слышать и тем не менее повторяю свой вопрос:
– Она писала тебе, Паскаль?
– Холли, я…
Он замолкает. Не знает, что сказать, потому что нет ничего в этом мире, что могло бы исправить то, что он натворил. Разочарование накатывает на меня, как волна высотой с дом, она тянет меня за собой на глубину, на морское дно, где нет больше ни света, ни воздуха. Там только я и осколки моего сердца.
34
Паскаль
Лос-Анджелес, Калифорния
Как оглушенный, я опускаю мобильный. Она положила трубку. Просто взяла и положила. Поворачиваюсь к Мике и Аллегре, которые смотрят на меня широко открытыми глазами, и не понимаю. Я не понимаю, что сейчас произошло. Несколько минут назад мы еще смеялись, а теперь…
– Она только что порвала со мной? – ошарашенно спрашиваю я.
Аллегра крепче сжимает подушку у себя на коленях.
– Похоже на то, – с жалостью отзывается сестра. – По крайней мере, судя по тому, что мы слышали.
Мика шумно сглатывает:
– Что ж, это не то, чего мы хотели добиться. – Он выглядит таким же шокированным, как и я сам. – Что она сказала? Почему так бурно отреагировала только из-за того, что ты спросил у нее про режиссера?
Я качаю головой, стараясь привести мысли в порядок.
– Она не поэтому разозлилась. То есть не напрямую, – откликаюсь я. – Думаю, это просто стало последней каплей. Надо ей перезвонить, надо все ей объяснить.
– Мне кажется, в данный момент это плохая идея! – кричит мне вслед Аллегра, но я уже выскользнул в сад.
Как Холли хоть на секунду могла подумать, что я связан с Лесли? В голове не укладывается. В смысле, да, Лесли мне писала, но я же не дурак. Мне сразу было ясно, что она просто пытается привлечь внимание и приманить к себе как можно больше наших подписчиков. Мне казалось, если я все время буду отвечать Лесли односложно или вообще игнорировать, то рано или поздно она прекратит мне писать.
– Давай же, возьми трубку. – Я пробую дозвониться до Холли второй и третий раз, но она не отвечает. Конечно, не отвечает. – Твою мать! Твою мать, твою мать, твою мать!
Бью кулаком по стене беседки и с шипением втягиваю в себя воздух, когда пальцы обжигает болью. Отдернув руку, вижу кровь на костяшках. Но мне плевать, мне сейчас на все плевать, кроме того, что Холли думает, будто я ее предал. Мысли несутся на огромной скорости, как и мое сердце. Мне хочется вернуться в прошлое и не отвечать на комментарии Лесли, хочется, чтобы Холли поняла, что это всего лишь часть моей работы и я не могу просто публично включить игнор. Но в то же время я понимаю, почему она так разозлилась.
– Мне правда очень жаль. – Возле меня появляется Мика и кладет руку мне на плечо. – Я на самом деле такого не ожидал. Что именно произошло?
– Я сделал ей больно, – подавленно отвечаю я, а затем рассказываю ему о книге Холли и Лесли и о том, что Лесли уже несколько дней пытается завязать со мной диалог. – Я бы никогда не ударил Холли в спину вот так.
– Может, она и сама поймет, если ты дашь ей немного времени об этом подумать.
– Не знаю. Может, ты прав, может, у нас ничего не получится, пока она не будет готова мне доверять.
У какого-то из соседских домов играют дети, их смех и голоса разносит ветер. До нас долетает запах барбекю, но в этот момент он совершенно меня не привлекает.
– Не теряй пока надежду, – говорит брат и отводит меня к веранде.
Мы садимся на выступ, и я рассматриваю свои еще саднящие пальцы. Однако эта боль – ничто по сравнению с той, что бушует у меня в сердце. Надежда. На что? На то, что Холли вдруг осознает, что я не злодей в этой истории? Что я каждой клеточкой своего существа стараюсь стать для нее партнером, на которого она сможет положиться? Но зачем? Какой в этом смысл, если она мне не доверяет?
– Попроси Аллегру обработать раны, – в конце концов произносит Мика, указывая на мою руку.
– Сейчас. – Я со вздохом запрокидываю голову, чтобы посмотреть на небо. Облака рассеялись, уступив место великолепному звездному небу, которое теперь всегда будет напоминать мне о Холли. Класс!
Чтобы не расстраиваться еще сильнее, я заставляю себя подумать о чем-то другом и задать Мике вопрос, который беспокоит меня уже несколько дней.
– Можно кое о чем тебя спросить?
– Конечно.
– Почему ты не захотел знать, что Аллегра делает с деньгами? – Я откидываюсь назад и опираюсь на руку. – В смысле, ты же вообще не стал допытываться. Как-то на тебя не похоже.
Он ухмыляется:
– Я не стал допытываться, потому что и так знаю.
– Знаешь?
– Часть из них она жертвует на социальный проект в Скид-Роу, – не без гордости отзывается Мика.
– В квартале бездомных? – удивленно переспрашиваю я.
– Да. Я узнал от коллеги из девятого, чья жена работает там в приюте для бездомных. Судя по всему, Аллегра работала там волонтером в первом семестре и в итоге начала вносить пожертвования. Он хотел сказать мне спасибо. – Брат ухмыляется, глядя на меня. – Было немного неловко признаваться, что я не имею к этому отношения.
Я одобрительно киваю:
– Что ж, никогда бы не подумал.
– И я. В смысле, ты видел коробки со шмотками, которые Бен со своими ребятами притащили из общежития? Оставшаяся часть денег определенно уходит на тряпки, – рассуждает он.
– Готов поклясться, что сегодня у нее опять новая сумочка.
– Я вас слышу, безвкусные невежды! – Пойманные на месте преступления, мы оборачиваемся. Аллегра со сложенными на груди руками прислонилась к дверному косяку и смотрит на нас сверкающими глазами.
– Прости, – бормочет Мика, – но ведь так и есть.
Я лишь смущенно улыбаюсь. Что правда, то правда… Она весело качает головой:
– Вы идете? Папа наконец-то нашел батарейки для пульта от телевизора.
– Ну слава богу. – Мика встает. – Я уж думал, кино сегодня не будет.
* * *
Последние дни нашего обмена тянутся мучительно медленно. Я снова и снова пытаюсь дозвониться до Холли, но она не реагирует ни на звонки, ни на сообщения. Прямой эфир соответственно не состоялся, а сообщений, которые на меня после этого посыпались, оказалось чересчур много, чтобы ответить на все. Только одно – одно – привело меня в настоящую ярость. От Лесли.
«Привет, Пакс.
Я заметила, что вы сегодня не провели онлайн-трансляцию. Очень жаль, я так хотела увидеть вас
