Расспросил я его только позже. И со слов мальца понял, что тот и впрямь кого-то заприметил, но распознать не смог. Тот, кто к конюшням пробирался в ту ночь, был накрыт чем-то и шел переваливаясь. Поди узнай. Я одно время даже на Вышебора думал. А вдруг калека притворяется, что ходить не может? Но потом убедился: руки у бывшего дружинника все еще очень сильные, а вот ноги никуда не годятся. Так что и эта ниточка завела меня в тупик. Теперь мне думается, что, ссылаясь на Тихона, Яра знала, что парнишка не мог рассмотреть убийцу холопа, однако все же рисковать не хотела. Мало ли, что мог со временем вспомнить мальчишка? А потом как-то Яра уходила из усадьбы. Тогда и Радко уходил, но, вернувшись, сразу Тихона с собой покликал.
– Было дело, – подал голос Радомил. – Мне поговорить с мальцом надо было. Но позже я его отпустил.
– Я даже знаю, о чем ты говорил с парнишкой, – повернулся к нему волхв. – Сперва ругал, что тот Яру к тебе отправил, а потом уговорил никому о том не рассказывать. Ты ведь не ключницу звал на свидание, не с ней говорить хотел.
Радко насупился, молчал. Волхв же сказал:
– Мне только дивно, что ты саму Яру не расспросил, почему она пришла по первому же зову.
Радко вспыхнул:
– А чего ее расспрашивать, если и так ясно. Я сказал Тишке, мол, передай хозяйке, что зову. Вот малец и решил, что я о ключнице говорил. А я хотел, чтобы не Яру, а… а…
Тут он умолк. Однако Озар не отступал:
– Ясное дело, ты с Мириной хотел свидеться. Ведь она дело тебе важное поручила, вот ты и подумал, что наладится у вас все. Позвал на свидание. А пришла вдруг Яра. Сразу же побежала на твой зов, да еще на ночь глядя. С чего бы такая готовность?
Радко не отвечал. Бросил на ключницу косой взгляд, в котором сейчас и впрямь читалось недоумение.
Озар же продолжил:
– Ты, парень, на гулянке в Даждьбога день с бабой спаривался. И, как и положено в этот праздник, она была под берестяной личиной, скрывавшей лицо. Однако ты почему-то решил, что это Мирина любилась с тобой, и спустя время назначил ей свидание, чтобы обговорить, как теперь вы будете. И вдруг явилась Яра. Это ведь она любилась с тобой в тот вечер. Мил ты ей был. Вот и сошлась с тобой. А когда ты Тихону велел направить ее к означенному месту на свидание, она и понадеялась, что люба тебе. Но ты разбил ее надежды. И выдал себя тем, что другую хозяйку звал.
Теперь Радко не сводил глаз с молчаливой ключницы.
– Яра? Это правда?
Никакого ответа не последовало. Но впервые за все время губы ее дрогнули, скривились в насмешке.
Озар продолжил:
– Яра знала, что ты молчать будешь, дабы не выдать Мирину. А вот Тихон мог разболтать. Он и так уже один раз видел ее в ночь убийства Жуяги, но не смог признать. А тут опять мальчишка в ее тайну проник. И решила она от него избавиться.
Озар шагнул к Радко:
– Ты ведь должен был понимать, что Яра последней в тот вечер вернулась в усадьбу!
Похоже, парню ранее это в голову не приходило. Теперь смотрел на Яру в растерянности, потом лицо его будто окаменело. Она же оставалась неподвижной. Смотрела куда-то поверх голов собравшихся, словно рассматривала резьбу на карнизе гульбища.
Радко произнес:
– Я на Яру тогда ничего дурного подумать не мог. Однако ты прав, я в тот вечер раньше ключницы вернулся домой. Почти бежал, страшась того, что с Мириной ее перепутал. Но чтобы она такое сделала!.. – И окликнул: – Яра?
Никакого движения. Будто и нет ее тут.
Озар же сказал:
– Я тем вечером долго не спал, наблюдал за всем. И видел, когда Яра в потемках вернулась. Но сразу в дом не пошла, зачем-то удалилась за терем. Долго ее не было. Однако, как и Радко, я тогда еще ничего дурного не заподозрил. Ну вернулась хозяйка, проверяет что-то. И даже когда она в потемках потом прошла в терем, я не окликнул ее. Правда, я не заметил, когда мальчишка прошел через сени. И проходил ли? Не знаю. Да и не ждал я его в тот час особо. О дурном же не думалось. Вот я и решил, что парнишка остался ночевать с Радко на сеновале.
