— Нет, но…
— Это не дождевая вода? Анализа не делали? Ты это хочешь сказать?
Леона молчала.
— Покойник снял эту лампу с проволоки и вышел в бурю, используя ее как карманный фонарик. Он стоял с ней под дождем, пока огонь не погас и лампу доверху не залило водой, — сказал Митараи весело. — Стены очень чистые. На ткани, натянутой на окнах от комаров, нет ни малейшей дырочки. Нет и признаков, что ткань сдвигали. На полу есть небольшие следы скотча. Вот в такой странной позе умер знаменитый бизнесмен… Ладно, все, что нужно, я увидел. Теперь подвесной мост.
— Подождите, господин Митараи. Вы, гениальный сыщик, заметили много такого, на что мы, простые люди, не обратили внимания; но посмотрите сюда, на мое лицо…
Леона повернулась к нему в профиль. Потом быстро закинула голову, при этом ее правая бровь поднялась вверх, а левая осталась внизу, уголки губ немного изогнулись, придав лицу очень необычное выражение.
— Печально, печально, вы, ребята, как слепые. Так и за сто лет не разгадать загадку… — проговорила Леона низким голосом.
Я неожиданно для себя зааплодировал. Выражение ее лица было точно как у Митараи.
— Вспоминая про вас, я тренировалась перед зеркалом.
— Переигрываешь, это плохо… Исиока, ты ведь не будешь утверждать, что это на меня похоже?
Я отвечал ему, с трудом сдерживая смех:
— Один в один.
— Вы, наверное, сами не замечаете, но очень часто на лице у вас такое выражение, словно вы насмехаетесь над окружающими. Я, конечно, признаю ваше превосходство. Но попробуйте встать на место человека, на которого все время так смотрят.
Я усердно закивал головой. Мне захотелось встать перед Леоной на колени, поцеловать ей руку и искренне поблагодарить за очень уместные слова.
Митараи несколько расстроился. Он посмотрел на меня и начал было что-то говорить, но Леона его опередила.
— Я женщина гордая, — сказала она.
— Похоже на то.
— Был бы на вашем месте другой, я бы здорово рассердилась.
— Потому-то я и рекомендую не слишком со мной сближаться. В присутствии таких, как ты, я сбиваюсь с ритма.
— Не поймите меня неправильно. Если мы что-то проглядели и заслужили ваше презрение, мы примем его спокойно. Но только не двигайтесь дальше без объяснения. Что вы скажете о кровати и о воде в лампе?
В отличие от меня Леона всегда говорила то, что хотела.
— Ты требуешь, чтобы я изменил свой привычный порядок работы. Исиока, прежде чем браться за дело, надо было подписать контракт. И указать, что наниматель ни при каких обстоятельствах не станет вмешиваться в то, как я работаю.
— Работа на сто тысяч долларов. Казалось бы, я могу рассчитывать на более внимательное отношение.
При этих словах правая бровь Митараи поднялась, губы изогнулись.
— На этом все!
Повисла тишина.
— Простите! Я прошу извинить меня за то, что сказала о деньгах. Но хоть немного объясните. Возможно, я могла бы вам помочь…
— Ни разу в моей работе не было случая, чтобы я полагался на чужую помощь. И не будет… Ну да ладно. Если настаиваешь, немного объяснить могу. Но если б я был таким гордым, я не стал бы слушать подобные объяснения. «Вот это называется небом, оно голубое. А на нем облака, они белые!»
Леона с раздражением закрыла глаза.
— Поняла, очень хорошо поняла. То, что вам кажется до глупости очевидным, мне с моими слабыми мозгами не понять, пока не объяснили. Ну так что с кроватью?
— Кровать была насквозь мокрой, и вода в лампе была соленой, — сказал Митараи с раздражением.
— Соленой? — воскликнула Леона. — То есть в воду была подмешана соль?
— Точнее говоря, хлористый натрий. Но не только он. Хлористый магний, сернистый натрий, хлористый кальций, бикарбонат натрия, бромид калия, борная кислота, стронций — все это было в воде.
— Зачем? Это все преступник сделал?
— Как бы ты ни возражала, я думаю, так и есть.
— А как же он все эти вещества, которые еще надо где-то достать, туда…
— Ну, это как раз просто. Всего этого полно вокруг нас. Надо только зачерпнуть.
