— Я хотел бы немедленно поговорить с прокуратором.
Эдил кивнул и повернулся к опциону.
— Гортензий, проводи сенатора в Царский дворец. Ты останешься с ним на всё время его визита, на тот случай, если ему понадобится твоя помощь.
Веспасиан пробормотал слова благодарности, подозревая, однако, что к нему приставили военную стражу.
* * * — Это исключено, — заявил Веспасиану прокуратор Авл Авилий Флакк, когда тот передал ему пожелание Калигулы. — Если я отдам кирасу, восстанет всё греческое население города, а это большая его часть. Александр для них — бог, и осквернение его мавзолея будет воспринято как объявление войны.
Довольно того, что Калигула издал эдикт, предписывающий поставить свои изображения во всех храмах. Евреи, узнав об этом, тотчас взялись за оружие. Мне не по силам одновременно усмирять и евреев, и греков.
Прокуратор сурово посмотрел на Веспасиана из-под густых, седеющих бровей. Его тёмные глаза казались чёрными на фоне загорелого лица. В окне за его спиной в лучах полуденного солнца поблескивало лазурное пространство гавани. Дувший со стороны моря бриз приносил приятную свежесть в зал для аудиенций, в котором когда-то восседали Клеопатра, Юлий Цезарь и Марк Антоний.
— Но таково желание Калигулы.
— В таком случае пусть этот недоносок пожелает себе что-то другое.
Веспасиан оторопел, не веря собственным ушам. Где это слыхано, чтобы наместник открыто оскорблял императора?!
— Как ты смеешь так отзываться об императоре, тем более в присутствии сенатора!
— А кто ему об этом скажет? Ты? Давай, лично мне наплевать на это!
Веспасиан гордо расправил плечи.
— Как член Сената я выше тебя по рангу и потому требую, чтобы ты отдал мне кирасу.
— Можешь быть кем угодно. Да, я лишь простой всадник, но здесь, в Египте, хозяин я. И я говорю тебе, если только император не желает, чтобы до конца лета в Рим не поступило и горсти зерна, пока я буду усмирять оба восстания, то пусть он скачет по своему дурацкому мосту в чём-то другом. Можешь передать ему эти мои слова.
— Но ведь он заменит тебя кем-то другим, а тебя вернёт в Рим и казнит.
— Он собирался заменить меня Макроном, но затем приказал ему покончить с собой, и продлил срок моего наместничества. Когда я увидел тебя, я надеялся, что ты привёз императорский мандат, но, похоже, император забыл это сделать. В любом случае я уверен, что тот скоро придёт. Но даже если Калигула передумает и решит отозвать меня, в Рим я не вернусь. Пусть отсюда до Рима тысяча миль, но слухи до нас доходят. Калигула окончательно свихнулся. Если он казнил собственного кузена лишь за то, что тот кашлял, я не намерен возвращаться в Рим, пока там правит этот безумец.
— Нои здесь ты не останешься?
— Нет, конечно. Но мир велик, а египетское наместничество — должность хлебная. Мне хватит денег уехать куда угодно.
Веспасиан открыл было рот, чтобы возразить, но передумал, а потом и вообще решил сменить тему разговора.
— У меня есть одно личное дело, которое займёт несколько дней. Я был бы весьма признателен, если бы мне на это время нашли крышу над головой.
Флакк примирительно улыбнулся.
— Вот в этом, сенатор, я могу помочь. Я выделю тебе несколько комнат. Думаю, ты останешься доволен. А ещё я надеюсь, что сегодня вечером ты отужинаешь вместе со мной, моей супругой и ещё несколькими гостями.
— Спасибо за приглашение, прокуратор, принимаю его с удовольствием, — не совсем искренне ответил Веспасиан, не желая лишний раз раздражать наместника, которому хватило дерзости воспротивиться приказу самого императора.
— Будут ещё какие-то просьбы?
— Да. Где я могу отыскать банкира Фалеса, а также алабарха?
Флакк нахмурился.
— Фалес каждый день с раннего утра бывает на Форуме. Алабарх живёт рядом с еврейским храмом у городских ворот. Но зачем тебе его видеть?
Веспасиан вкратце рассказал про деньги вольноотпущенника своего отца, Атафана, которые он обещал передать его семье в Парфию.
