Мистер Янгблад вздохнул с каким-то булькающим звуком, и кровь хлынула из его прекрасного рта, но, прежде чем спустить курок, он успел прошептать:
– Сука!
Глава 36
Услышав выстрел, Шеймус повернул голову, но без особого интереса. Он видел, как солдаты окружили карету, пытавшуюся выехать из Гайд-парка.
Все его внимание, весь его мир ограничивался этой лежавшей на земле женщиной. Он обнял Джульет за плечи, и она поморщилась от боли. Сердце его сжалось от страха.
– Джульет, дорогая, что с гобой? – прошептал Шеймус, но она не ответила. Он закрыл глаза и прикоснулся лбом к ее лбу, чтобы почувствовать тепло.
– Джульет! – И он поцеловал ее в губы.
Но она не отвечала. Шеймус поднял ее на руки и взобрался на лошадь. Но куда ехать? От охватившей его паники он плохо соображал.
Дом Фелисити находился недалеко, и можно быстро вызвать доктора. Пять минут. Доехать до него можно всего за пять минут.
– Джульет? – Ему необходимо было слышать ее голос, видеть ее глаза, убедиться, что она жива. – Джульет!
Шеймус посмотрел на ее лицо – веснушки казались светлее. Не бледнеет ли она? Боже, пожалуйста, только не забирай ее!
Они подъехали к дому Фелисити, он слез с лошади и, взбежав по ступеням с криком «Откройте эту чертову дверь!», забарабанил ногой по медной обшивке.
– Джульет, – снова обратился к ней Шеймус, вбежав в дом. – Ты меня слышишь, дорогая? С тобой все в порядке?
В холл со слезами на глазах вбежала Фелисити.
– Шеймус, я бы чувствовала себя намного лучше, если бы ты перестал трясти меня.
Мистер Маккаррен улыбнулся, пытаясь проглотить ком, застрявший в горле.
– Я говорю совершенно серьезно, неужели ты думаешь, что мне мало досталось, когда меня выбросили из этой проклятой кареты?
Фелисити, не растерявшись, потихоньку приказала дворецкому послать за доктором и, опережая Шеймуса, побежала вверх по лестнице приготовить спальню для Джульет.
– И вообще, зачем ты привез меня сюда? – Леди Первилл потерла лоб и прищурилась, как будто ее раздражал яркий свет. – Не разумнее было бы привезти меня прямо к врачу? А теперь бедному старому доктору Бартону придется тащить все свои приспособления…
Шеймус дотянулся до губ девушки и крепко поцеловал ее от радости, что его любимая жива и почти здорова.
– Помолчи, Джульет.
Должно быть, безумное выражение его глаз подействовало на нее, потому что она не стала спорить, а только улыбнулась:
– Хорошо, Шеймус.
Мистер Маккаррен смотрел, как она закрыла свои прекрасные глаза и, уткнувшись в его шею, впервые после их встречи позволила ему позаботиться о ней.
Они вошли в спальню Джульет, и, проходя мимо кушетки, на которой все и началось, Шеймус улыбнулся. Он поднес ее к кровати, на которой они занимались любовью, и, опустившись на одно колено, осторожно положил ее на ярко-синее покрывало.
– Как ты себя чувствуешь? – Он пристально посмотрел ей в глаза, не позволяя солгать.
– Немного порезов и синяков, а в остальном я чувствую себя прекрасно. – Джульет отвела волосы, упавшие ему на глаза, и чуть заметно улыбнулась – так, что ему захотелось съесть ее.
Шеймус наклонился и поцеловал эти восхитительные веснушки на ее бесподобном носике, а затем и прелестные губки. Подняв голову, он смахнул листочек с ее волос.
– Шеймус?
– Да, – ответил самый счастливый на земле человек.
– Этого никогда бы не случилось, если бы ты не добился моего увольнения… – Джульет не могла сдержаться, чтобы не указать ему на это, и он, уничтоженный, опустил голову.
– Джульет. – Он встал.
Она села, опираясь спиной на многочисленные шелковые подушки.
– Ты знаешь, что я права. Тебе не следовало изгонять меня из министерства только потому, что я представляла угрозу для твоей гордости.
– Джульет, – в отчаянии воскликнул он, – я подал в отставку потому, что влюбился в тебя!
– Ты действительно влюбился в меня? – Ее ясные глаза засияли еще ярче от наполнивших их слез.
– Да. – Шеймус чувствовал себя беззащитным. – Зачем же я подал бы в отставку, если мы оба прекрасно знали, что я как специалист лучше?
– Неужели? – засмеялась Джульет.
– М-м… – Шеймус улыбнулся, намереваясь лечь рядом с ней.
– Мы еще посмотрим, так ли это.
– Что ты хочешь сказать этим «мы еще посмотрим»?
– Ничего. – Она поцеловала его, и сердце Шеймуса дрогнуло.
– Выходи за меня замуж, – потребовал он.
– Если ты извинишься за то, что называл меня некрасивой, – сказала она.
– А ты называла меня слабоумным.
– Это не одно и то же. – Он увидел обиду в ее глазах.
– Джульет, ты помнишь того типа в коридоре министерства?
– Да.
– А ты помнишь, что я тебе сказал?
– Нет.
– Я сказал, что красивым женщинам надо запретить появляться в здании, где полно неженатых мужчин.
Леди Первилл улыбнулась:
– Да, действительно.
– Тогда я считал тебя красивой. В тот вечер я просто… – Шеймус со стыдом посмотрел ей в глаза. – Мне просто была невыносима мысль, что какой-то другой мужчина прикоснется к тебе, и мне захотелось, чтобы и ты страдала, как страдал я.
– Я страдала.
– Я знаю и очень сожалею, что причинил тебе боль.
– Кажется, мы оба умеем наносить раны своим языком.
– Боюсь, это проклятие умных людей.
– С Робертом у меня никогда не возникало этой проблемы.
– Ох, сначала ты выпьешь всю мою кровь. – Шеймус поцеловал ее в шею. – Но поскольку на тебе женюсь я, то Роберт Барксдейл может…
– Не помню, чтобы я принимала хотя бы одно из твоих предложений.
Мистер Маккаррен посмотрел в ее смеющиеся глаза.
– Выходи за меня замуж, моя дорогая Джульет. – Он вложил в эти слова всю свою душу.
И, будучи очень умной женщиной, она поверила в его искренность и прошептала:
– Да.
Эпилог
– Шеймус, что же ты делаешь?
– Ничего, – ответил он, не понимая, за что Джульет на него сердится. – Я просто сижу за своим столом!
– Ты знаешь, что Джеймс ранен, и все же заставил его принести тебе тяжелый поднос с кофе и печеньем.
– Я ничего подобного не делал, – возразил он, не очень внимательно слушая свою жену и коллегу.
– Не беспокойтесь, миссис Маккаррен, я совершенно здоров, – сказал мистер Хабернети, ставя поднос на большой стол Шеймуса.
– Видишь, – рассеянно ответил тот, не отрываясь от чтения. – Я совсем не виноват.
– А вы в этом уверены, Джеймс? – спросила секретаря Джульет. – Может быть, вам надо еще недельку отдохнуть?
– Нет, – решительно возразил Джеймс. – Благодарю вас, мадам, но я говорю чистую правду, мне здесь намного спокойнее, чем дома с моими пятью детьми.
