– Ну, если не знаете, кому ее поручить, мы, конечно, заберем. Только если это последствия Дарга, то здесь не мы нужны. Могу сразу дать направление к психиатру. Но там тоже – поддерживающая терапия. Умереть не дадут, и то хорошо. Жалко. Красивые картинки. Она рисовала?
– А что это за синдром?
– Есть небольшой процент людей, у которых эмульсия не полностью выводится из организма, а, наоборот, постепенно накапливается, раз за разом все больше облегчая контакт с биотом. В конце концов ее становится столько, что для контакта новую порцию пить уже не надо. И более того, известен случай, когда человеку стали не нужны вообще никакие специальные приспособления. В такой ситуации очень легко стать потеряшкой и не успеть вернуться назад до того, как собственное тело умрет. Я удовлетворил ваше любопытство?
– Это не объясняет, почему она в таком состоянии…
– А вот это уже к ученым. Ну, всего хорошего!
И тогда, просидев почти час в ожидании чуда, Юра все-таки позвонил Глебову…
Дом был таким, каким Юре запомнился. Мрачноватый, краснокирпичный, викторианский. Глебов уже стоял на крыльце, курил.
Чувствуя себя крайне неловко, Юра вывел из машины кое-как одетую потеряшку. Собрать ее в дорогу оказалось той еще задачей: ему до этого дня ни разу не доводилось одевать полубесчувственных девушек…
– Вот… вы извините, что я ее вам, получается, подкинул. Просто врач сказал – ее в психбольницу направят. А у меня работа. И сроки… и уезжать скоро.
Глебов кивнул. От него пахло дымом и табаком. Молча подхватил Нину под локоть, повел к дому.
– Погодите, – крикнул Юра вслед. – Тут же вот… ящик ее и винтовка.
Он поспешно вытащил и поставил у крыльца Нинино имущество. Он не был уверен, слышал ли его Глебов.
Пожал плечами, вернулся к машине.
Уже открыв дверцу, обернулся, но дом стоял темный и пустой. Словно и не жилой. Надо было ехать, искать или того студента, или другое решение, альтернативное. Почему-то мысли упрямо возвращались к Дому-у-кладбища и его обитателям. Это было настоящим, а все остальное – затянувшейся бессмысленной игрой.
Не больница. Это я поняла почти сразу. Просторное светлое помещение, современное оборудование – а мебель какая-то домашняя, стулья с витыми спинками, «венские», кровать существенно больше тех, что стоят в больничных палатах…
И то, что ставить мне уколы оба раза приходил один и тот же человек…
На третий раз я его даже узнала. Я всегда помню тех, кого рисовала. А этого человека я рисовала с крыши. Нашла его случайно, увидела сквозь прицел моей нестреляющей винтовки…
Этюд я назвала «Полчаса тишины». Как будто бы у него впереди было сражение. Сейчас я написала бы другую картину и назвала бы ее «После боя». Только рука плохо слушалась, левая. И мысли текли медленно.
Почему я не дома?
Как же работа?
На эту тему нужно что-то предпринять. Если потеряю место на Клаве, останусь без денег. А это значит – не оплачу квартиру и нового биота… а нового биота покупать надо, потому что мой старый уже, все сроки эксплуатации вышли… или не поэтому?
Когда явился мой доктор с очередной порцией лекарств и инъекций, я встретила его сидя, завернувшись по шейку в простыню.
Доктор выказал легкое удивление, приподняв брови. После чего разложил принесенные лекарства на том самом венском стуле.
– Я вас помню, – сказала я.
– Здорово, – согласился доктор. – А себя? Себя помните?
– Да. Я Нина.
– Вот и хорошо. Значит, недолго у меня прогостите.
– Я вообще не собиралась гостить… у меня же работа. А давно я здесь?..
– Второй день. Совсем не долго. Вы очень сильный и жизнелюбивый человек. А вот насчет работы… придется мне вас огорчить.
– Меня уволили?
Доктор выпустил воздух из шприца. Сказал:
– Дайте руку.
Вопрос он проигнорировал. Я думала, вообще не ответит. Но нет. Пристроив на месте укола ватку и велев держать, все же объяснил, в чем дело:
– Вам, Нина, противопоказано вообще пользоваться биотами.
– Почему?
– Потому что синдром Дарга не лечится.
– Плохо…
– Найдете другую работу. Вы прекрасно рисуете.
– Спасибо.
– Отдыхайте. Я вернусь через час, позову вас обедать.
– А как вас зовут? Если не секрет.
– Глебов Евгений. Отдыхайте, Нина.
– А можно я похожу? Устала лежать.
– Конечно. Одежда на тумбочке. Дверь не заперта. Вы сейчас в цокольном этаже. Поднимитесь выше – там есть выход в парк. Кухня тоже там. Отдыхайте…
С этими словами он ушел.
Другую работу… ага. Разве только на Производстве, только вряд ли там нужны специалисты без биота. Там же все заточено под биотов. Все этапы создания и отладки биооболочек, техника…
Или все не так плохо? Поговорить с врачами, выяснить, что это за синдром такой…
Нет. Я просто туда не хочу. Не хочу работать на производстве деталей для никому не нужной игрушки…
Картинами я много не заработаю. Вообще ничего не заработаю, если смотреть правде в глаза. Пробовала я их продавать… что-то никто не заинтересовался. Не выстроилась к моему виртуальному магазину очередь виртуальных покупателей…
Первое, что я увидела в пустом полутемном коридоре – кровавый след на стене. Длинную смазанную полосу, оканчивающуюся отпечатком человеческой ладони. Почему-то в первый момент и мысли не возникло, что полоса может быть чем-то другим.
Прогулялась на кухню, ага…
Даже подумала вернуться, но я ее все-таки отогнала – уж больно запах по коридору разливался знакомый. Я дотронулась до кровавого следа и понюхала пальцы – пахло дисперсионной краской.
Возвращаться смысла уже не было. Осталось только посочувствовать хозяину – кто-то над ним не по-доброму подшутил…
Кухню я нашла быстро – дверь в нее была распахнута настежь, и в коридор оттуда лился свет. Просторная такая кухня… настоящая. Вот только обед, похоже, на сегодня отменяется по техническим причинам. Здесь много, очень много было этой самой красной краски. Ею оказались выпачканы стены, окна, даже духовой шкаф. Посреди учиненного безобразия находился и его виновник – страшенный зомби в рваной и грязной одежде медленно рисовал на столешнице круги. Рисовал всей пятерней, вдумчиво, словно писал жизненно важное письмо.
– Кентервилльское привидение, помнится, было скромнее и обходилось только одним кровавым пятном, – сказала я в спину зомби. Движение руки не замедлилось.
Может, зомби меня и не услышал, витая в каких-то своих эмпиреях. Что же… наверное, стоит прогуляться в сад, как рекомендовал доктор. Все равно на обед остается только надеяться.
Я шагнула в коридор и столкнулась нос к носу с доктором. Только он скинул белый халат и ходил по дому в темно-серой водолазке и черных джинсах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
