Мысль о том, чтобы вынашивать его ребенка… Ливия отвернулась от него, потому что не могла перестать желать того, что, казалось бы, никогда не произойдет. Гидеон затащил ее с собой под простыни и нежно поцеловал. – Ты хочешь попробовать так?
- Думаю, да, - нерешительно сказала Ливия, поднеся свернутый презерватив к лампе и посмотрев на свет сквозь почти прозрачную пленку.
Она почувствовала, как Гидеон затрясся от сдерживаемого смеха. – Это не больно, - сказала он. – И тебе может понравиться тот факт, что когда мужчина пользуется им, ему требуется гораздо больше времени, чтобы кончить.
- Вот как? Почему? Потому что ощущения не такие сильные?
- Верно. – Он лукаво улыбнулся. – Все равно что есть ужин через салфетку.
Ливия вернула ему презерватив. – Значит, не надевай его, и мы сделаем это как обычно.
Гидеон решительно покачал головой. – Я больше не доверяю себе. Невозможно отступить в тот момент, когда больше всего мне хочется остаться внутри тебя. Вот… помоги мне надеть его. Стоит все попробовать хотя бы раз в жизни, я всегда так говорю.
Ливия стыдливо выполняла его тихие указания, раскатывая презерватив по всей длине его возбужденной плоти, и приладив его так, чтобы у головки осталось немного места. – Кажется довольно тугим, - сказала она.
- Он и должен прилегать именно так, иначе он соскользнет.
Отпустив его, она легла обратно на матрас. – Что теперь?
- Теперь, - сказала он, и тело его накрыло ее, - Я буду любить тебя так, как представлял себе все эти пять ночей.
Глаза Ливии закрылись, когда его голова опустилась на ее грудь, и язык его стал рисовать замысловатые узоры на ее коже. Он втянул в рот ее сосок и нежно покусывал и лизал его, пока тот не затвердел и не потемнел. Затем он перешел к другой груди, так же лаская ее, пока она не начала стонать и извиваться под ним. Он занимался с ней любовью с нежным мастерством, реагируя на каждое сокращение мышц и каждую дрожь. Ненадолго остановившись, Гидеон потянулся к чему-то на ночном столике. Она слышала, как он отвинтил крышку баночки, и его рука скользнула между ее бедер, тонким слоем размазывая шелковистый крем. Мягким кончиком пальца он осторожно скользнул сквозь нежные складки, и стал круговыми движениями обводить вход в ее тело.
- Гидеон,– сказала она возбужденно, - Я уже готова.
Он улыбнулся и продолжил лениво ласкать ее. – Ты слишком нетерпелива.
- Я нетерпелива, потому что я готова… о, ну почему тебе все время требуется так много времени?
- Потому что я люблю тебя мучить. – Он наклонился и поцеловал ее в шею, а кончики его пальцев тем временем пробрались сквозь влажные кудряшки. С трудом заставляя себя вытерпеть дразнящее исследование, Ливия потянулась к спинке кровати и крепко сжала жесткие и изящные деревянные прутья. Гидеон стал на колени между ее бедер и добавил еще скользкой мази, его пальцы проникли глубоко в нее.
В конце концов Ливии пришлось умолять. – Гидеон, пожалуйста, сделай это сейчас, пожалуйста…
Слова ее оборвались, потому что он осторожно вошел в нее, наполняя, пока она не застонала от облегчения. – Все хорошо? – спросил Гидеон, опираясь руками по обе стороны от ее головы. – Это ведь не неприятно?
Ливия приподняла бедра в ответ, тело ее переполняло удовольствие. С улыбкой посмотрев на ее напряженные от страсти черты, Гидеон слегка коснулся большим пальцем чувствительного бутона ее плоти, продолжая ласкать ее, когда начал двигаться глубокими, ритмичными выпадами, и ее накрыла волна блаженства…
- Ливия, - сказал он много времени спустя, крепко прижимая ее к груди, и играя блестящими прядями ее волос. – Что если я решу не возвращаться в Нью-Йорк?
У нее в голове помутилось. Размышляя, правда ли он только что сказал то, что она подумала, он сказал, она встала с постели и зажгла лампу. Гидеон остался лежать на боку, простыня свободно прикрывала его бедра.
Вернувшись в кровать, Ливия перекатилась на бок, заглянула ему в лицо и потянула простыню, зажав ее подмышками. – Ты думаешь остаться в Лондоне? – спросила она. – Как долго?
- По меньшей мере, на год. Я буду управлять лондонским офисом и расширять наш бизнес на европейском рынке. Я буду так же полезен здесь, как был бы в Нью-Йорке, если не больше.
- Но вся твоя семья в Нью-Йорке.
- И это еще одна основательная причина остаться здесь, - сухо сказал Гидеон. – Совершенно очевидно, что расставание пойдет на пользу как им, так и мне. Я устал играть роль главы семьи – им не мешало бы научиться самим разбираться с делами.
- А как же твои литейные и твои деловое имущество…
- Я передам Маккенне полномочия принимать любые решения в мое отсутствие. Он доказал, что готов взять на себя обязанности – и я доверяю ему больше, чем своим братьям.
- Я думала, тебе не нравится Лондон.
- Я обожаю его.
Удивленная тем, что он изменил свое мнение, когда всего лишь на прошлой неделе она слышала, как он говорит совсем другое, Ливия едва подавила улыбку. – Почему ты вдруг так внезапно полюбил Лондон?
Гидеон протянул руку и погладил ее по волосам, аккуратно заправив за ухо шелковистый завиток. Он не сводил с нее глаз, в свете лампы в глазах его посреди мерцающей синевы загорались золотистые огоньки. – Потому что он рядом с тобой.
Ливия закрыла глаза, от этих слов ее кольнули неуверенность и внезапная надежда. Силы ее тоски, казалось, хватит, чтобы наполнить всю комнату. – Гидеон, - сказала она, - мы уже обсуждали…
- Я не прошу видеться с тобой или ухаживать за тобой, - быстро отозвался он. – На самом деле, я настаиваю на том, чтобы не видеть тебя хотя бы шесть месяцев, пока я не пойму, могу ли я совсем прекратить пить. Это неприятный процесс, говорят… какое-то время я вряд ли буду приличной компанией. По этой и другим причинам, нам будет лучше не встречаться.
Ливия онемела от удивления, поняв, что он пытается сделать, размеры требуемых усилий. – Чего ты хочешь от меня? – смогла спросить она.
- Дождаться меня.
И снова добровольное одиночество, подумала Ливия и упрямо покачала головой. – Я больше не могу оставаться запертой в Гемпшире, или мне грозит буйное помешательство. Я должна вернуться в общество, разговаривать, смеяться, ездить по разным местам…
- Конечно. Я не хочу, чтобы ты оставалась погребенной в Стоуни Кросс. Но не позволяй другим мужчинам… то есть, не обещай никому выйти за него и не влюбись в какого-нибудь чертова виконта… - Гидеон нахмурился при мысли об этом. – Просто оставайся свободной шесть месяцев. Разве я слишком много прошу?
Она обдумала просьбу, в нерешительности нахмурившись. – Нет, конечно нет. Но если ты делаешь это ради меня…