— Что это значит?
— Морская вода.
— Морская вода?
— Если я не ошибаюсь, в лампе морская вода.
Мы с Леоной ошеломленно посмотрели друг на друга. На некоторое время воцарилась тишина. А Митараи, прошмыгнув мимо стоявшей в дверях Леоны, пошел на крышу.
— Если это так, то неудивительно, что нас презирают, — прошептала мне Леона.
Иджипт-Айленд, Америка — 14
Мы впятером стояли на крыше. Это было круглое, как банка для чая, пространство. Над ней был такой же круглый навес от дождя. Его поддерживали пять опор, установленных на перилах.
Доносился шум прибоя. Сила его звука не зависела от высоты. Иногда ветер с моря прорывался между крышей и каменной башней.
Мы стояли, повернувшись к пирамиде. У наших ног начинался подвесной мост, который упирался другим концом в стеклянную часть пирамид, чуть выше ее середины. Как будто мифический великан воткнул в нее свое гигантское копье.
Подвесной мост был окрашен черной краской. Он спускался к пирамиде под небольшим углом. Но пройти по нему был невозможно — он был обмотан колючей проволокой с шипами, как на розовом кусте. Обмотан основательно, а кое-где проволока была протянута еще и вертикально. Так что было очевидно: человек вряд ли мог пролезть между ее витками.
Мы попробовали присесть. Нашему взгляду открылся довольно тесный туннель, ограниченный сверху колючей проволокой. Он был у2же, чем восходящий проход в первой пирамиде Гизы. Если ползти на животе, то добраться по нему до пирамиды можно. Но войти в нее все равно не получится — на входе в пирамиду установлена решетчатая дверь, вроде той, что стоит в пирамиде в Гизе. И ключа от нее, естественно, нет. Я не мог понять, почему Пол Алексон установил эту решетчатую дверь в своей американской пирамиде. Потому, что такая есть в Гизе? Алексон, несомненно, не один раз бывал в пирамиде Хуфу.
— Я много раз просила ключ у охраны, однако всегда получала отказ. Поэтому, к сожалению, сегодня не смогу проводить вас туда через этот вход. Но большая дверь на входе должна быть открыта, и мы можем войти на первый этаж, где песчаный пол. У этой пирамиды два этажа; на первом песок, а на втором, за решетчатой дверью, искусственная скала. Там очень просторно. На всех это производит большое впечатление. Жаль, что не могу вам это показать…
— Да ладно, как-нибудь решим эту проблему, — сказал Митараи.
— Хотите посмотреть? Второй этаж? — удивилась Леона.
— Хочу посмотреть все. Для этого сюда и приехал. Иначе загадку не разгадать.
— Но с первого этажа туда не подняться. Скалы на первом этаже чем выше, тем больше наклоняются вовнутрь, и на них никак не взобраться. По обычной лестнице тоже не залезть, нужно вызывать пожарную машину. Это очень высоко. Мы построили леса, от них протянули веревочную лестницу и только так взобрались.
— Понятно, — сказал Митараи с холодком, даже не пошевельнувшись.
— Даже если б вы были чемпионом мира по скалолазанию, ничего не вышло бы, ставлю сто долларов.
— На всех скалах есть маршруты, которые никто не замечает.
— Нет! У нас в группе были опытные альпинисты. Они все обыскали и пришли к выводу, что без сооружения лесов взобраться невозможно.
— Я и говорю, что они проглядели.
— Ставлю двести долларов. Идет?
— Не люблю спорить на деньги. Не хочется вводить тебя в убыток.
— Да ну, не стоит беспокоиться. — Леона довольно улыбнулась. — Может быть, о чем-то другом у вас есть основания так говорить, но только не об этом. Вы проиграете. Двести долларов, согласны? Если не сможете заплатить, я вам одолжу. Ну как?
— Если ты так настаиваешь, то как хочешь. Ставка — двести долларов на фоне ста тысяч.
— Ха-ха! — Леона весело рассмеялась.
— В конце подвесного моста есть маленькое окошко. Я думаю, в этом суть, — пробормотал Митараи, присев на корточки. — Ладно, здесь достаточно, показывай пирамиду.
