- Это "Вепрь-308", "Вепрь - 12 Молот" - сказала тихо подошедшая Даша, глядя как я разглядываю очередное чудо техники. - У нас в магазине тоже есть. Сделаны на базе калаша, так что практически все части взаимозаменяемые, только дуло гладкоствольное и прицельная дальность на триста метров рассчитана. Считается охотничьим оружием, но у нас тут армии обычно не ходят и этого вполне достаточно.
Рядом громко выругался Павел.
- Ничего не работает, - с возмущением заявил он. - Телефон вообще молчит, даже гудков нет.
- Не шуми, - напряженно сказал Анджей. - Там на улице действительно грузовик и двое курят. А в доме у пана Тадеуша какой-то шум. Это слишком похоже на переворот, как он и говорил. Вас всех забрать должны были, если бы не, - парень взглянул на меня и замолчал.
- По людям стрелять приходилось? - спросил я Дашу.
- Бандиты не люди, - сообщила она.
- Тогда еще лучше. На, - протянул ей одного из Вепрей и маленький Глок. - Имей ввиду, когда все закончится отдашь.
- Ты прямо Плюшкин, даже солнечные очки в кучу кинул.
- Кто такой Плюшкин я не знаю, - наставительно сообщаю, - но если покупатели будут раздаривать хозяевам магазинов свое добытое тяжким трудом имущество, то им потом придется сосать лапу. Порядок есть порядок, я тебя предупредил. Магазины тоже возьми. Есть у меня такое предчувствие, что стрелять еще придется.
- Пся крев! - сказал Павел, глядя в окно.
Я подошел и, отодвинув Анджея, осторожно посмотрел, стараясь не высовываться из-за занавески. Из соседнего дома трое вытащили мужика и, скинув его со ступенек, начали резво лупить ногами. На рукавах у них тоже были бело-красные повязки. Павел вытащил пистолет из кобуры и я поспешно ухватил его за плечо.
- Не лезь, - прошипел ему в лицо. - Отсюда все равно не попадешь, зато они моментально ответят по окнам.
- Даша!
- Я здесь.
- Я сейчас выйду, ты прикрываешь меня сверху.
- Без проблем. Любого на выбор.
- Тех, что у машины и только когда я начну стрелять.
Анджей.
- Да!
- Смотри за дверью. Мы не знаем, сколько их еще в доме. Если кто высунется, лупи из автомата. Можешь не стараться попасть, главное чтобы они испугались.
Ты, - ткнул в Павла и повернул его в глубь комнаты. Кухарка все так же сидела на полу и бормотала молитвы, непрерывно крестясь. - Заткни, наконец, эту дуру, только на нервы действует и к своим женщинам подойди, успокой. Сейчас опять начнется и только истерик нам здесь не хватает
Главное в такой ситуации раздать указания и загрузить подчиненных делом. Когда человек что-то делает, ему некогда бояться. Содрал с одного из покойников повязку и натянул ее на рукав куртки. Ну, помоги мне Праотец Медведь, толкая дверь и выходя, мысленно попросил я.
Возле грузовика стоял только один. Второй присоединился к своим товарищам, стоящим кружком у лежащего и с веселым хеканьем продолжающим экзекуцию. Очень удобно они стояли, все четверо плотной кучкой и спинами ко мне. Даже маскировка при помощи повязки не понадобилась. Я начал стрелять сразу, не дожидаясь пока на меня обратят внимание. Ухватистая рукоятка Узи удобно лежала в руке и с двадцати метров никаких проблем не возникло. Несколько секунд и затвор щелкнул в заднем положении. Четверо ногобойцев тоже не успели дернуться и разлеглись в живописных позах. Реакция у них паршивая.
Из окна ударил выстрел и стоявший у грузовика отлетел с дыркой в голове. Вставил новую обойму взамен опустевшей и осторожно приблизился. Один получив пулю в бедро, судорожно пытался отползти. Выстрел в голову. Потом остальным добавил, не подходя вплотную. Вроде все.
- Ты кто? - вставая на колени, невнятно сказал спасенный мужик. Лицо у него было разбито, рубашка разорвана и вся в крови.
- Я тут в гостях, - сообщаю ему. - Мимо проезжал, а тут такое интересное веселье. Никак не мог спокойно мимо пройти.
К нам подбежал Павел с сыном и помогли ему подняться.
- А, - с облегчением сказал мужик. - Это ты. Пусть кто-нибудь поможет моим в доме, эти скоты всех связали. Анджей метнулся внутрь.
- Инквизиторы, суки, - со стоном выдавил избитый. - Новый порядок, говорят. Он долго и с наслаждением выматерился на дикой смеси русского и польского.
На улице появлялось все больше народу. Многие были с оружием. Очень скоро начался импровизированный митинг. Половина требовала объяснить, что происходит, вторая требовала срочно отомстить и поставить всех врагов раком. Где-то неподалеку в центре началась перестрелка и вопли моментально затихли. Люди настороженно прислушивались. В стороне реки заработал пулемет, потом прозвучало несколько взрывов.
