После нескольких месяцев тайной подготовки девять новоявленных коммандос проникли в одну из родильных палат Фонда в столице Улья Фордсвилле. Они сумели похитить семь новорожденных младенцев и переправить их на станцию ККТ еще до того, как была поднята тревога. Трех младенцев следователи Управления по расследованию тяжких преступлений отыскали по горячим следам, и они были возвращены в Рай Хаксли, в свои колыбельки. Группа похитителей больше всего рассчитывала на громкую огласку, но общественное мнение разделилось. Похищение детей, независимо от целей, вызывало в людях негодование.
При поимке детей было арестовано четверо членов группы. А затем Управление провело самое масштабное расследование со времени образования Содружества, чтобы отыскать еще четырех младенцев — одного мальчика и трех девочек. После пятнадцати месяцев напряженной работы при помощи РИ удалось выяснить местонахождение мальчика, увезенного в столицу приграничного мира Ферарра. Пять месяцев спустя в Эдембурге были обнаружены две девочки. Последний из похищенных детей и двое членов группы так и остались недосягаемыми для следователей.
Маркус и Ребекка с одержимостью, присущей только истинно верующим, в течение двух лет втайне от остальной группы проводили собственные приготовления к похищению. Первым шагом к обеспечению прикрытия стало появление на свет их собственной дочери, Койи, которая должна была стать сестрой ребенку из Улья. Жертве психонейронного профилирования она подавала бы пример поведенческих рефлексов; кроме того, молодая семья с сестрами-близнецами привлекала бы меньше внимания. Маркус и Ребекка купили домик на Мариндре, в окрестностях небольшого аграрного центра, где вели торговлю продуктами из своего сада. Это было приятное для жизни местечко с устоявшейся общиной. Дети, подрастая, прекрасно приспосабливались к местным обычаям. Черты лица Паулы, выдававшие ее наполовину филиппинское происхождение, могли вызвать легкое недоумение, поскольку ее родители и сестра-близнец явно принадлежали к средиземноморской группе. Но они объясняли это генетической модификацией в честь далекого азиатского предка Ребекки. Кроме того, к тому времени исчезнувший ребенок из Улья перестал быть центром общественного внимания, и внешность Паулы уже не вызывала подозрений.
В детстве Паула мало чем отличалась от своей сестры. Они вместе играли, изводили своих родителей, любили купленного Маркусом щенка, отлично плавали и хорошо учились в школе. Только в подростковом возрасте Паула стала заметно более сдержанной, чем Койя; она слушалась родителей, никогда с ними не спорила и держалась подальше от любых неприятностей, возможных в их небольшом сельском сообществе. Все вокруг отмечали, что она стала прекрасной девочкой, примером для большей части ужасно воспитанных подростков, которые неминуемо приведут к гибели все человечество. К мальчикам Паула относилась с тем же пренебрежением и восхищением, что и ее ровесницы; она бегала на свидания, страдала от сердечной боли и унижения, будучи отвергнутой, и вымещала свою обиду на двух следующих поклонниках, отклоняя их ухаживания. Потом появился другой парень, который ей понравился, и она встречалась с ним целых пять месяцев. В спорте она достигла скорее средних, чем выдающихся успехов, а среди учебных дисциплин предпочитала языки и историю. Учителя отмечали ее превосходную память и настойчивость, с которой она отыскивала мельчайшие факты, относившиеся к теме. Тесты на выявление способностей пророчили ей будущность выдающегося психолога.
Ребекка и Маркус, глядя на свою счастливую, нормальную приемную дочь в ее шестнадцатый день рождения, поняли, что добились успеха. Они поместили ребенка из Улья в нормальное окружение и вырастили прекрасную и здоровую личность. То, что можно проделать с одним, будет иметь успех и по отношению ко всем остальным. Власть Фонда над угнетенным населением может быть свергнута, его методы контроля должны быть признаны порочными. Добропорядочность и человеческое достоинство наконец-то восторжествуют.
Два дня спустя, приятным летним вечером, они позвали Паулу в сад и рассказали о ее истинном происхождении. Они даже тайком показали ей записи старых выпусков новостей, повествующих о похищении и последующем расследовании.
