- Спасибо вам, Елена Анатольевна, вразумили в очередной раз дурочку провинциальную.
- Ты, прямо сейчас, напиши на имя ректора заявление о переводе на певческое отделение и отдай его мне. Я подготовлю для тебя план индивидуальных занятий и послезавтра сразу же начнём работать, не будем время терять, его и так вечно не хватает.
***
Дела в Екатеринбурге неожиданно для меня повернулись таким образом, что мне пришлось бежать из этого города. Правильно говорят, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.
На следующий день после того злополучного утренника в детском хосписе, Милана пришла ко мне в гостиницу после обеда, и мы с ней имели обстоятельную беседу. После того, как мы уже всё обговорили, стали прощаться.
Само прощание вышло очень нежным. Мне понравилось. Попрощались ещё несколько раз, пока Милана не взмолилась, обозвав меня при этом сексуальным маньяком. Похоже, что я немного перестарался.
Однако, лично мне, Миланы будет не хватать. Утешает только, что мы же не навсегда прощаемся, и кроме того, впереди нас, наверное, ждут ещё встречи и не менее приятные знакомства.
Вечером, после ужина в одиночестве (Милана не осталась на ужин, сколько я её не соблазнял) я сделал вылазку в Москву, на Ярославский вокзал. Там взял такси и попросил отвезти меня на центральный автовокзал. До сих пор, я путешествовал железнодорожным транспортом, а сейчас вот решил попробовать автобус.
Купил билет на текущий рейс до Санкт-Петербурга. До отправления было ещё полтора часа, и я успел вернуться в гостиницу Екатеринбурга и сдать номер. После чего, взяв такси, отправился на железнодорожный вокзал, откуда благополучно и незаметно для окружающих исчез.
Через несколько часов я спал, сидя удобном кресле тёплого и уютного салона автобуса дальнего следования, совершавшего рейс Москва – Санкт-Петербург.
***
Наш автобус плавно принял вправо и остановился. Я, только что проснувшийся, как от толчка, сидел в конце салона, и мне плохо было видно, что случилось. Были только видны всполохи то ли огня, то ли света. Я пошёл по проходу и вскоре увидел, что впереди произошла авария. Шёл восьмой час утра и было ещё темно. В салоне все пассажиры спали. Впереди метрах в 10-15 горел опрокинутый на бок и развернувшийся поперёк трассы автобус. Наш водитель стоял метрах в пяти перед горящим автобусом и бессильно сжимал и разжимал кулаки. Что он мог сделать? Тем более, что с лесовоза, который вероятнее всего и протаранил автобус, горящий сейчас, как факел, бревна раскатились по земле и часть из них уже занималась огнём. Я открыл дверь и выбрался наружу.
Думать и размышлять было некогда. Схема действий автоматически появилась на моем внутреннем экране. Я накрыл всю зону огня воздушным колпаком и резко понизил содержание кислорода, оказавшегося под ним, пустив его на изготовление воды, понижая одновременно с этим температуру примерно до минус тридцати градусов. Всё это я проделал секунд за десять. Выждав ещё столько же, убрал воздушный колпак.
Пожар прекратился. Я вздохнул с облегчением. Вроде бы справился. На все мои действия ушло не больше полминуты.
Я подошёл к автобусу. Заглянул внутрь салона через разбитые окна и начал вытаскивать людей из образовавшейся там мешанины тел, тряпья и искорёженного металла.
Пока я был один, то не опасался пользоваться магией, в основном пытаясь с помощью левитации вытащить этот клубок тел из салона наружу, где растащить их было бы значительно легче.
К тому времени, когда ко мне подбежали на помощь проснувшиеся пассажиры моего автобуса, половина пострадавших мною уже была вытащена и лежала прямо на дороге. Оставшихся в салоне быстро достали и положили рядом. Затем, тех, кто стонал и шевелился, относили в сторонку, на обочину дороги. Кто не подавал признаков жизни, оставляли на месте. Мой диагност работал на полной скорости, так как я давно перешёл на ускоренный режим работы своего сознания, оставив на управление телом небольшую его часть, чтобы не пугать окружающих людей. Поэтому мои движения оставались на прежней, обычной скорости. Всего я насчитал 47 пассажиров и 19 из них были мертвы. Мы подъехали слишком поздно. Часть из них погибла в момент удара, но человек 10 сгорели. Среди живых большинство сильно обгорели и если не принять мер, то и половины из них не выживет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я составил магему заживления кожного покрова и, дублируя её, стал заполнять энергией и направлять на всех выживших по порядку. Много времени это не заняло. Моё исцеление не сопровождалось какими-либо жестами или словами. Я просто стоял на месте и переводил взгляд с одного пострадавшего на другого.
