во главе с В. К. Блюхером.
Прибыв в конце февраля в Пекин и подробно ознакомившись с положением дел, комиссия пришла к выводу, что вопрос о Северном походе практически уже решен. В армии только о нем и говорили: и рядовой и командный состав — все были убеждены в его необходимости. Некоторые разногласия возникли лишь при определении сроков похода.
Комиссия предложила начать организацию похода с обучения Национально-революционной армии Китая действиям в полевых условиях, так как без этого на просторах Среднего Китая она не могла рассчитывать на успех. Интенсивно проведенная подготовка позволила начать знаменитый Северный поход НРА уже в июле 1926 года.
Важным вопросом было изучение перспектив всего национально-революционного движения в Китае. Хотя революция, по его мнению, вступила в фазу относительного затишья, А. С. Бубнов предположил скорую возможность следующего подъема. А потому, считал он, надо начать заблаговременную подготовку к нему. Для этого необходимо глубже проанализировать поведение купечества, буржуазной верхушки, учитывать объективную возможность классового расслоения национального движения. Кроме того, подчеркивал он, очередной революционный подъем может привести к прямому военному вмешательству международного империализма во внутренние дела Китая, и пособниками интервентов при этом могут выступить замаскировавшиеся силы китайской реакции.
Элементы расслоения национально-революционного движения, наличие которых предположил А. С. Бубнов, начали проявляться уже во время работы комиссии. 20 марта 1926 года командир 1-го армейского корпуса НРА Чан Кайши предпринял попытку военного переворота в Гуанчжоу (Кантон), выступив против Коммунистической партии Китая и левой части гоминьдана. Он изгнал коммунистов из частей 1-го корпуса и из военной школы в Вампу (Хампу), которая также находилась под его командованием. Чанкайшисты блокировали помещение, где жили русские советники и комиссия А. С. Бубнова, фактически взяв представителей СССР под домашний арест. Выступление контрреволюции хотя и предполагалось советскими специалистами, но все же было неожиданным. Тем более что накануне комиссия посетила школу в Вампу, осмотрела ее учебную базу, побывала на занятиях, Андрей Сергеевич беседовал с курсантами, командованием, с работавшими в школе советскими военными специалистами.
Попытка переворота, однако, не получила широкой поддержки у армейского руководства, и уже вечером 20 марта Чан Кайши начал отступление. Встретившись с А. С. Бубновым, он лицемерно заявил, что события произошли против его воли, принес свои извинения Андрею Сергеевичу и обещал на следующий день извиниться перед всеми советниками. Блокада с помещений советских специалистов была снята, но Чан Кайши высказал пожелание, чтобы комиссия во главе с А. С. Бубновым и ряд советников покинули Кантон.
24 марта 1926 года комиссия ЦК ВКП(б) на пароходе «Память Ленина» отбыла на Родину.
А. С. Бубнов буквально по горячим следам вскрыл социальные корни событий 20 марта. Назвав их маленьким полувосстанием, он увидел в них отражение противоречий между централизованной государственной властью и милитаризмом, между мелкой городской буржуазией и пролетариатом, между левым и правым крылом гоминьдана. А. С. Бубнов считал, что левое крыло гоминьдана выражает интересы мелкой городской буржуазии и очень условно — крестьянства, а правое — интересы буржуазных верхов, которые являются политическими компрадорами Гонконга. Реакционному выступлению Чан Кайши, отмечал А. С. Бубнов, способствовали крупные ошибки в военной работе и политическом руководстве. Возникший внутри национального правительства кризис нашел отражение и в армии. Высший и старший офицерский состав НРА был недоволен централизацией военного руководства, проводимой к тому же очень быстро, без учета психологии и навыков китайского генералитета, привыкшего больше повелевать, чем подчиняться. Централизация власти поставила генералов под чрезмерный контроль, из-под которого они стремились вырваться. По образному выражению А. С. Бубнова, на китайского генерала было надето пять ошейников: Главный штаб, Управление снабжения, Политуправление НРА, комиссар и советник. Это совершенно не соответствовало бытовавшим в китайской армии традициям и нравам.
Андрей Сергеевич считал, что сдерживающим фактором для подобных контрреволюционных выступлений может стать Северный поход Национально-революционной армии.
— Национальная революция, — говорил он, — не может окопаться на Юге Китая. Северный поход нельзя рассматривать как чисто военное мероприятие. Поход неизбежно затронет крестьянские массы и самые широкие слои китайского населения.
А. С. Бубнов рекомендовал китайским коммунистам в связи с этим выработать четкие и вполне определенные политические лозунги, отметив, что КПК за последние четыре-шесть месяцев сделала большой шаг вперед в этом направлении и значительно пополнила свои ряды рабочими.
Вообще комиссия использовала максимум возможностей для ознакомления с деятельностью Коммунистической партии Китая. 2 марта в Шанхае состоялась встреча А. С. Бубнова с Генеральным секретарем ЦК КПК Чэнь Дусю, который подробно изложил взгляды китайских коммунистов на важнейшие проблемы национальной революции.
Опираясь на огромный опыт партии большевиков, Андрей Сергеевич дружески советовал китайским коммунистам усилить связь с пролетариатом, не допускать сектантских тенденций и чрезмерного увлечения военной работой, глубже анализировать соотношение классовых сил в национальной революции, избегать навязывания боевым отрядам пролетариата — рабочей гвардии не свойственных им полицейских функций.
Вернувшись на Родину, А. С. Бубнов провел специальное заседание редакционной коллегии газеты «Красная звезда», на котором обсуждался вопрос об освещении в военной печати китайской революции. По предложению Андрея Сергеевича иностранный отдел «Красной звезды» стал регулярно рассказывать читателям не только о военно-политической обстановке в Китае, но и об организации, структуре, техническом оснащении и тактике Национально-революционной армии. От начальников политуправлений военных округов и флотов Андрей Сергеевич потребовал, чтобы систематическое разъяснение хода китайской революции, ее значения для мирового революционного процесса стало важнейшим элементом интернационального воспитания красноармейских масс. Опыт китайской революции, считал А. С. Бубнов, имеет также немалую значимость для многих стран, борющихся за свое освобождение. Он призывал изучать, сравнивать и обобщать результаты революционных войн других колониальных и полуколониальных народов (Марокко, Сирии) против империализма.
ЦК ВКП(б) придавал большое значение китайской революции 1925–1927 годов и развернувшемуся среди советских людей движению по оказанию ей всесторонней помощи. Обсудив мероприятия партии по укреплению солидарности с пролетариатом Китая, XV съезд ВКП(б) записал в своей резолюции: «Съезд признает совершенно правильным лозунг защиты Советского Союза и китайской революции… как центральный лозунг текущего момента». В решении этой интернациональной задачи партии принимали участие многие видные политические и военные деятели Советского государства, в числе которых заслуженное место принадлежит Андрею Сергеевичу Бубнову. Он один из тех, кто стоял у истоков советско-китайской дружбы, зародившейся в ходе совместной борьбы с империализмом.
Являясь активным участником многих исторических событий, А. С. Бубнов вместе с тем был одним из первых советских историков и организаторов советской исторической науки. Когда в 1920 году по указанию В. И. Ленина была создана комиссия по истории Октябрьской революции и Коммунистической партии
