Чтобы отснять черного дятла, кинооператор с помощью лесника нашел в лесу довольно крупный тополь. Там, в дупле, несколько лет подряд гнездились эти пернатые. Задолго до их появления с тыльной стороны дерева был сооружен скрадок, в котором Хайнц мог поместиться с кинокамерой и осветительными приборами. Ствол с этой стороны был распилен и закрыт стеклом, поэтому было видно, что происходит в гнезде.
Многие отговаривали кинооператора от этого эксперимента, даже орнитологи считали, что съемка не удастся, так как птицы покинут гнездо, а птенцы погибнут. Но Хайнц не отступил. Он переселился в скрадок и не выходил оттуда сутками.
Черные дятлы благополучно за-гнездились — и вскоре в дупле появились птенцы. Кинооператор постепенно приучал птиц к электрическому свету. Вскоре они привыкли к такому окружению и уже не обращали внимания на человека. А он занимался своим делом — съемкой фильма. Ему удалось запечатлеть редкие сцены добывания дятлами корма с помощью длинного и липкого языка. Хайнц проделал искусственные ходы в стволе дерева и заполнил их личинками насекомых. Дятлы заинтересовались содержимым ствола. Так была отснята еще одна тайна из жизни дятлов.
На Международном конгрессе орнитологов в Базеле в 1954 году фильм Зильмана о жизни дятлов был признан лучшим документальным произведением о поведении птиц. Он был показан во многих странах мира.
— Хайнц, вы много путешествовали по свету. Скажите, какое место на Земле произвело на вас наибольшее впечатление?
— Больше всего меня очаровала поездка на Новую Гвинею. Этот огромный тропический остров занимает второе место в мире после Гренландии. Очень сложно там работать, так как остров изрезан горами и холмами, которые к тому же покрыты девственным лесом и туманом. Островитяне говорят на различных языках и диалектах — их более двухсот. Постоянно чувствуется языковый барьер. Удивило то, что в наш век, когда человек побывал на Луне, существует остров, где люди живут, как в каменном веке. Я бы назвал их счастливыми детьми. Мне посчастливилось провести в этой глуши полгода. Это была очень примитивная, простая жизнь. Но это было великое свершение моей мечты, и я горд тем, что жил среди местных жителей Новой Гвинеи.
— Что вам запомнилось больше всего в их обычаях, образе жизни?
— Праздники. Они длятся у папуасов зачастую несколько дней. Особенно красочны свадьбы. Гости приносят множество подарков. Многие ритуалы, танцы связаны с пестрыми птицами их родины. Островитяне верят в загробную жизнь, в то, что все они будут там в образе райских птиц. Перья этих птиц считаются семейными драгоценностями. Ими украшают невесту.
— Как вы снимали райских птиц? Кто вам помогал?
— Конечно, без помощи местных жителей мне вряд ли удалось бы их снять. Чтобы добраться до них, приходилось преодолевать настоящие джунгли. Райские птицы обитают в основном в верхних этажах тропического дождевого леса. Пришлось забираться на высоту до 30 метров, в развилке дерева сооружать скрадки и жить там по нескольку суток. Мне довелось наблюдать свадебный ритуал у некоторых видов райских птиц. У самцов роскошные хвосты самых невероятных окрасок. Каждый из видов этих птиц назван именем местных княжеских родов. Одних называют «Принцесса Штефания», других — «Принц Рудольф». Помимо редкого по красоте оперения, у этих птиц и необычные голоса. Я снял элементы поведения удивительных птиц шалашниц, которые сооружают свадебные беседки из многих сотен вето-чек, украшают их различными предметами — стеклышками, тряпочками, обрывками бумаги. Где только птицы их находят? Все это делается для того, чтобы завлечь самочку и совершить с ней вокруг шалашика свадебный танец. Очень трогательны сцены ухаживания. Фильм о райских птицах пресса и ученые признали моей большой удачей. За него меня удостоили звания Почетного члена Общества германских орнитологов — большая честь для меня. Важно, что не только моя работа кинооператора, но и моя исследовательская работа получила такой резонанс.
— Хайнц, вы уже десятки лет наблюдаете за природой в различных местах Земли. Видите перемены в ней? Каковы ваши личные впечатления?
— К сожалению, я должен отметить, что изменения разительные и не в лучшую для природы сторону.
Я снимаю фильмы около 40 лет. Бывает, возвращаюсь в те места, где бывал раньше, и с ужасом смотрю на уже разрушенные места обитания животных, измененные ландшафты. Причем все это произошло за несколько лет. Все реже встречаются поля и луга, наполненные бабочками и цветами. Хищнически истребляют леса, особенно в тропиках. Эту картину я видел в Южной Америке и Африке. А ведь исчезновение лесов влечет за собой потерю многих видов животных. Некоторые становятся редкими. Уменьшается количество морских птиц. Все реже я на своей родине встречаю ласточек. Даже такая крупная птица, как белый аист, которая издавна живет рядом с человеком и охотно сооружает свои гнезда на крышах домов, попадается все реже. Таковы реальности жизни. И с ними надо считаться.
— А есть ли места, где природа сохранилась почти в первозданном виде?
— Такие места есть, но их становится на Земле все меньше. В первую очередь я бы назвал Галапагос — 16 вулканических островов в Тихом океане в 1000 километрах западнее Эквадора. Эти острова еще называют Черепашьими. Там Дарвин во время кругосветного путешествия нашел объяснение возникновению видов.
— Чем вас удивил животный мир этих «затерянных», как их называют, островов?
— Своей непуганостью, доверием к человеку. Мы снимали морских львов. Прожили с ними бок о бок целую неделю, и животные ни разу не выразили недружелюбия по отношению к нам. Даже крупные самцы подпускали к себе довольно близко.
— Приходилось ли вам снимать под водой в прибрежной зоне Галапагосских островов?
— Я много раз снимал подводный мир. Видел, как добывают корм морские ящерицы игуаны, они ведь питаются водными растениями. Там изобилие ядовитых мурен. Встречался мне скат манта. Конечно, немало там акул, причем и очень кровожадных — голубых. Это они нападают на людей. Но надо сказать, что не все акулы повинны в этом. Известно, что из 250 видов акул Мирового океана всего лишь небольшое количество грешит этим. Я знаю, что за год во всех морях и океанах становятся жертвами акул около 100 человек.
— Вот мы подошли к проблеме риска. Говорят, каждому, кто соприкасается с животными, рано или поздно приходится рисковать. Были ли у вас такие случаи?
— За время моей долгой карьеры оператора-натуралиста я попадал в разные ситуации. На меня нападали многие животные. В детстве я содержал террариум, в котором жили ящерицы и змеи. Однажды во время экскурсии я увидел змею, которая скользнула в мышиную нору. Тогда я смастерил петлю и вытащил змею. Но она укусила меня за палец. Сломя голову, я бросился домой. Моя мама, темпераментная француженка, страшно испугалась. Вызвали врача. До этого я туго перевязал палец, и он стал похож на кровяную колбаску. Врач разрезал палец, сделал укол и дал мне выпить впервые в моей жизни глоток коньяка. Но моя страсть к змеям не уменьшилась даже после этого случая. Я зарубил у себя на носу: не трогай змею, которую ты не знаешь.
