- Там видно будет – заранее не обещаю. Ты это, Гаврила… Дай мне ключи от того пакгауза – где пушка стоит.
- Да у меня бы в сарае сложил… Много ль, добра там у тебя?
- Много! Дай ключи, говорю!
Долго не выкобеливаясь, тот с готовностью:
- Погодь чуток, сейчас вынесу…
Получив ключи, я говорю:
- Ты пока не ложись – к тебе ночевать придём… Не тащится же на ночь глядя в Ульяновку.
- Ночуйте, не жалко…, - зевает, - а много вас будет?
- Я и, со мной один вьюнош. Заодно и познакомишься – в нашем отряде «сыном полка» будет…
- Кем, кем?!
- Долго объяснять… Потом узнаешь.
- Ладно! Пойду – скажу бабе, чтоб постелила вам обоим где…
***
Дальше, всё было вообще - проще выеденного яйца и, как говорится - делом техники!
Утром на построении, где меня только что на руках не подкидывали – как Юрия Гагарина вернувшегося после первого полёта на Луну, я представил Барона отряду и толкнул пламенную речь:
- Товарищи агенты особого военизированного отряда и младшие командиры! В республике свирепствует детская беспризорность! Если каждый отряд – подобно нашему, усыновит хотя бы по одному ребёнку…
Бла, бла, бла!!!
Естественно упомянул всех пролетарских вождей всуе и, целых три раза главного борца с беспризорностью – товарища Дзержинского Феликса Эдмундовича.
Мишка, застенчиво улыбался невинным ангелочком и, всем без исключения агентам понравился - даже тогда, когда я предложил взять его на общий отрядный кошт.
- Не обеднеем, чего уж там, – слышались голоса полные неподдельного энтузиазма, - обмундируем, прокормим – человеком воспитаем!
Так же - «на ура» прошло, что жить Мишка будет у всех по очереди – я тоже не исключение.
- Это, Михаил, для того – чтоб ты проникся народным духом и ничем от простого «быдла» не отличался, понял? Тебе сколько полных лет – всё забываю спросить?
- Шестнадцать…
- Дату рождения оставь прежней – чтоб не путаться, а год скинь – иногда очень полезно подольше оставаться ребёнком. Когда достигнешь совершеннолетия, у тебя будет как минимум три года стажа службы в войсках НКВД и столько же – комсомольского… Неплохой «стартовый капитал» для карьерного роста.
Мишка, скосив глаза куда-то влево-вверх, прикинул хрен к носу и обрадованно вскрикнул:
- Понял! Отлично придумал, Серафим!
- То-то, - взявшись за треснувший козырёк, я резким движением вниз надвинул ему кепку на нос, - голову человеку дана - не токмо кепку носить!
После построения, подождав когда агенты разойдутся по своим делам, заперлись с «воспитанником» в пакгаузе и провели предварительные работы по разборке «Бразье». Сперва поддомкратив, поставили кузов на чурки, затем сняли колёса. Слили горючее с бака и моторное масло с картера. Раскрутив все болты крепления двигателя, откинули цепь с коробки передач, отсоединили провода электрооборудования и трубки топливной системы…
Ближе к обеду дождавшись попутной телеги, погрузили на неё пустые керосиновые бидоны и мои вещи и, направились в Ульяновку. Первое время – пока оформляем документы и опекунство, Мишка поживёт у моего названного отца.
***
Дома нас встретил «до полусмерти» обрадованный Отец Фёдор – аж за сердце от радости хватался:
- Ты бы знал, Серафимушка, что тут про тебя только не наговорили…
- Ничего, ничего…, - обнимаю его, утешая, - сухие мозоли от «наговоров» в ушах не вырастают.
Не менее его обрадовался и наш «квартирант» - Певницкий Аристарх Христофорович:
- А я уж было, обратно лыжи навострил… Ваш Фрол Изотович и слышать ничего про театр не хочет!
- Так не с ним надо было переговоры вести – а с директором школы Кулагиным.
- С Нилом Николаевичем? Что-то не догадался…
- Устроил бы Вас, так или иначе… Вы рисовать умеете?
- Конечно! Какой гримёр рисовать не умеет?
- Официально устроились бы в школу учителем рисования, а любительский театр – как общественная нагрузка.
Как говорится: помяни чёрта – он и явится!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Не успели пообедав, перейти на чай с некоторыми вкусностями - что я из Нижнего привёз, как в трапезную без стука влетает товарищ Анисимов с неразлучным Федькой. У обоих рожи – как у расстрельной команды напротив окровавленной «стенки».
Не здороваясь:
- Что так долго?
Точно также, даже не пристав:
- В следующий раз пошлёшь своего «кучера», товарищ председатель – быстрее получится.
Федька, аж пунцово покраснел от злости – у нас с ним явная нелюбовь «с первого взгляда».
Фрол Изотович, не обратив никакого внимание на эмоциональное состояние своего холуя, уже несколько более сдержанно:
- Ну и как съездил…? Удачно?
Откусив изрядный кусок вкусной сушки, не торопясь тщательно пережевав и запивая чаем проглотив, отвечаю:
- Всё нормально, товарищ Анисимов: твой «француз» забегает строго по графику – зуб даю.
У меня даже неделя в запасе окажется… Так - на всякий случай.
- Денег и это…, – внимательно разглядывает мою кожаную курку висевшую на вешалке, - хватило?
- Откуда…, - махнул рукой, прибедняясь, - пришлось свои кровные ещё добавлять! Так что сам понимаешь…
Немножко успокоившись, тот понимающе кивает: мол, не беспокойся – так или иначе компенсирую. Затем, обращает внимание на Мишку:
- А это кто?
Федька перебивает с ответом:
- Ещё один дворянчик – по морде его видно!
Мишка, лишь ответил сиятельной улыбкой.
Я, осуждающе покачав головой:
- «Морда» - это у твоей кобылы, если что! А у людей – «лицо». А это, мой фронтовой товарищ - мы с ним из одного котелка рубали, одни сапоги носили по очереди и одной шинелью накрывались.
Затем, глядя на Федьку с явной угрозой в голосе:
- Поэтому полегче насчёт «дворянчика» - а то я могу и, в рожу заехать! Происхождения же он – самого что ни на есть пролетарского и, когда некоторые зад свой об бричку начальства полировали - кровь свою проливал за первое в мире государство рабочих и крестьян.
- Что-то уж молод он больно…, - с сомнением произнёс Анисимов, присаживаясь за стол и без разрешения наливая себе чаю.
- «Молод»?! Да в Красной Армии шестнадцатилетние полками – бывало, командовали! А Михаил Гешефтман – всего лишь горнистом у нас в полку был.
Тот, потянувшись было за сдобным кренделем с маком, тем не менее - как хорошая служебная овчарка настораживает уши:
- «Горнистом»? А ну-ка напой мне «привал»!
Мишка, старательно надувая щёки, что-то там изобразил – продудев как эфиопский слон, в период гона за эфиопской же слонихой. Удовлетворённо кивнув, Анисимов спросил не оборачиваясь:
- Фёдор! Кобылу то, хоть привязал или опять она от тебя сбигит куда?
- Да, вроде привязал…
- «Вроде»… Вроде Володи, под вид Фомы. Ну, так иди – проверь!
Тот, с обиженным видом вышел и больше не появлялся. Проводив его несколько скептически-неприязненным взглядом, Председатель Волисполкома протягивает мне «краба»:
- Ну здравствуй, товарищ Свешников!
- И Вам не хворать к досаде мировой буржуазии, товарищ Анисимов!
***
Во время чаепития, я подарил Председателю волостного Совета автомобильный журнал «Overdrive Magazine»:
- Смотри, Фрол Изотыч – девки американские какие!
Мнения разделились: если Аристарх Христофорович просто слюни пускал:
– Какие у них короткие юбки – едва коленки закрывают!
То Отцу Фёдору, явно не понравились короткие юбчонки на американских девчонках:
- Тьфу, срамота!
Мишка не удержавшись, сострил:
- Под юбками у них всех - одно и то же…
За что тут же схлопотал от меня звонкий подзатыльник, вызвавший всеобщее одобрение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я же приложил ладонь к сердцу:
- Вы уж извините отрока неразумного - нахватавшегося в казармах да окопах, всяческих «премудростей» от несознательных бойцов…