Направление профилирования похищенных младенцев Фонд никогда и никому не открывал. Что касается остальных детей, их специальности были обычными для Рая Хаксли: работники сферы обслуживания, инженеры и даже один архивист. Но Паула, к счастью — или к несчастью, — являлась исключением даже среди своих сородичей. Преступность на Рае Хаксли была достаточно низкой, что и естественно для общества, где каждый, как предполагалось, был доволен своей работой и жизнью. Но даже Фонд не мог утверждать, что общество этого мира стало идеальным. В полиции нуждалось любое человеческое общество. Зато Рай Хаксли мог похвастать тем фактом, что на десять тысяч жителей там имелся всего один офицер сил охраны правопорядка. Паула должна была стать одной из них.
Через два часа после радостного признания Маркус и Ребекка оказались под стражей. Паула сама их выдала. У нее не было выбора: понятие правильного и неправильного являлось стержнем ее личности, главным принципом ее сознания.
Последний из украденных в Улье детей стал величайшим взрывом, всколыхнувшим средства массовой информации за целое десятилетие. Молодая, красивая и пугающе неподкупная, Паула стала настоящим антиподом нормального шестнадцатилетнего подростка.
Благодаря безжалостным показаниям Паулы Маркус и Ребекка были приговорены к тридцатидвухлетнему отстранению от жизни — двойному сроку с момента совершения преступления, что обычно применялось к убийцам. Прямая трансляция из зала суда в унисфере дала возможность четверти представителей человеческой расы в молчаливом восхищении наблюдать, как Койя, лишившись самообладания, билась в истерике, а потом умоляла свою названую сестру отозвать обвинение. Молчаливый ответ Паулы — ее полный жалости взгляд, обращенный на рыдающую девушку, — заставил содрогнуться четверть населения Содружества.
После суда Паула вернулась на Рай Хаксли, в дом, которого никогда не знала. Там она выяснила свое настоящее имя и встретилась с остальными похищенными детьми, с которыми у нее не было ничего общего. Там она чувствовала себя чужой еще сильнее, чем на Мариндре; на Рае Хаксли все были убеждены, что современное образование, полученное в Содружестве, вывело ее за рамки общества. Улей не признавал современных технологий; новые конформисты считали, что работу должны выполнять люди, а не машины. Паула же, привыкнув к домашним роботам и повсеместному доступу к унисфере, считала этот принцип глупым и провинциальным. Маркус и Ребекка достигли определенного успеха в формировании ее мышления, хотя и не могли знать об этом, поскольку к тому времени их тела в коматозном состоянии были надежно упрятаны в резервуары Управления юстиции.
Паула покинула Рай Хаксли и, не привлекая излишнего внимания, приехала на Землю, где поступила на работу в межзвездное Управление по расследованию особо тяжких преступлений. В то время она и понятия не имела, как далеко странствовало ее заявление по цепочке государственных служащих, пока не было одобрено. Но оно было одобрено, и она - разумеется — скоро стала лучшим оперативником Управления, несмотря на одно громкое преступление 2243 года, до сих пор остававшееся нераскрытым.
Мортон занимал пентхаус в пятидесятиэтажном небоскребе Дарклейк-сити, расположенном позади «Лабук-Марины», совсем недалеко от того места, где в последний раз Каролина Тернер завтракала с Тарой. Паула отметила это совпадение, проезжая в машине по набережной. Автомобиль остановился в подземном гараже, откуда они с Финном на скоростном лифте поднялись на последний этаж. Мортон уже встречал их в вестибюле. Три года назад он прошел процедуру омоложения и теперь стал высоким привлекательным молодым человеком с густыми каштановыми волосами, стянутыми на затылке. Он великолепно выглядел в переливчатой желто-голубой рубашке и сшитых на заказ льняных брюках и прекрасно об этом знал. Во время знакомства и рукопожатий на его моложавом лице появилась широкая улыбка.
— Я рада, что вы согласились с нами встретиться, — сказала Паула.
По местному времени, всего на несколько часов опережавшему парижское, вечер еще только начинался.
— Это наименьшее, чем я мог помочь.
Мортон жестом указал на искусно сделанные двойные двери, приглашая детективов внутрь. Жилое пространство пентхауса, вероятно, было больше, чем весь особняк, в котором жила его бывшая жена. Они вошли в двухуровневую гостиную с окном во всю стену. В половине седьмого вечера медно-красное солнце уже опустилось вровень с небоскребом, и насыщенный теплый свет заливал весь пентхаус. Роскошная мебель и дорогие картины сияли в его лучах, впитывая свет. За широкими стеклянными дверями на крыше был устроен просторный сад, половину которого занимал плавательный бассейн. Поверх стального ограждения открывался великолепный вид на город и озеро.
