— Я ее муж, — сказал Майк. Он даже не задумался о том, как ему следует представиться. Он ведь и был ее мужем. — Что с ней?
Эйприл была мертвенно-бледной, и врачи постоянно контролировали состояние ребенка. К счастью, маленькое сердечко билось ровно и звучно.
— Она надышалась дымом и получила ожоги второй степени на руках. Какой у нее срок? — с озабоченным видом спросил врач-акушер.
— Тридцать пять недель.
— Уже можно рожать. К этому сроку ребенок вполне жизнеспособен. У вашей жены проблемы с дыханием, и если ребенок начнет ощущать недостаток кислорода, то может попроситься наружу.
Майк не знал, что ему делать, он до сих пор еще не осознал случившееся. Ему хотелось отругать Эйприл за то, что она пыталась погасить пламя своими руками. Господи, как можно быть такой неосмотрительной? И вот теперь она лежит здесь бледная, как смерть, и едва дышит. Впрочем, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы его гнев тотчас остыл. Ощущая собственную беспомощность, Майк стоял рядом и плакал. Врачи провозились с ней примерно час, прежде чем она очнулась. Впрочем, ее продолжал душить кашель, ее постоянно рвало, и она задыхалась. Кроме того, акушер зарегистрировал мышечные сокращения с интервалом в десять минут. Воды, к счастью, еще не отошли, но поводов для оптимизма было мало. Единственное утешение — сердечко малыша продолжало ровно биться.
В палате экстренной помощи Эйприл продержали всю ночь. Все это время Майк сидел рядом. Лицо ее по-прежнему закрывала кислородная маска. Но Эйприл знала, что он с ней. Ей ввели препарат для прекращения схваток, и к утру они прекратились. На Эйприл было страшно смотреть. Казалось, ее кожа, ее волосы пропахли гарью и дымом. Этот запах преследовал ее даже в палате, куда ее перевели. До конца вечера с нее не снимали кислородную маску — как ей объяснили, не столько ради нее самой, сколько ради ребенка.
Майк позвонил ее отцу, чтобы сообщить, что случилось.
Пэт и Мэдди приехали в больницу во второй половине дня. По пути туда они специально проехали мимо ее ресторана и по секрету сообщили Майку, что зрелище ужасное. Впрочем, не менее ужасное зрелище являла и сама Эйприл. В тот вечер Майк позвонил ее матери в Париж, в отель «Ритц». Эйприл не разрешила ему сделать это раньше — не хотела портить матери ее путешествие. Когда Майк наконец набрал номер Валери, в Париже была уже полночь. Он рассказал ей обо всем, что случилось, однако успокоил, что жизнь Эйприл вне опасности и она скоро встанет на ноги. С ребенком, по словам врачей, тоже все в порядке. И если Эйприл не будет слишком напрягать себя в ближайшие недели, возможно, она доносит ребенка целый срок. А вот ресторан практически весь выгорел изнутри.
— О боже! Как же это произошло? — в ужасе воскликнула Валери. Майку было слышно, как стоявший рядом Джек задал тот же самый вопрос. Валери попеняла ему, почему он не позвонил ей раньше, хотя и понимала, зная упрямство дочери, что Эйприл, не желая ее понапрасну волновать, наверняка не позволила ему сразу позвонить ей.
— Не знаю, как это случилось, меня там не было, — признался Майк. — Насколько мне известно, на сковороде загорелся жир.
В тот день Эйприл пришли навестить несколько человек из ее ресторана. Новости были неутешительные — от ее заведения практически ничего не осталось, как из-за огня, так и из-за воды пожарных. Эйприл попыталась остановить огонь, но это было не в ее силах. И хотя у нее имелась страховка, все равно на восстановление ресторана потребуется немало времени и усилий. Майк понимал, что для Эйприл это самая больная тема. Впрочем, гораздо важнее то, что она не потеряла ребенка. Майк боялся именно такого исхода — ему виделось в этом нечто вроде кары за то, что поначалу он отверг собственное дитя. И вот теперь Эйприл могла его потерять. Теперь же он благодарил судьбу, что и жизнь Эйприл, и жизнь малыша вне опасности. А это самое главное.
— Я возвращаюсь домой, — решительно заявила в телефонном разговоре Валери. — Утром вылечу первым же самолетом.
Джек согласно кивнул. Но Майк убеждал Валери, что с Эйприл все в порядке, у нее лишь слегка обожжены руки, и она пережила нервное потрясение. Однако желание Валери вернуться домой было вполне понятно. Первое, о чем она попросила Майка, это дать трубку дочери, что тот и сделал. К этому моменту кислородную маску уже сняли. И хотя Эйприл еще трудно было говорить, она охрипшим голосом сказала матери, что ей гораздо лучше и Валери незачем прерывать свое путешествие. Она пообещала матери, что Майк будет держать их в курсе дальнейших событий. На это время Эйприл переберется к нему, и Валери может в любое время звонить по его телефону. Она еще раз повторила, что Валери не надо прерывать путешествие и возвращаться домой.
Положив трубку, Валери вопросительно посмотрела на Джека, но уже в следующий миг разрыдалась. Ей потребовалось несколько минут, чтобы снова взять себя в руки. В эти мгновения ею владели смешанные чувства — и страх за дочь, и облегчение, что она осталась жива.
— Что случилось? — спросил Джек, привлекая Валери к себе. Он понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Однако главное — Эйприл жива.
— Ее ресторан сгорел, — убитым голосом сказала Валери. — Эйприл пыталась сама сражаться с огнем и получила ожоги. Дело едва не кончилось преждевременными родами.
— Я сейчас же закажу для нас билеты на первый самолет! — воскликнул Джек. Это были его первые слова, и Валери была за них ему благодарна.
— Эйприл сказала, что в этом нет необходимости, — прошептала Валери. Джек по-прежнему сжимал ее в объятьях. — Майк обещал держать нас в курсе событий. Голос у Эйприл ужасный, но сейчас ей лучше, а главное, и с ребенком все в порядке. Не будем торопиться, посмотрим, как она будет чувствовать себя завтра. Если мы все-таки вернемся, она может еще больше разволноваться. А это ей сейчас ни к чему.
Валери знала, что говорит, она хорошо изучила характер дочери. А еще она знала: Эйприл наверняка убита тем, что случилось с ее рестораном. Тем более что она сама будет оставаться на больничной койке, пока там будут ликвидировать все последствия пожара.
— Тебе решать, — проговорил Джек. — Скажешь, что нужно вернуться, мы вернемся, решишь остаться в Европе — останемся.
Джек прижал ее к себе и вытер непрошеные слезы. Валери благодарно кивнула. Они решили, что пока будет лучше подождать, оставаясь на постоянной связи. А вернуться они всегда успеют.
— И как только тебе хватило безрассудства самой бороться с огнем? О чем ты только думала?! — это были первые слова, которые произнес Майк, когда с Эйприл сняли кислородную маску. Голос у него срывался, в глазах стояли слезы.
