Хорошо, что я вспомнил о существовании Александра Ильича! Есть врачи, которые на первый взгляд мелковаты – постов не занимают, по телевизору не выступают, книжек не публикуют, космические гонорары за визиты не берут. Сидят в какой-нибудь дыре, вроде районной поликлиники, и тихо делают свое дело. Однако о них слышали буквально все больные, проходящие по их профилю. К ним стремятся, о них говорят в очередях к другим светилам медицины. Вот такое интересное явление природы…
– В нашем случае, – сочувственно сказал мне Александр Ильич, – слишком много необъяснимого. Видите ли, если человек был здоров и его наследственность не отягощена, то шизофрения маловероятна. На фоне полного здоровья, как вы меня уверяете, практически вдруг – настолько яркий и громоздкий бред…
– Что значит – наследственность не отягощена?
– Когда оба родителя шизофреники, то ребенок окажется болен со стопроцентной вероятностью. Если шизофрения только у одного из родителей – вероятность ноль целых пять десятых. Можно, кстати, изучить наследственность не только по прямым, но и по боковым линиям.
– Изучим, – бодро согласился я, заранее зная, что ничего этого не будет.
– И обязательно надо изучить состояние мальчика до приступа. Не было ли, скажем, каких-то психотических эпизодов раньше – в детском саду, в школе.
– Не было, – уверенно соврал я. А может, вовсе не соврал. Откуда мне было знать точный ответ, и как признаться, что я его не знаю?
– Что касается острого психоза на фоне психотравмы, то здесь важен фактор соответствия, – продолжал врач. – У здоровых людей психотическая реакция будет соответствовать силе раздражителя. К примеру, если со стола упал графин с водой, а у владельца по этой причине – бред, ступор или с кулаками на всех кидается, это должно насторожить, потому что здесь явное несоответствие. В нашем случае – аборт, сделанный матерью, плюс неродившаяся гипотетическая сестра. Ситуация, конечно, психотравмирующая, но не настолько же. По крайней мере, не для здорового и вполне развитого пятнадцатилетнего человека.
– Я понял так, что вы не можете отнести наш случай ни к одному, ни к другому варианту?
Александр Ильич заметно смутился:
– Давать заключение о психогенной или эндогенной природе заболевания пока преждевременно. Я бы поостерегся.
И тогда я задал вопрос, давно зревший у меня в голове:
– А вдруг это не заболевание?
Вопрос мой был рожден отчаянием, полной невозможностью хоть что-то понять и исправить.
– В каком смысле?
– Ну, вдруг все произошло на самом деле? – я старательно улыбнулся, показывая, что якобы шучу. – Предположим в порядке бреда. Как вы относитесь к бесовщине, ко вселениям, к одержимости?
Врач долго и внимательно смотрел на меня, прежде чем позволить себе отреагировать. Впрочем, ответил он в тон, тоже как бы не всерьез:
– В порядке бреда, говорите… Поосторожнее с такими вещами, бред имеет свойство втягивать в себя других людей, особенно состоящих в близком родстве.
– Вы же смотрели его, разговаривали с ним! Откуда в нем взялась вторая личность – я не спрашиваю, замнем для простоты, но ведь теперь в нем две личности одновременно! Они борются, то чужая побеждает, то своя. Как это объяснить с точки зрения врача?
– Да, поведение мальчика меняется, – спокойно подтвердил Александр Ильич. – А с точки зрения врача это говорит всего-навсего о динамике болезни. Бредовая идея приходит и временно уходит.
– Разве бывает так? Чтобы на какие-то полчаса, на час…
– Не бывает. Это как раз один из тех симптомов, которым я не нахожу объяснения.
– Вот видите!
– Хотите, кофе попьем? – неожиданно предложил мне хозяин кабинета. – Не волнуйтесь, меня это ничуть не затруднит. Наш герой все равно пока спит…
И я сразу потух.
Александр Ильич встал, включил электрический чайник, выставил банку растворимого кофе. Заодно заглянул в соседнюю комнату, предназначенную для коллективной гипнотерапии, где на одном из топчанов спал мой сын.
– Знаете, о чем я думаю? В том мире, куда попал ваш мальчик, нет Бога, – сказал он, вернувшись за стол. – Будем считать это обнадеживающим симптомом… Не пугайтесь, моя религиозность не превышает норму. Я имею в виду лишь то, что его мир совершенно неестественный, искусственный от начала до конца. Может, это вас немного успокоит?
– Почему это меня должно успокоить?
– С искусственным бесом легче справиться.
Он весело подмигнул мне, показывая, что опять говорит как бы не всерьез.
– А чему ещё вы не находите объяснения? – спросил я, решительно не желая успокаиваться…
CONTINUE
32.
…Тишина держится только долю мгновения.
– Что за «бластомеры» такие? – беснуется Хозяюшка. – Что они хотят сделать с нами?
Раньше Свободного Охотника отвечает декодер – монотонно, размеренно, без чувств:
«Я слышал о таких, дочь гипа, хоть и не встречал никогда. Это стаи капсул-автоматов, управляемые кем-нибудь дистанционно. Я прав, хозяин?» Командир маленького отряда не вступает в разговор с друзьями. Привилегированный Вход пропускает его в трехмерное пространство, стянутое прозрачным пластиком. Открывается гостиничный коридор, вокруг которого теснятся дырявые ангары и неработающие шлюзы. Самый центр огромного пузыря. Жилые ячейки, предназначенные только для Истинных и давно переставшие быть жилыми, безмолвствуют, не собираясь заманивать нового гостя индикацией своих параметров. Запустение и тоска. Разруха.
Друзья находятся здесь, целые и невредимые – прилепились к стене возле маяка. Дожидаются своего командира, сходя с ума от волнения. Очевидно, волнением и вызван столь наивный вопрос насчет бластомеров. Что им сказать, какие слова найти? Если они до сих пор не знают ответ, то зачем вообще это знать?
Встреченная компания действительно организована по принципу: один диспетчер – несколько послушных капсул-снарядов, но только снаряды ведет в цель отнюдь не автоматика. Внутри находятся управляемые люди, покорные всем командам диспетчера, неспособные рассуждать. Не люди даже, а дети Клонов, жизнедеятельность которых целиком определяется той или иной спектропрограммой, мозг которых неоднократно подвергался переформатированию. «Бластомеры» – такое нелепо-торжественное название, взятое из древней биологии, придумали этим несчастным существам самозванные Председатели из числа воров-фермеров, сумевшие организовать Клоны в омерзительные Союзы… Зачем пугать друзей тем, что нервная система дремлющих в Прямом Тоннеле смертников настроена лишь на одно: дать полный разгон и врезаться. Куда – не имеет значения. Корабли атакованного противника неизбежно хрупнут, расколются, не выдержав удара квазиметаллических конусов, зато бортовые системы и цезиевые кассы останутся в целости и сохранности. Да и пилоты, возможно, не погибнут, попадут в плен. Такова она – пиратская тактика… Вот что мог бы объяснить командир, однако ничего этого не звучит под информационными куполами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
