Когда Гильгамеш и Энкиду однажды ночью встретили друг друга на улице, они устроили импровизированное состязание в силе и ловкости. Оно довольно быстро закончилось проигрышем Гильгамеша, но положило начало его закадычной дружбе с Энкиду. Как очевидно из дальнейшего текста, Энкиду постепенно научился говорить и заметно поумнел. И со временем Гильгамеш поведал ему о своей мечте добраться до обители богов.
Собственно, Гильгамеш решился отправиться в далекий и опасный путь не вдруг. Во-первых, он по натуре был авантюристом и отнюдь не робкого десятка. Это следует из'описания его ночных приключений в начале эпоса. Во-вторых, он знал, что является на две трети богом, и, возможно, рассчитывал на помощь со стороны ануна-ков/нефилим. И, в-третьих, произошло событие, которое было воспринято им как приглашение от самого верховного бога Ану[108]. Очевидно, Гильгамеш стал очевидцем необычного явления, — возможно, падения на землю некоего искусственного космического Устройства. Вот как он описал случившееся своей матери:
Мать моя, сегодня ночью было мне радостно,
И гулял я с благородными.
И звезды собрались на Небесах,
И изделие Ану снизошло ко мне,
Пытался я поднять его; сдвинуть я его не мог!
Жители Урука собрались вокруг него,
А люди благородные целовали "ноги"[изделия]
[435, с. 155].
"Ноги" — перевод приблизительный; это то, что было в нижней части предмета, и за что многочисленные горожане пытались ухватить загадочное "изделие". Но предмет был чересчур тяжелым, и унести его не удалось. Однако Гильгамеш не отчаивался и продолжал свои попытки "добраться до сути".
Я сильно надавил на его верхнюю часть,
Но не мог ни снять его оболочку, ни поднять его
Подниматель... [Тогда] я разрушающим огнем отколол его верхнюю часть
И проник внутрь. То подвижное в нем, Которое-Тянет-Вперед,
Я поднял и принес к тебе [437, с. 122].
Согласитесь, искушение воскликнуть "да это же космический модуль!" велико. Текст, содержащий реакцию богини-матери на это сообщение Гильгамеша, поврежден, но из дальнейшего повествования ясно, что она благословила его в путь. Она обратила свои мольбы о покровительстве сыну и его другу к Шамашу, и вдобавок "усыновила" Энкиду. Разумеется, для путешествия на Небеса Гиль-гамешу был нужен "shem". Существующий перевод трактует это слово как "имя". В рамках нашей гипотезы прибегнем к уже обоснованному в главе 4 переводу: "летательный аппарат".
Между прочим, в третьей табличке рассказывается о приближении издалека облака пыли, в результате чего небо заревело, земля задрожала, и прибыл "солнечный бог" Уту/Шамаш, схвативший тело Энкиду, и на того легла "свинцовая тяжесть" (перегрузка?) [227, с. 43-44].
Буквальное значение (шумерского) имени Уту — "Тот, кто в блеске заходит". Аккадское слово "Шамаш" ("shem-esh") более определенное. "Shem"/"sham", как уже было сказано, это "небесный летательный аппарат" или попросту ракета; "esh" — "огонь". Соответственно, "shem-esh" "[Тот, который из] огненного небесного корабля", некий командующий космопортом анунаков.
Итак, друзья отправились к далеким горам, к тому месту, откуда поднимались в небо "шемы". После изнурительного перехода Гильгамеш и Энкиду достигли некой запретной зоны, охраняемой ужасным стражем. Это "чудовище", известное под именем Хувава (Хум-баба), "жило" на склоне горы в кедровом лесу, — по-видимому, в окрестностях Ливана. Примечательно, что в характеристике входа в Кедровые горы встречается термин "огненный канал", что напоминает ветхозаветную цитату о страже сада Эдемского. В Бытии 2:24, возможно, именно его упоминают как "Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к Дереву Жизни".
По целому ряду деталей и существующим изображениям можно предположить, что это было некое автоматическое охранное устройство или вооруженное механическое "пугало", установленное для устрашения местных жителей, чтобы те не добрались до Тильмуна. Благородные горожане пытались отговорить Гильгамеша от его замысла: "неравной [будет] битва с [осадной] машиной Хувавой" [437, с. 126]. Это опасное путешествие и впрямь было полно приключений.
Гильгамеш в ходе некоего "ритуала" просит Шамаша о помощи и засыпает. Во время сна в запретной зоне (в светлое время суток) происходят странные события. Гильгамеш почти сразу же просыпается и, не веря в случившееся, спрашивает Энкиду: "Не .ты ли разбудил меня? Не сплю ли я?" Затем он сообщает:
Во время сна, друг мой, высокая земля опрокинулась,
Она увлекла меня вниз, зажала мои ноги... Сиянье то было (...)
Муж появился; благороднейшим в той земле был он...
Из-под опрокинутой земли извлек он меня.
Он дал мне пить воды; сердце мое успокоилось.
Что за "сияние" вызвало оползень и кто был тот "благороднейший человек"? Гильгамеш и Энкиду вновь засыпают. Но опять:
Сон был прерван на середине.
Приподнялся он, было, спросив друга своего:
"Друг мой, не ты ли звал меня ?
Отчего я проснулся ? Не ты ли коснулся меня ?
Отчего я вздрогнул ? Не прошел ли какой бог поблизости ?
Отчего занемела плоть моя?
Но и заснув в третий раз, Гильгамеш вновь просыпается. Происшедшее в этом случае потрясло его еще больше.
Ужасным было виденное мной видение
Небеса пронзительно закричали, Земля загудела;
Свет дня померк; насталашьма,
Сверкнула молния, вспыхнуло пламя.
Выросли облака, хлынул дождь смерти;
Затем сияние исчезло; огонь погас.
И все, что пало [на землю], стало пеплом.
Удивительное совпадение с эффектами, наблюдаемыми при запуске крупной современной ракеты, причем в правильной последовательности! То есть можно предположить, что космопорт был расположен сравнительно недалеко от границы охраняемой зоны.
Миновав "дерева-оружие, которые убивают", герой вместе с Энкиду достиг входа в недра горы, который охраняли свирепые стражи. Эти ворота оказались не простыми: когда ЭнкИду попытался открыть их, некая невидимая сила отбросила его назад, и он 12 дней пролежал парализованный. Обретя, наконец, способность говорить и двигаться, не на шутку перепуганный, Энкиду сказал Гильтамешу: "Давай не пойдем в глубь леса". Но Гильгамеш был непреклонен. По всей вероятности, друзья сумели найти "место, из которого даются слова команды"; по крайней мере, так решил Гильгамеш. В шумерском тексте сообщается: "Углубившись в лес дальше, он открыл тайную обитель анунаков".
Сильно поврежденные таблички, похоже, сообщают о том, что вход в тоннель был спрятан где-то в кустах и закрыт камнями и землей. Расчистка завала была шумной и привлекла Хуваву. Эпос называет его "Чудовищем с Убивающими Лучами", от силы которого "никто не может спастись". На цилиндрической печати он изображен антропоморфным, но видно, что это не человек. Особенно странно выглядят "шарниры" в плечевых суставах и огромные "стрекозиные" глаза (рис. 134).
![]()
По какой-то причине Хувава в этот момент был облачен лишь в одно "одеяние брони" из семи имевшихся. Но, тем не менее, из его лба вспыхнул Убивающий Луч. По совету Шамаша, Гильгамеш и Энкиду не убежали от Хувавы, а подобрались к нему поближе. Далее, согласно тексту, на помощь пришел то ли Шамаш, то ли своевременный порыв ветра, поднявший в воздух пыль. В любом случае облако пыли нейтрализовало оружие свирепого "робота" и "боезапас" его вскоре иссяк. Осознав это, друзья повалили его и "предали смерти" [437, с. 128].
На пятой табличке содержится описание роковой встречи друзей с Иштар/Ирнинис, очевидно, следившей за событиями из своей Небесной Барки, в основании которой изображен бык (рис. 135 а, б). Когда после победы над Хува-вой Гильгамеш освежал свое тело в водоеме, Йштар попыталась соблазнить героя. Однако, зная о ветрености и непостоянстве чувств "богини любви" и помня о своей важной миссии, Гильгамеш ей резко отказал. Тогда оскорбленная и разъяренная богиня наслала на друзей "Небесного Быка".
