Когда местные предания об этом событии, все еще живые в памяти островитян во время посещения Ибн Баттуты, сопоставляешь с нашими наблюдениями, джинн с моря приобретает человеческие черты. Его требование, чтобы в кумирню приводили девственниц, говорит о том, что зловещий гость был скорее исполнителем религиозного ритуала, чем сексуальным маньяком. В буддизме нет таких религиозных традиций, но они присущи некоторым формам раннего индуизма. И недавно раскопанные на месте бывшей кумирни демонические скульптуры, которые нам показали, были как раз индуистского типа. Найденный на макушке одного из этих идолов череп юной женщины как будто подтверждает бытующее на Мале предание. Вероятно то, что представлялось островитянам освещенным кораблем, и в самом деле было кораблем со множеством фонарей. Вряд ли демон с моря и пораженные ужасом люди на острове были единоверцами. Из чего можно заключить, что ко времени появления из арабского мира ислама островитяне были уже не индуистами, а буддистами.
Современные мальдивцы не были настроены признавать свидетельства буддийского субстрата, столь тщательно уничтожавшиеся в долгие века правления султанов. Когда Белл смело представил в султанате свои доказательства былого буддийского влияния, его утверждения были подобны семенам, павшим на камень. Однако нынешний президент Гайюм, а также Манику, Лутфи и многие другие наши мальдивские друзья не боялись по-новому взглянуть на историю своей страны, которая как будто началась с нуля, когда воцарился первый султан. Стоило нам привезти в Мале орнаментированные камни из развалин солнечного храма на Гааф-Гане, как президент Гайюм тут же упомянул о наших находках в предисловии к примечательному историческому документу - брошюре, где впервые опубликован вместе с английским переводом текст написанной восемьсот лет назад на языке дивехи мальдивской медной книги, называемой "лоамаафаану". Хотя о существовании этой книги знали давно, пишет президент, лишь теперь благодаря кропотливому труду мальдивских исследователей под руководством Хасана Манику и помогавших им шри-ланкийских специалистов появилась возможность вникнуть в ее содержание. Написанная древнейшими мальдивскими письменами "эвелла акуру" ("старое письмо"), эта книга уникальна в том смысле, что включает генеалогию ряда мальдивских правителей домусульманского периода. Начиная с 505 года после смерти Пророка (1105 год н. э.), когда "великий король Шри Маанаабарана из династии Тхиимуге, глава Лунной династии, стал королем этой страны", она указывает имена и время правления четырех последующих королей вплоть до того, который правил с 1179 года н. э., в первые десятилетия мусульманства:
"...великий король Шримат Гаданадитья, гордость Лунной династии, блистающий, как золото, твердый, как асала ["каменная"] колонна, защитник всех ста тысяч островов, лучезарный, как солнце, луна и звезды, достойный во всех отношениях, господин любви, клад самоцветов, увенчанный короной с драгоценными-камнями,- на четвертый год после того, как он стал самодержцем, уничтожив храм, ранее воздвигнутый неверными королями Дабудува, низверг статуи Будды и понудил неверных королей читать Шадат [мусульманский символ веры]..." (Лоамаафаану, рукопись, англ, перевод Национального совета лингвистических и исторических исследований, с предисловием Е. В. президента Мальдивской Республики, Маумуна Абдула Гайюма. Мале, 1982.).
Перед нами ясное указание, что в XII веке на Дабудуве существовали храм и статуи Будды. Согласно Лутфи, Дабудув - остров Дабиду, сосед Исду, "первого увиденного острова", на котором мы, проплывая мимо, видели с моря огромную хавитту. Дабиду один из цепочки островов в восточном секторе атолла Ламу, где мы, идя по следам Белла, осмотрели руины буддийских ступ, опиравшихся на фундаменты, каких Белл, по его словам, никогда не видел в буддийском мире. Теперь из недавно прочтенного текста медной книги ломаафаану мы узнаём, что именно здесь то ли сохранялся, то ли повторно утверждался буддизм.
Нет ничего удивительного в том, что атолл Ламу с островами Исду, Дабиду и Ламу - Ган, указующими, словно пальцы, на восток-туда, где помещалась цитадель буддистов,-был наиболее подвержен буддийскому влиянию. Хотя Мальдивы, несомненно, были политически независимым государством со своими суверенными королями, какие-то религиозные связи между буддийскими священниками на здешних островах и высшим духовенством в той стране, откуда пришло это вероучение, должны были сохраняться. Независимо от первоначального вида хавитт атолла Ламу они были перестроены буддистами по образцу огромных ступ Шри-Ланки, сооруженных могущественными сингальскими королями, правителями "львиного народа". В достаточно подробных буддийских летописях Шри-Ланки нет указаний на господство над Мальдивским архипелагом. Было бы, однако, удивительно, если бы сильные монархи большого буддийского государства не попытались вновь утвердить свою религию после того, как некий чужеземец, прибыв на Мальдивы, призвал островитян разбить буддийские статуи и разрушить ступы.
Нам не пришлось высадиться на Дабиду, но Манику рассказал, что в центре острова есть широкий низкий холм, называемый Б оду Будху Коалу - "Большой храм статуй", а восточнее него можно видеть холм поменьше, Куда Будху Коалу-"Малый храм статуй".
Хотя в древних мальдивских текстах не ставилась цель описывать доисламский период, все же в них проникли кое-какие сведения. Прежде всего очевидно, что и до султанов Мальдивы представляли собой единое государство, управляемое из Мале. Когда последний буддийский король был обращен в новую веру, он просто разослал своих эмиссаров на другие атоллы, и вассальные правители, нравилось им это или нет, тоже приняли мусульманство.
Не менее важен еще один вывод. Мальдивы не были захвачены арабами силой. Из разных источников явствует, что некий набожный арабский путешественник, покинув свой дом в Тебризе, поселился в Мале в доме старой женщины, у которой была единственная дочь. Лишь после того, как Коран помог ему изгнать джинна с моря, он был представлен королю. Отсюда следует, что население Мальдивов после утверждения новой веры оставалось таким же, каким было раньше. Изменилась вера, но не народ. Другими стали только законы, обычаи, ритуалы, предписанные новой религией.
- Как по-вашему, почему наши предки тогда так охотно перешли в мусульманство?- спросил Хасан Манику, вперив в меня свои проницательные карие глаза, когда мы однажды сидели и беседовали в его кабинете.
- Наверно, невидимый творец казался им более убедительным, чем статуи из известняка, -предположил я за неимением лучшей версии.
