напоить коней.
— Отдохнем немного, — сказал он.
— Помоги им, Пеллеас, а я пойду попрощаюсь. — Я встал и пошел вверх, к пещере, искать волчицу.
Однако ее оказалось не так просто отослать прочь. Сперва я испугался за коней, но напрасно: увидев волчицу со мной, они приняли ее за собаку и отнеслись к ней, как к обычной гончей. С людьми дело оказалось сложней.
— Убери свою зверюгу! — завопил один из воинов, вскакивая и вытаскивая кинжал — хотя как бы он им защищался, не представляю.
— Сядь, — сказал я, — и не шуми. Она тебя не тронет, если сам ее не раздразнишь. И убери кинжал — уж коли она захочет тебя загрызть, ничто не поможет, тем более этот жалкий клинок.
Воин взглянул в золотые глаза волчицы, потом в мои, левой рукой осенил себя от зла и что-то беззвучно пробормотал. Я слышал, что он сказал, и произнес:
— Не бойся, Иддек.
Однако он все еще боялся и судорожно сжимал рукоять.
— Откуда ты знаешь мое имя? — хрипло спросил он.
— Я много чего знаю.
Один из его спутников услышал мои слова и подошел ближе, почтительно обходя волчицу.
— Тогда ты знаешь и наши намерения... — начал он.
— Да, Данед, знаю.
— Молчать! — завопил друид. — Это уловка! Не говори ему ничего!
— Он знает! — заорал Данед. — От него ничего не скроешь!
— Ничего он не узнает, если ты не скажешь!
— Он назвал меня по имени, — проговорил Иддек. — Обоих нас... Он нас обоих знает.
Друид (я знал, что его зовут Дуах) подбежал к воинам.
— Он слышал, как вы говорили между собой. Вы, небось, с приезда уже сто раз назвали друг друга по имени.
Воины переглянулись, неубежденные, и, ворча, продолжили расседлывать лошадей. Дуах повернулся ко мне.
— Не трожь их, — сказал он. — Может, они по дури и верят в твою ложь, но живо перережут тебе горло, если велю.
Волчица зарычала, друид отступил на шаг.
— Прогони ее, если тебе дорога жизнь.
— Не пытайся больше задеть меня ни словом, ни жестом, Дуах, если тебе дорога твоя.
Пеллеас, молча наблюдавший за этой сценой, подошел ближе.
— Господин, мне не нравится, как они себя ведут. Быть может, не следует ехать с ними.
Я положил руку ему на плечо.
— Не тревожься. Все, что случится со мной, предначертано заранее. Как я сказал, мы едем с ними потому, что я так решил, а не они. — Он еще сомневался, и я добавил: — К тому же это самый скорый способ возвестить миру, что Мирддин Эмрис вернулся на землю живых.
Вортигерн, с жидкой рыжей бороденкой и хитрыми глазами-щелочками, был когда-то толковым военачальником.
Нынче он сидел на роскошном троне, старый пресыщенный обжора, усталый, жалкий, измученный страхами. Некогда могучие плечи ссутулились, мышцы одрябли и превратились в жир, под расшитой мантией явственно вырисовывалось брюхо.
Впрочем, несмотря на рой осаждавших его тревог, он, сидя в окружении приспешников и прихлебателей, сохранял царственный вид, а в заплывших глазках еще читались изворотливость и хватка, снискавшие ему власть.
Первый взгляд на человека, который принес Острову Могущественных столько невзгод, ничуть не изменил моего мнения о нем — воистину, он проклятие своей страны!
Однако, наблюдая, с каким усилием сохраняет достоинство этот загнанный в угол старый барсук, я лучше его понял и решил не упрекать в содеянном. Я знал, что кара его близка и не мне что-нибудь менять.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это был хитрый и расчетливый малый, переживший трудные времена. Хотя он больше руководствовался своей выгодой и меньше благом народа, он по крайней мере на время сдержал надвигающуюся саксонскую волну. Впрочем, это тоже было в его интересах.
Да, теперь он пожинал плоды своего безумия, но не все его решения были дурны. Он, как мог, расхлебывал кашу, которую ему оставили. От вечно ноющих приближенных было мало проку. И если б я в своем безумии не бросил народ и землю — кто знает? — может быть, Вортигерн не так легко вскарабкался бы на трон.
Не оставь я Британию на произвол судьбы, все могло бы повернуться иначе.
Ладно, теперь ничего не поправить. Что случилось, то случилось, и прошлого не вернуть. Однако час расплаты для Вортигерна близился, и я это знал. По крайней мере я решил не поднимать на него руку и обойтись с ним по возможности милосердно. Бог свидетель, он действительно нуждался в друге.
Глава 15
Четверо отправленных на розыски — друид и три телохранителя Вортигерна — со всей поспешностью доставили меня к нему в Ир Виддфа. Ехали мы быстро и без всяких происшествий. Через два дня лес сменился холмами. Я рад был снова увидеть холмистый простор, после тесной чащи открытая местность казалось самой свободой.
Впрочем, было и огорчение — мне пришлось наконец расстаться с волчицей. Выросшая в лесу, она остановилась на его опушке и не соглашалась двинуться дальше.
Прощай, верная подруга, твоя долгая стража окончена. Ты вольна идти, куда пожелаешь.
Едва мы въехали в лагерь, меня сразу провели к королю. Верховный король сидел на солнце у входа в шатер, в кольце камней и строительного материала, среди которых суетились десятки рабочих. Вортигерн потер подбородок и посмотрел на меня, под мешками век блеснула искорка любопытства. Видимо, надеясь на старые обычаи, он собрал при себе целую свору друидов. Они смотрели на меня с ледяным презрением и жгучей ненавистью обреченных.
— Ты ли тот, кого зовут Эмрисом? — спросил Вортигерн наконец. Похоже, я не произвел на него большого впечатления — он рассчитывал увидеть кого-то повнушительнее.
— Я известен под многими именами, — отвечал я. — Эмрис — одно из них, Мерлин — другое. Родичи зовут меня Мирддин.
— Ты знаешь, зачем я тебя искал? — Он повертел тяжелое янтарное кольцо на пальце, ожидая ответа.
— Работа над крепостью продвигается плохо. Твои каменщики не могут возвести стену, а друиды винят во всем злого духа. — Я пожал плечами. — Короче, чтобы укрепить ее основания, тебе нужна кровь человека, рожденного от девы.
Друиды возмущенно зашумели. Думаю, они и впрямь надеялись таким образом сбить меня с толку. Однако Вортигерн только улыбнулся.
— Чего вы ждали? — сказал он друидам. — Есть ли сомнения, что это