— Что ж, на него можно положиться; за небольшой процент он это сделает, — ответил Флакк. — Что ему никогда не поставишь в вину, так это нечестность. Но он скользкий политик — не дай ему использовать тебя в его корыстных целях. Последнее время евреи выдвигают массу требований: полноценное александрийское гражданство, право селиться за пределами еврейского квартала, не говоря уже о требовании убрать статуи императора из их храмов. Думаю, он попытается втянуть тебя в это дело. А теперь прошу меня извинить. У меня назначена встреча кое с кем, кто, я надеюсь, поможет мне совладать с евреями. — Флакк холодно улыбнулся и проводил Веспасиана до двери. — Увидимся за ужином, сенатор. Если тебе захочется прогуляться по городу, я распорядился, чтобы тебя повсюду сопровождал эскорт. Он будет ждать тебя у ворот. Это единственный выход из дворца. И единственный в него вход.
* * * — Придётся вломиться туда и выкрасть эту штуковину, — сказал Магн.
Они сидели, попивая охлаждённое вино на террасе покоев Веспасиана на втором этаже, глядя, как солнце садится в воды Великой гавани.
— Мы не можем этого сделать, — в ужасе возразил Веспасиан.
— У тебя есть предложения получше? Как насчёт того, чтобы вернуться к Калигуле и сказать, что, мол, Флакк не позволил тебе это сделать?
— Ага, и чья шея будет подставлена в этом случае под удар, моя или прокуратора?
— Вот и я о том же. Итак, есть ли другие идеи?
— Нет, — был вынужден признать Веспасиан и в утешение отхлебнул вина.
— В таком случае остаётся только моя идея.
Веспасиан поднялся, пошёл к мраморной балюстраде и, облокотившись на неё, задумался, Магн подошёл и встал рядом.
— Если мы это сделаем, — заговорил спустя какое-то время Веспасиан, — надо, чтобы никто ничего не заподозрил. Иначе местные греки поднимут мятеж.
— Предлагаешь раздобыть копию и подложить её вместо подлинника?
— Именно. А ещё нужно незамеченными выбраться из дворца.
Магн бросил взгляд вниз; там, в пятидесяти футах под ними, плескалось море.
— Самый прямой путь.
— Нам понадобится лодка.
— А разве я предлагал добираться вплавь?
— Кроме того, нам придётся дважды миновать стражу у входа в мавзолей. По пути туда и обратно.
— Мы проведём разведку.
— С нашим эскортом?
— Почему бы нет?
— Флакк узнает.
— И что? Мы просто осматриваем достопримечательности.
— Пожалуй.
— Нам понадобится кто-то из местных, кто знает, хорошо ли мавзолей охраняется изнутри, а также тот, кто мог бы дать нам лодку.
Веспасиан на мгновение задумался.
— Феликс?
— Ему можно доверять?
— А ты как считаешь?
— Боюсь, что выбора у нас нет.
— Антония ему доверяла.
Магн подумал с минуту и кивнул.
— Думаю, да, ему довериться можно. Но как его найти?
— Он говорил, что алабарх всегда скажет, где его искать.
— И ты завтра его спросишь?
Их разговор прервал стук в дверь. Они обернулись и увидели, что Зири открыл дверь красивой юной рабыне.
— Господин! — крикнул Зири. — Она говорит, что пришла проводить тебя на ужин.
— Отлично, — ответил Веспасиан и посмотрел на Магна.
Тот не сводил глаз с девушки.
— Что ты намерен делать?
— Скажи, ты не заблудишься, если попробуешь сам найти дорогу в триклиний?
— Думаю, что нет, — ответил Веспасиан, вопросительно выгнув бровь.
— В таком случае я весь вечер проведу дома. Ну, ты меня понял.
Поплутав какое-то время по лабиринту дворца, Веспасиан наконец вышел в длинный и широкий коридор, уставленный статуями. В конце его располагались двери, из-за которых доносился чей-то оживлённый разговор. Следуя на эти голоса, он прошёл мимо статуй, любуясь на ходу каждой из них. Это оказались изображения всех представителей династии Птолемеев, мужчин и женщин. Первым в их ряду стоял основатель династии, генерал Александр Птолемей Сотер. Каждый мужчина был в воинских доспехах — в шлеме, кирасе, поножах, с мечом в руке. Всё это настоящее и потому очень древнее. Женщины были в шёлковых платьях, трепещущих на сквозняке. Их головы украшали замысловатые парики. Обнажённые части тела были покрашены краской телесного цвета, лица тщательно прорисованы и казались живыми.
