— Значит, пора готовиться к жизни и работе в темноте?
— Как будто.
— Надо посоветоваться, что делать. Шестнадцать суток мрака! Это не шутка.
Было решено, что Николай Александрович и Иван Платонович займутся розысками потерпевшего аварию стратоплана. Красницкий уверял, что он берется привести машину обратно по прежнему следу даже в темноте, при свете фар.
С этой стороны как будто никаких трудностей не предвиделось. Что касается Виктора Петровича, Наташи и Владимира, который совсем поправился и чувствовал себя отлично, то, согласно плану, продуманному еще на Земле, они должны были выйти в открытое море на подводной лодке и заняться исследованиями водных глубин. Там дневной свет не нужен — все равно в пучинах господствует вечный мрак.
Шаповалову пришлось оставаться на космическом корабле. По плану он должен был заниматься астрофизическими исследованиями.
Наутро, пока еще было светло, началась подготовка.
Подводная лодка, несмотря на небольшие размеры, годилась для плавания в любых условиях. Запасы энергии атомных батарей обеспечивали непрерывную работу двигателей в течение тридцати пяти суток. Кислорода в резервуарах было достаточно для шести человек, чтобы прожить, не поднимаясь на поверхность, в случае надобности, в течение месяца. Находясь в передней кабине, путешественники могли с полным удобством наблюдать за жизнью подводного царства через большие круглые окна, пользуясь мощными прожекторами. В центральной части подводной лодки была устроена камера, из которой астронавты могли, по желанию, выходить наружу и совершать прогулки по морскому дну, одетые в особо прочные скафандры на стальном каркасе. Будучи на поверхности, судно развивало скорость до 60 километров в час, под водой — 35.
Перед выходом в море все астронавты собрались на берегу. Одинцов первым взошел на борт и спустился в кабину управления. Наташа заняла место на верхней палубе. За нею поднялся и академик. Шаповалов помог освободить канаты. Владимир включил двигатели, и подводное судно двинулось к выходу из бухты.
Как и в тот раз, когда стратоплан уходил в свой первый полет, остальные астронавты долго стояли на берегу, провожая взглядами маленькую группу, которая вышла в море. Люди сжились, привыкли друг к другу, и даже кратковременное расставание огорчало.
Погода благоприятствовала плаванию. Высоко в небе клубились облака и нередко сверкали молнии, но ни дождя, ни сильного ветра не было. В бухте маленький кораблик плыл совершенно спокойно. Однако в открытом море началась качка.
Сидя в рубке за штурвалом, Одинцов все свое внимание сосредоточил на море и не отрывал глаз от его поверхности, чтобы своевременно заметить рифы или подводные скалы. Собственно говоря, лодку должен был вести Красницкий, но потом решили, что ему, мастеру на все руки, лучше отправиться за стратопланом.
Владимир следил за приборами, и ему некогда было смотреть по сторонам. А Виктор Петрович и Наташа ничем заняты не были и имели полную возможность любоваться с палубы корабля пейзажами Венеры. Со стороны моря они были особенно величественны.
Свежий морской ветер был приятен и на Венере. В такие минуты особенно раздражала необходимость дышать через маску.
За две недели пребывания на другой планете жители Земли успели приспособиться к своеобразному климату Венеры, тем более что жара умерялась здесь постоянными ветрами. На открытой палубе, в море, было даже прохладно. Странной казалась при такой температуре только вода, совсем горячая.
Лодка быстро удалялась от берега, оставляя за кормой полосу желтоватой пены. В обе стороны расходились пурпурные водяные валы. Если бы не краски окружающего ландшафта, то можно было думать, что путешествие совершается в земных тропических морях, где-нибудь на широте Гавайских островов. Однако это был не земной океан, а еще безыменное море чужого мира.
По мере отдаления от берега горный хребет открывался во всем своем величии. Вблизи его высота скрадывалась, потому что нижнюю часть закрывали более близкие предметы, казавшиеся огромными в силу законов перспективы. Чем дальше лодка уходила в море, тем грандиознее становились горы, зубчатая цепь которых замыкала горизонт. Вершины, скрытые облаками, казались как бы срезанными. Теперь вдали стало видно много действующих вулканов. Силуэты скалистых хребтов Венеры, изломанные, фантастические и острые, заметно отличались от мягких, округленных контуров земных гор. Пейзажи по-своему были красивы, но в душе земного жителя вызывали совсем иные чувства, чем милые картины родной природы.
Путешественники долго молчали. Где-то внутри себя они переживали эти яркие, но гнетущие впечатления. Особенно восприимчивой оказалась Наташа. Она тихо сказала:
— Знаете, Виктор Петрович… Глядя на эти горы, на дымы вулканов, на зловещую природу, невольно представляешь себе жуткие образы Мильтона. Именно такие ландшафты должны быть в его аду. Вот-вот появится над здешними багровыми водами древний дух зла. Помните? «Сатана же подъемлет над бездною исполинский стан свой»… Или что-то в этом роде.
— Гм… — отозвался на эту тираду Виктор Петрович. — Не забудьте, что сей гордый дух является символом свободного человеческого разума. Нам не страшен ни один из духов, созданных человеческой фантазией. Но картина действительно мрачная… Между прочим, колорит зависит и от времени суток… Приближается ночь. Под вечер, в бурный пасмурный день, и ласковые пейзажи Земли приобретают зловещий вид. Не стоит поддаваться настроениям. Нужно просто воспринимать красоту, разлитую в природе везде и всюду, даже в этом далеком мире. Смотрите, ветер крепчает. Скоро разразится шторм.
Волнение на море все увеличивалось. Лодку начало бросать из стороны в сторону. Приходилось крепко держаться за поручни, чтобы устоять на ногах. К счастью, Наташа много лет прожила в приморских городах юга. Она привыкла к штормам и легко переносила качку. Виктор Петрович долгие годы провел в путешествиях и плавал по водам всех земных океанов.
Они еще долго оставались наверху. Пейзажи Венеры были полны своеобразной красоты. Буря обостряла эстетическое восприятие мира. Есть острое наслаждение в борьбе со стихиями. Вспоминались стихи великого поэта…
Ветер все возрастал и скоро приобрел силу урагана. Горячие волны стали перекатываться через верхнюю палубу маленького судна. Тучи спустились ниже, и в сумерках ярче заблистали молнии. Путешественников догоняла гроза. Наступило время погружаться.
Выбрав удобный момент, ученый распахнул люк и спустился вместе с Наташей вниз, успев запереть дверцу, прежде чем набегающий вал окатил палубу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
