— Люди очень ценят, что теперь все совсем по-честному, что с ними делятся большим успехом, это очень важно для бизнеса, в котором человеческий фактор является ключевым, — считает Елена Ивашенцева.
— Кстати, даже после успешного выхода на NASDAQ мало кто из наших стал продавать свои акции, все патриоты, блин, — отмечал спустя год после IPO Илья Сегалович. — Ну, разве что по чуть-чуть — чтобы квартиру купить, машину. Мы сейчас снова будем опционы раздавать. Заинтересовываем людей, хотим, чтобы у них было ощущение причастности. Вступил в клуб, работаю, держу эту компанию.
Конечно, с точки зрения банального «ты мне — я тебе» опционы — это глупо и несправедливо. С какой стати делиться собственностью с человеком, который и так должен верой и правдой тебе служить, — ты ж ему деньги платишь. Если следовать логике такого рабовладельческого менеджмента, 120 долларовых миллионеров, которые появились в результате выхода «Яндекса» на IPO, — это прямой убыток компании. Но вот вопрос: а приходит ли вообще настоящий успех к тому, кто не умеет им делиться?
— Хотите, расскажу, как я понял, что Волож знает о моем существовании? — спрашивает Анатолий Орлов, зам. руководителя направления «Поиск». — Я тогда еще не был руководителем, сидел, работал, регулярно встречал Аркадия в коридоре, но не был уверен, что он в курсе, кто я такой. И вот однажды звонит телефон, на дисплее отображается имя финансового директора, но в трубке голос Воложа, он говорит: «Зайди в кабинет финансистов». Я захожу. Волож смотрит на меня: «Вот тебе бумажка, распишись». В ответ на мой непонимающий взгляд он прочитал краткую лекцию о том, что такое опцион и зачем он нужен. Так я узнал, что гендиректор как минимум знает о моем существовании.
Почему не надо лезть на баррикады?
Деталь про опционы важна еще и потому, что проблема с Кремлем в конце концов была решена примерно в той же манере: «Яндексу» удалось вовлечь государство в позитивный диалог, заинтересовать «партнера» в собственном развитии. Руководство компании не стало бить в набат, лезть на баррикады и взывать к мировому сообществу. «Яндекс» изначально отнесся к национальным интересам с уважением и пониманием.
— А если бы вы тогда выбрали героическую оборону? Если бы уперлись рогом и сказали бы: нет, и все, но пасаран, не мешайте работать! Ну, не стали бы они вас громить, в конце концов, это же не в их интересах! — спрашиваю Аркадия.
— Во-первых, кто знает. А во-вторых, мы люди разумные. Мы понимали, что доросли до тех масштабов, когда нужно считаться с национальными интересами. Мы же действительно когда-то вели переговоры с Google и Yahoo!. Мы действительно собирались в том году выходить на NASDAQ. В любой стране мира есть комитет по иностранным инвестициям, который следит за тем, чтобы крупнейшие инфраструктурные компании не оказались в недружественных руках. В любом государстве есть люди, которые отвечают за периметр, и нам их логика была понятна.
Задача вырисовывалась простая и в то же время сложная. Все, что нужно было сделать команде «Яндекса», — это донести до правильных ушей свою позицию: мы не рупор пропаганды и не собираемся им становиться. Мы вообще не медиа, мы никто, мы посредники, комок алгоритмов, которые помогают людям находить ответы на вопросы и решать их повседневные задачи, все стерильно. Даже новости мы не сами даем, они попадают в топ автоматически, из разных СМИ. Но сложность заключалась в том, чтобы эти простые истины нашли благодарного слушателя. Воложу и его коллегам срочно нужно было найти людей, которые обладают достаточным уровнем доверия в кремлевских кабинетах и в то же время понимают всю специфику IT-бизнеса в целом и поиска в частности.
— Но оказалось, что даже в высоких кабинетах сидят разные чиновники, и среди них есть хоть и непростые, но творческие люди, которым можно все это объяснить, — говорит Елена Ивашенцева. — Лично для меня это было приятным открытием.
Ах, где найти кого-то?
В качестве такого «непростого и творческого человека» выступил Александр Волошин — на тот момент уже бывший руководитель Администрации Президента РФ, который тем не менее сохранил влияние в кремлевских кабинетах и не раз выступал посредником между властью и бизнесом. Ему удалось донести до ключевых людей позицию «Яндекса» и убедить их в адекватности его руководителей. Оставалось вступить в конструктивный диалог и найти формулу учета интересов обеих сторон.
— Мы спросили: «А что нужно-то вам?» — воспроизводит примерную нить разговора Аркадий Волож. — Они отвечают: ну, понимаете, этот ресурс можно использовать как медиа. Мы-то вас теперь знаем, вы этого делать не будете. А если вас кто-нибудь купит, какой-нибудь Мёрдок или еще кто-нибудь? Ведь по закону вас кто угодно может купить.
Контуры задачи стали проясняться. Она состояла в том, чтобы предоставить правительству такую степень контроля над «Яндексом», которая позволяла бы ему вмешиваться только в случае неприемлемой для национальных интересов смены собственника. Но этот инструмент не должен был давать «государевым людям» права на текущее управление компанией. Обычная задачка по программированию, не такая уж и сложная. И главной подсказкой оказался тот факт, что если отбросить эмоции, интересы «Яндекса» и России в этом уравнении абсолютно совпадали: команде поисковика в долгосрочной перспективе тоже совершенно не нужна была консолидация собственности в одних руках. Аркадий Волож и до того, и после не раз заявлял, что залогом успешного развития компании стал как раз сбалансированный состав акционеров, когда никто не владеет контрольным пакетом акций и монополией на принятие решений. При таком раскладе все вынуждены слушать друг друга — это ли не лучшая страховка от ошибок?
— Мы понимали, что уже стоим миллиарды и желающих сесть на эти миллиарды в скором времени будет предостаточно и в России, и за ее пределами, — говорит Волож. — Как от этого защищаться, непонятно. Единственный партнер, который способен нам в этом помочь, — государство. А раз так — осталось найти лишь механизм взаимодействия.
— Сначала мы стали анализировать мировой опыт и попробовали найти готовое решение, — рассказывает Елена Ивашенцева. — Остановились на китайском варианте. Ведь в Китае тоже есть собственный доминирующий поисковик Baidu. Это частный бизнес, который тем не менее находится под бдительным контролем государства, и это не мешает Baidu быть третьим поисковиком в мире.
Кто такой Baidu?
Baidu.com — самый популярный поисковик в Китае и восьмой по посещаемости сайт на планете. По данным агентства comScore, Baidu ежемесячно обрабатывает около 15 млрд поисковых запросов (для сравнения: «Яндекс» — свыше 6,3 млрд). Название поисковика дословно переводится как «сто раз», а по смыслу означает нечто вроде «очень большое число». Оно заимствовано из стихотворной поэмы времен династии Сун, в которой рассказывается о том, как мужчина ищет свою возлюбленную в огромной праздничной толпе. Впрочем, это не мешает критикам шутить о том, что и здесь Китай остался верен себе, скалькировав свой поисковый бренд у американского Google (гугол, как уже говорилось выше, — это десять в сотой степени).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
