в лицо незнакомки. Что-то сказал на таком же птичьем языке. Томас чувствовал, как тело женщины вздрогнуло, но ответила быстро и яростно. Олег покачал головой, снова что-то сказал, а затем кивнул Томасу:
— Пусти. Она приняла тебя за... Ну, сам понимаешь, железный истукан, то да се... Я сам таких видел на Талосе. Один такой остров охранял, целые глыбы кидал в проплывающие корабли.
Томас сказал раздраженно:
— Ты не умничай. Чего это она? Мне почудилось, или она... живая?
Он осторожно разжал руки, девушка отодвинулась, гневно взглянула в его лицо. Он видел в чуть раскосых глазах удивление, затем ее губы чуть дрогнули в улыбке. Сердце Томаса екнуло. Она что-то спросила, он взмолился:
— Олег, переведи! Переведи, что сказала.
— Это принцесса Мао-Шань, — объяснил Олег, голос был уважительным. — Смелая девушка...
— Как проникла сюда? — допытывался Томас. — Она... она... само совершенство! Редкий герой даже подумает, чтобы сюда, а она... Олег, что она ищет? Зачем явилась?