Уже привычно собрав трофеи, я присел на ступеньки и, добыв телефон из-под рубашки, нажал семерку.
- Как у вас дела? - поинтересовался, дождавшись ответа. - А то в городе что-то странное творится.
- Пока тихо, но очень интересно, - ответил Рафик. - Часа два назад мост заняли французы.
- Кто?
- Французы, - повторил он.
Несколько человек возле меня явно начали прислушиваться.
- Выгрузились с кораблей пришедших снизу. Флаг трехцветный, эмблема почти как у эсэсовцев - молнии на рукаве и на ихнем лягушачьем наречии объясняются. "Огненные стрелы" называются. Хорошо знакомые типусы со сдвигом в чистоту католической религии. Охрану повязали, троих застрелили. Поставили пару безоткаток, чтобы мы не рыпались и не вздумали уйти без разрешения. Потом в Варшаву прошла колонна из трех десятков грузовиков набитых вооруженными людьми. А встречали их местные, тоже с повязками, только красно-белыми. Поэтому и на мосту без проблем прошло. Свои в гости пришли, а потом начали прикладами по кумполу угощать. Сейчас весь грузовой порт вооружился и забаррикадировался. Сидим-ждем. Речники скорее свой груз спалят, чем отдадут. Они это прекрасно понимают и пока нас не трогают.
- Дай, - сказал побитый, - и протянул руку.
Я с интересом посмотрел на него и ласково улыбнулся.
- Дай ему, - сказала Даша. Она неизменно обнаруживалась возле меня.
- Ну поговори, - пожимая плечами сказал я.
- Я Тадеуш Латковский, - сказал он, торопливо выхватывая телефон. - Начальник полиции промышленной зоны. В городе осуществляется попытка переворота, а теперь еще и иностранцы. Связь не работает. Телефоны отключены, радио глушат. Очень важно чтобы вы сообщили моим людям что происходит.
Рафик хмыкнул.
- Кому важно? - издевательски поинтересовался он. - Мы рейдеры, охрана, речники и просто жители этого района в подавляющем количестве не являемся гражданами вашей замечательной Варшавы. Нас держат за второй сорт и не разрешают элементарных вещей вроде покупки в магазине. Это именно та самая правильная власть, которую сейчас собрались свергать. Помнится полиция города вместе с промполицией, вами глубокоуважаемый пан Латковский возглавляемой, радостно била в прошлом году вполне мирную демонстрацию с просьбой о равной оплате не только католикам, но и остальным. Вы серьезно надеетесь на то, что мы для нее будем что-то делать? Да пусть вас всех передавят, нам-то какая разница?
- Будет разница и большая. Тут еще и инквизиция замешана. Эти с повязками в ней работают. Тут скоро костры разжигать начнут.
- Да никуда они не денутся. Что с инквизицией, что без, будете продавать уголь в зону. Все равно без него не проживете. Цены поднимут? Так и на продовольствие поднимут. А будут выкобениваться из Славянска спустятся очень злые парни. Тут к вам уже не братья по вере, а все зона наведается и ноги из жопы выдернет. А то вы не знаете, как вас любят.
- Во именно что знаю. Полгорода спалят сначала эти, потом вторую половину еще дополнительно те. Хорошо наше правительство и законы или нет, но это мой город. Лучше давить сейчас пока до большой крови не дошло. Всем будет лучше. Так что давай договоримся. Со мной еще можно, с инквизицией не удастся. Что ты хочешь?
- Интересный вопрос, - задумчиво протянул Рафик. - Я тут посоветуюсь с другими и перезвоню. Это будет не слишком долго, время дорого - я помню. И он отключился.
Тадеуш сунул мне телефон и заорал на столпившихся вокруг. Я оглянулся на Дашу. Она тут же начала вполголоса переводить, причем, очень похоже, дословно. Через слово шло ругательство.
- Что смотрите, сучьи дети? Желаете подождать пока Кеслевский начнет всех на кол сажать за опоздание в церковь? Или думаете отсидеться? Всех нас на карьер с киркой отправят.
Собрать женщин, детей и всех парней младше пятнадцати лет и в дома Ходецким и ко мне. Вместе есть шанс отбиться. Нечего добро жалеть. Если нас перебьют, все равно на том свете не понадобится, а нет - наживем новое.
Остальные взяли оружие и собрались здесь через десять минут. Ты, и ты, - тыкал он пальцем, - пригнать свои грузовики. Ты - тащи сюда свой гранатомет "Армбруст", а ты - пулемет из сарая. Вы что думаете, что я не знаю, у кого что имеется? Всех касается. Наши жизни теперь зависят от этого. Пойдем к правительственному кварталу. Там еще стреляют, попробуем ударить этим скотам в спину. Нет, будем уходить за Дунай. В промзоне у меня триста вооруженных парней - тоже шанс. Без заводов городу не выжить. Все. Нечего смотреть - по домам. Еды возьмите, - прокричал он в спины расходящимся.