На другой день Яра несколько раз говорила мне, что Тихона все нет. Дескать, по делам своим мальчишеским убежал. Даже немного волновалась. И я опять не заподозрил ее. А ведь скребло под сердцем, неспокойно мне было. Но тогда я отнес это к тому, что сама Яра мне нравится, о ней больше думал, чем о пропавшем Тихоне. Да мало ли куда мальчишки, эти воробьи неспокойные, могут податься? И только после того, как Лещ сам не свой явился и сообщил, что тело Тихона под обрывом на дереве… Перун свидетель, я ведь Радко больше иных подозревал. И все вспоминал, как младший Колоярович отвел парнишку к себе на сеновал. И только гораздо позже, наблюдая с гульбища, как Яра ловко скрутила голову крупному сварливому гусю, я вдруг подумал – а с мальчишкой могла бы так же поступить? Ей ведь в лесах древлянских не единожды приходилось на зверя выходить. Значит, ловкая и сильная. Эта бы и с парнишкой легко справилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Озар глубоко вздохнул. В сторону Яры не смотрел, лишь крепче сжимал веревку, какой был подпоясан. Словно удерживал себя, не позволял смотреть на так понравившуюся ему вековуху… которая оказалась ловчее и умнее его. Наверняка Яра была в этом уверена, особенно понимая, что понравилась волхву.
– Про Голицу я упоминать не стану, – продолжил Озар. – Там все ясно. Еще одно злодеяние в этом проклятом жилище. Только добавлю, что не забыл, как изумленно смотрела на мертвую повариху Яра. Обычно она спокойная, страхи свои не выказывает… А тут как будто поразилась, что случилось нечто, ей неведомое. Я это отметил, но, опять же, больше успокаивал Яру, чем злое о ней думал.
А ведь уже подозревал, что у нее был повод поквитаться с Дольмой, а потом и Жуягу убрать. Про Тихона… Тогда я еще сомневался. Да и нападение на нее Вышебора отбросило прочь мои сомнения. Однако после того, как угомонились все прошлой ночью, а я сидел и подремывал под дверью Колояровича, в какой-то миг опять подумал, что вроде как все сходится, чтобы именно ключница оказалась виновной. Но даже тогда я оправдывал ее, думал, так Яра защищалась, от беды себя хотела оградить. И мне ее даже жалко стало. Несчастной она тут была. Поэтому утром я сказал Яре – мол, давай уйдем. Что они тебе все?
Волхв помедлил немного, но потом вскинулся, посмотрел прямо в глаза Добрыне.
– Да, беру небо в свидетели, именно так я и сказал ей. Я не юнец какой, чтобы своего чувства к понравившейся бабе стыдиться. И признаю, что мила мне Яра была. Однако в тот миг я еще про Мирину не ведал. А вот когда сидел недавно над мертвой Мириной в одрине, я вспомнил, как Яра отговорила всех будить вдову… И понял, что, кроме нее самой, да еще пьяного калеки Вышебора, никого больше на верхних поверхах терема не было. Кто на ключницу подумает? Она же, если Мирины не станет… Яре ведь нравился Радко, сама мне в том призналась. К тому же был у нее еще повод от госпожи избавиться: кто, кроме вдовы Дольмы, посмеет признанной всеми хозяйке Яре на дверь указать? На ней же тут все держалось. А там рано или поздно и Радомил мог бы ей достаться. Убийство же купчихи все на Вышебора спишут. Знают, что он душегуб. Одного не учла Яра. Что Вышебор не настолько хмельной был, чтобы к ней самой не пробраться.
– Погоди, погоди, – поднял руку Добрыня. – Ведь Яра не так уж сильна, чтобы такую женщину, как Мирина, крепкую, молодую, здоровую, вот так просто удавить, бесшумно.
– А ты у Моисея спроси, – кивнул в сторону хазарина Озар. – Мы вместе с ним тело осматривали.
Моисей невольно подобрался, почувствовав взгляды со всех сторон.
– Ну… там это… – начал он, подбирая слова. – Там просто. Руки у купчихи были наверх закинуты, можно подушку набросить и сесть сверху, чтобы не сильно трепыхалась и боролась. При этом удавку на еще сонную Мирину накинуть и душить. Баба… такая, как Яра, сможет, сил хватит. Пришлось мне как-то с ней побороться, когда Вышебор велел ее к себе втащить. Она сильная. Я не справился тогда.
Озар кивнул, подтверждая его слова, сказал, что тоже так все понял. Шагнул вперед, подняв к небу руку:
