Остановившись для отдыха и подставляя лицо морскому ветру, я медленно повернул голову вправо. Тут у меня вырвался тихий вскрик.
Вдалеке над морем блистало нечто прекрасное и величественное. Там, на острове, окруженном белой каймой прибоя, стояла прозрачная пирамида. Нижняя ее часть была сделана из камня, подобно первой пирамиде Гизы, которую мы недавно видели. Зато верхняя, стеклянная, сверкала вдали, как драгоценный камень.
— Хрустальная пирамида, — сказал Митараи по-японски. — Она как волшебный шар предсказателя. Перед этой стеклянной пирамидой цивилизация обнажит свою сущность.
Вокруг пирамиды не было никаких признаков присутствия человека, и не приходилось ждать, что нас окружит толпа страждущих гидов, как в Гизе. Я чувствовал, что это красивое сооружение, существующее не для показа кому бы то ни было, олицетворяет подлинные ценности этого мира, никак не связанные ни с жаждой славы, ни со страстью к наживе, заключает в себе квинтэссенцию любознательности, честолюбия и научного поиска ученого-египтолога. Это сознание тронуло мою душу.
— Так, друзья, хватит отдыхать. Пошли! Там нас ждет все то, что надо отыскать, — сказал Митараи.
Говорят, что подъем на гору Фудзи долог из-за того, что все время видишь ее вершину. С нами было то же самое. Мы поднимались и спускались по скалам, кружили по расселинам, продвигались то вправо, то влево по ведущей к берегу тропе, но стеклянная пирамида почти не становилась ближе.
Тяготы нашего пути сглаживал вид маленьких рыбок, резвящихся в попадавшихся там и сям лужах, оставшихся после отлива.
Наконец наша группа добралась до так называемого японского моста. Из-за отлива поверхность воды была у нас далеко под ногами. Темные от влаги, густо обросшие ракушками и водорослями скалы обнажились, и волны со зловещим шумом вздымались и опускались между ними.
Если, переходя мост, смотреть на пирамиду Пола Алексона, она создает совсем не такое впечатление, как настоящая, в Гизе.
Прежде всего пирамида Гизы стоит на светлой скале, покрытой белым песком и пылью. А эта, на Бич-Пойнте, построена на темно-серой скале и производит довольно аккуратное впечатление.
Затем, если кладке в Гизе уже пять тысячелетий, то с момента постройки этой прошло всего несколько лет, и поэтому, естественно, складывающие ее камни выглядят совершенно новенькими. Египетская сооружена из белого камня, а здесь камень, скорее, серый. Углы еще не стерлись. Видимо, камни разной породы. Наконец, поскольку верхняя часть пирамиды — из стали и стекла, она смотрится безжалостно модерново.
Японский мост подводит к пирамиде с севера. Соответственно, спустившись с моста, мы оказались с северной стороны пирамиды, напротив ее восточного края.
Мне говорили, что эта пирамида — точная копия пирамиды Хуфу в Гизе. И действительно, видя ее перед собой, испытываешь очень похожее ощущение давящей массы. Ее ширина с востока на запад тоже точно соответствует оригиналу. Только вот в ее северной грани нет пролома Аль-Мамуна. Вместо него на довольно большой высоте виден открытый главный вход.
Если приехать сюда, не видев подлинника, наверняка будешь сильно поражен. Самая новая в мире пирамида занимает бо2льшую часть этого маленького скалистого островка, который из-за нее прозвали Иджипт-Айленд — Египетским островом.
Если идти вдоль восточной грани пирамиды на юг, в ней будет большая деревянная дверь, как в средневековом замке. Такой в Гизе нет. Пройдя ее и оказавшись у южного края, можно увидеть круглую каменную башню. От ее верха к стеклянной грани пирамиды ведет металлический подвесной мост.
— Сначала посмотрим место, где умер Ричард, — сказала Леона. Митараи кивнул.
Две большие сумки, которые тащили охранники, поставили в комнате на втором этаже, служившей, очевидно, кухней. Мы стали неторопливо подниматься по металлической винтовой лестнице, обвивавшей башню.
С каждым витком перед нами раскрывался все более широкий обзор, и вид пирамиды тоже изменялся. В кино бывают сцены, снятые камерой, движущейся на кране, что позволяет мгновенно менять изображение; и здесь происходило совершенно то же. Я подумал, что человек, организовавший здесь строительство, специально соорудил башню, чтобы с нее любоваться стеклянной пирамидой. Ведь, кроме нее, на Иджипт-Айленд не было возвышенностей.
Зашли в комнату на шестом этаже.
— Здесь большой гардероб, — отметил Митараи. Он подошел к нему и открыл дверцу. — Одежды немного. Почти пусто. Очень удобно прятаться.
По мере подъема по лестнице шум ветра и, как ни странно, плеск прибоя становились громче. Место преступления на седьмом этаже было буквально наполнено этими звуками.
— Дверь должна быть не заперта. Итак, джентльмены, это место, где произошло самое громкое убийство в запертой комнате восьмидесятых годов. Отпечатки пальцев уже сняли, так что об этом можно не беспокоиться. Здесь был обнаружен труп утонувшего Ричарда Алексона, — сказала Леона в манере, в которой принято объявлять о начале банкета.
— Эту дыру проделал Эрик Бернар газовым резаком? — спросил Митараи, показывая на черную металлическую дверь.
— Да. Чтобы сдвинуть внутренний засов, уходящий в отверстие в потолке.
Леона объясняла, открыв дверь вовнутрь комнаты. Гидом в этом новом туробъекте служила блестящая кинозвезда.
— Установлено, что в день обнаружения трупа Ричард Алексон находился в этой комнате живым, по крайней мере, до десяти часов утра. После этого прошло несколько часов, и вечером…
Митараи, замерев на месте, с изменившимся лицом повернулся к Леоне.
— Говоришь, до десяти утра он был жив?
— Да, охранники Ричарда слышали его голос через дверь: «Голова раскалывается, дайте мне еще немного поспать!»
— К десяти часам буря уже прошла?
— Прошла.
Митараи хмыкнул.
— Какой необъяснимый случай! Более чем странно!
— Я же говорила!
Митараи слегка усмехнулся и с раздражением махнул рукой.
— Нет, я не в этом смысле.
Леона замолчала. Такое поведение Митараи ее, очевидно, обидело. Но мой друг, не обращая на это никакого внимания и наклонившись, продолжил свои наблюдения.
— На рукоятке этого засова, которая выходит наружу, есть крохотная царапина, как будто от иглы. Металл блестит из-под краски. И с этой стороны, на поручнях площадки, есть такая же тонкая царапина. Это очень важный факт, ребята… Так, а теперь внутрь.
Митараи вошел в комнату.
— Запертая комната из черного гранита. Сильно напоминает царскую комнату, хотя форма другая. Три маленьких окна, открывающихся наружу. Одно на уровне подвесного моста, другое ближе к полу. Все затянуты тканью от комаров, которая надежно закреплена винтами с внутренней стороны. Снять их снаружи невозможно… Еще одно окно — квадратное, примерно двадцать на двадцать дюймов, наглухо закрыто стеклом. А это что?
Митараи стал внимательно осматривать стекло, потом обернулся ко мне.
— Исиока, человек-птица тоже тут был — за стеклом видны следы человека, шедшего по стене.
— Что ты сказал?
Но Митараи уже переключился на другое.
— Бог с ним пока. А кровать? Ее не трогали после обнаружения трупа? Не передвигали?
— Незаметно, чтобы ее передвинули после того, как я ее увидела. А увидела ее я сразу после того, как нашли труп.
Митараи опустился у кровати на колени и, почти уткнувшись носом в простыню, принялся тщательно ее осматривать.
— На простыне много черного порошка. Леона, простыня и одеяло тогда были мокрые?
— Ну, это… не знаю, ничего об этом не слышала.
— Полицейские на эту тему ничего не говорили?
— Не помню. Думаю, что нет.
— Печально, печально, — презрительно сказал Митараи и встал. — Невозможно разгадать загадку, упуская такие важные моменты. Я думал, только в Японии полиция столько сил тратит на хвастовство, что доходит до идиотизма… О, это мощно! Керосиновая лампа, как аквариум для золотых рыбок. Процентов на восемьдесят полна водой. Леона, а гении местного сыска брали эту воду на анализ?