Закончив лечение от ожогов, ещё раз запустил диагност, чтобы иметь полную информацию о пострадавших. Вдруг кто-то ещё требует немедленной помощи. Таковых нашлось ещё двое. У одной женщины оказался неудачный перелом ребра, осколок которого проткнул лёгкое, и требовалось немедленное вмешательство. Я подошёл к ней ближе и телекинезом вытащил осколок ребра из лёгкого, сразу же заживляя его ткани. Сам осколок выкинул порталом подальше в поле и запустил процесс восстановления её сломанного ребра. Всё, женщина теперь была вне опасности, и я перешёл ко второму пострадавшему.
Диагност показал, что он находился в коме, возраст 18 лет, и у него был перелом позвоночника плюс черепно-мозговая травма не совместимая с жизнью. Вероятность исцеления менее одного процента.
Что-то подтолкнуло меня снять копию памяти этого парня. Сплошное копирование без отбора информации занимает мало времени и через несколько минут его память была сконцентрирована в определённой области моего мозга. Не откладывая надолго просмотр скопированной памяти, я сразу же выделил для этой цели часть своего сознания и перевёл её на ускоренный режим работы. Мне было самому интересно, что меня побудило сделать это.
Тем временем, молодой человек скончался. Я отошёл в сторону и набросил на себя магему скрыта, после чего вернулся и обшарил его карманы. Бумажник в кармане куртки и документы во внутреннем кармане его пиджака стали моей добычей. Раскрыв паспорт, я поразился сходством лица на фотографии с моим. Я отдал задание диагносту запомнить физические особенности умершего парня. Кстати, его тоже звали Максимом. Однако мистика какая-то. Лыков, Максим Савельевич, таково было его полное имя.
В бумажнике было немного налички, банковская карта и таких же размеров закатанный в ламинат пропуск в общежитие. Там же обнаружилась фотография девушки. Капризные губы и надменный взгляд. В нагрудном кармане пиджака нашёлся студенческий билет, из которого следовало, что Максим Савельевич Лыков был студентом первого курса факультета иностранных языков Санкт-Петербургского государственного университета.
Я подумал, что грех не воспользоваться подворачивающейся возможностью окончательно обрубить все концы, ещё связывающие меня с Максимом Ланге и начать новую жизнь под личиной Максима Лыкова.
Я увеличил долю сознания, занимавшуюся просмотром памяти парня и перешёл на просмотр последнего года его жизни, начиная с окончания школы. Это заняло минут пять реального времени. Пролистал память за последний месяц и сутки. Выяснил, что в его вещах нет ничего важного, никаких документов.
Родом Максим Лыков был из далёкого уральского городка. Он был единственным и поздним ребёнком своих родителей, которые в свою очередь были детдомовцами и родственников не имели. У обоих это был второй брак. У матери в первом браке детей не было, что и послужило причиной их развода. У отца была дочь, но она уже выросла и вышла замуж. Это была единственная, оставшаяся в живых родственница Максима. Отец его умер лет 5 тому назад, а мать в прошлом году, как раз за две недели перед Новым Годом и Максим ездил домой на похороны. Затем он продал, не торгуясь их двухкомнатную квартирку, сходил в родную школу, повидался с учителями. Среди одноклассников у него друзей не было, поэтому специально встречи с ними он не искал. Единственный его друг, с которым он познакомился и подружился в спортивной секции, после школы решил пойти по военной линии и в настоящее время служил срочную в армии. Была у Максима и подружка, фотографию которой я видел в его бумажнике. Однако, перспектив их дружба не имела, причём из-за девушки. Переводчик – не та профессия, которую она хотела бы видеть у своего мужа. Максим по этому поводу сильно переживал.
