– Люси! – Морган опустилась на колени у кровати.
Френсис открыл окно. Он искоса глянул на Морган, но не произнес ни слова. Люси слабо улыбнулась, губы ее пересохли и потрескались.
– Ты пришла, – прошептала она, кладя руку на плечо Морган.
Морган накрыла ее тонкие горячие пальцы своими. Из-за спины Морган Френсис проговорил:
– Я оставлю вас вдвоем ненадолго.
Морган посмотрела ему вслед, едва сдерживая ярость.
Люси попросила воды.
– Меня все время мучает жажда, – пожаловалась она. Затем, откинувшись на подушки, продолжила: – Я знаю, о чем ты думаешь. Я заметила, каким взглядом ты проводила Френсиса. Но он не виноват. Я обманула его, Морган.
– Люси, умоляю, не вини себя…
– Я обманула его. Я знала, что он очень хочет еще детей. А у меня почти не было проблем с первыми, вот я и подумала, что доктор Уимбл может ошибаться. Поэтому однажды ночью сказала ему, что сегодня мы можем заниматься любовью, не опасаясь последствий… но это было неправдой. Ты не должна его обвинять. Он очень хороший человек, несмотря на… некоторые вещи. – Она в изнеможении закрыла глаза, затем, собравшись силами, продолжила: – Во Френсисе я нашла все, о чем мечтала. Сначала он не любил меня, но я-то любила его всегда. Со временем он полюбил меня, всегда был добр и внимателен. И весел…
Голос Люси упал почти до шепота, и Морган умоляла ее остановиться, пощадить себя.
– Нет, – прошептала Люси, – я должна сказать это: очень важно, чтобы ты поняла. Я всегда была болезненной. Мои родители думали, что я долго не проживу. Но все обошлось, и во многом благодаря Френсису. Но он бывает суров. Как бы это объяснить? Нет, не жесток, я вовсе не это имею в виду. Бывает, что я не могу удовлетворить его так, как ему хотелось бы.
Помутневшие глаза с мольбой посмотрели на Морган, ища понимания.
– Все в порядке, Люси, – успокоила ее Морган. – Все в порядке. Френсис очень любит тебя, он часто говорил мне об этом.
– Ну конечно, любит, – улыбнулась Люси. – Но ты должна понять его, принять таким, какой он есть, так же, как это в свое время сделала я. Морган, прошу тебя.
Морган была смущена и озадачена. И вдруг поняла: Люси знает, всегда знала и простила их обоих. И сейчас просит Морган не оставлять Френсиса, чтобы рядом с ним был кто-то, кто поймет и примет его.
– Я… я понимаю, что ты имеешь в виду, – дрожащим голосом сказала Морган. – Не уверена, что смогу ему помочь, но сделаю все, что и моих силах. И для детей.
– Ты сумеешь. Господь поможет тебе.
Люси закрыла глаза. Морган тихонько встала и на цыпочках пошла к выходу, но Люси еще не уснула.
– Спасибо, Морган, храни тебя Господь, – произнесла она.
На следующее утро Люси умерла. Френсис оставался с ней до конца, а потом еще целый час не отпускал ее холодеющей руки, словно хотел удержать.
Морган отдавала все необходимые распоряжения: послала слуг за гробом, позвала священника, поблагодарила доктора, утешила троих ребятишек, уже достаточно взрослых для того, чтобы понять, что остались без мамы. Малыши ни на шаг не отходили от Морган, особенно старшая, девятилетняя Мэри.
Наконец Морган вернулась в спальню Люси. Она положила руку на плечо Френсиса и мягко проговорила:
– Ты должен отдохнуть и поесть, Френсис. Люси уже ничем не помочь.
Он позволил увести себя, по-прежнему не произнеся ни слова. Лишь за обедом они обменялись несколькими фразами насчет похорон.
Френсис настоял, чтобы все состоялось в тот же день. В ответ на возражения Морган он сказал:
– Я просто не в состоянии ждать.
На следующее утро Морган уезжала. Френсис провожал ее. Он помог Морган взобраться на лошадь и на минуту задержал ее руку в своей.
– Что скажет Джеймс? – спросил он.
– Я поговорю с ним по возвращении в Белфорд, все будет в порядке. – Морган изо всех сил старалась держаться спокойно. Она не сказала Френсису, что ждет ребенка: новость обострила бы боль утраты.
– Ну что ж, – произнес Френсис, и Морган поняла, что пора.
– Прощай, Френсис. Береги детей… и себя.
Он промолчал в ответ, затем поднес к губам ее руку. Еще одно прощание, подумала Морган, возможно, на долгие годы, и теперь они ничего больше не должны друг другу. Как же она хотела обнять его, облегчить его боль, утешить. Но в серых глазах не было ни намека на желание, ни малейшего интереса к ней. Одна пустота. Словно часть его души была похоронена вместе с Люси. Морган помахала рукой детишкам, тронула поводья и поехала, ни разу не оглянувшись.
Глава 16
Обратный путь в Белфорд занял два полных дня. Ночь путники провели в монастыре Оттерберн. Там нашли приют многие путешественники, поскольку в самом городишке не оказалось ни одной приличной гостиницы. За ужином в общей трапезной Морган едва прислушивалась к разговорам – о матримониальных планах короля Генриха; о графине Солсбери, все еще заточенной в Тауэре; о преследованиях священников, отказавшихся принять новые порядки; о возможной войне с Францией.
Мысли Морган были заняты ее собственными проблемами. Что сделает Джеймс по ее возвращении? Он, разумеется, не посмеет высечь ее, особенно после того, как она объявит, что беременна. По иронии судьбы всякий раз, когда отношения между ними начинали налаживаться, происходило нечто, что вновь отдаляло их друг от друга. Она никогда не надеялась на взаимную любовь, но они могли стать друзьями. Самовлюбленный и суровый, Джеймс признавал только один образ жизни, только одно мнение: свое собственное. Насколько было бы все иначе, выйди она замуж за Шона! Она всю жизнь мечтала о великой любви, о страсти, которая не гаснет с годами. Матушка всегда говорила, что Морган хочет слишком многого. Но, думала про себя Морган, это лучше, чем довольствоваться малым. Ну и где теперь ее мечты? Почему все надежды рассыпались в прах? И что случилось с ее верой, старой верой, которой были привержены ее предки? Насколько же хрупка наша жизнь, как слабы мы сами и полностью зависим от Бога! Морган уловила отрывок разговора неподалеку.
– …И они нашли священника в винном подвале и повесили его тут же! – говорил жирный торговец шерстью, его огромный живот почти лежал на столе. Он повернулся к Морган, заметив, что она прислушивается к его словам. – Терпеть не могу тех, кто укрывает продажных священников. А вы, госпожа?
Морган, запинаясь, проговорила:
– Я? О, я мало думаю о политике, сэр.
Он наклонился так близко, что на нее пахнуло стойким запахом перегара.
– И о чем же тогда вы думаете, милая леди, а?
Морган решительно встала:
– О свиньях. Преимущественно о свиньях.
И вышла из трапезной, оставив оторопевшего торговца с разинутым ртом.
