— Символы были, — отозвался Карос.
Он прикоснулся пальцем к столу, на экране в правом верхнем углу возникло матовое облачко, в центре его проступила, виденная уже Иваном на воротах лигатура: вычурные латинские буквы P и G, а у основания её, справа, две волнистые линии.
— Это его знак, — уверенно сказала Напель. — Это она! Ты нашёл её! Теперь жди! Внизу лестницы у входа знак появится вновь, но там вместо символа воды будут стоять три звезды. Треугольник углом вниз. И корона над буквами… Что это! — вдруг вскрикнула Напель. — Она…
Секундой позже мелодично прозвенел колокольчик.
Карос вздрогнул, бросил взгляд на предводительницу.
— Они точно знают, где мы, — лицо его скривилось как при плаче. — Мы здесь можем находиться не больше пяти минут… Ну же!
Его восклицание и кулаки, поднятые вверх, относились к медленному скольжению винтовой лестницы на мониторе.
Иван понимал свою роль. Он встал у двери, но спросил:
— Куда будем выходить? Сюда?
— Эта дверь работает только на вход. Через неё отсюда не выйти.
— Тогда её надо забаррикадировать, — Иван уже шарил глазами по комнате, прикидывая, что можно будет в первую очередь подтащить к двери, чтобы преградить путь возможному нападению с этой стороны.
— Не надо. Они в неё не пойдут. Слишком далеко. Они будут нас ждать на выходе, — и Карос мотнул головой, показывая в противоположную сторону комнаты.
— Раз они сюда не пойдут, почему бы тогда нам не выйти через эти двери?
— Нет, Ваня, — печально покачала головой Напель. — Карос уже сказал тебе: из них не выйти. В замке есть либо входы, либо выходы.
— Я сейчас посмотрю.
Он стал на дорогу времени. Всё вокруг переменилось разительно. Весь антураж комнаты пропал: двери, мебель, аппаратура… В поле ходьбы существовал только первозданный остов замка, а всё остальное — это вспышка, нулевая величина в миге бытия замка, будто ничего этого нет вообще. Глянец голых стен расступился, лишённая начинки, комната оказалась большой. Вместо двери зиял широкий проём, ведущий в коридор. Иван свободно вышел в него, вернулся в комнату и перешёл в реальный мир.
— Что? — спросила Напель.
— Можно выйти.
— Слава тебе, Ваня!
Карос оглянулся, на лице — надежда.
— Тогда у нас в запасе минут десять…
Вдруг черты лица его исказились, взор впился в экран. Верх изображения лестницы на нём зарябил полосами, задёргался. Снизу поднимались ступени и пропадали в серебристой паутине, постепенно затопившей всю верхнюю часть экрана. Сквозь неё проявился чей-то лик: вначале глаза, брови, обрисовались припухлые губы, прямой нос обрёл очертания, потом — коротко стриженые волосы…
Черты прояснившегося лица показались Ивану знакомыми.
— Пекта! — воскликнула Напель и быстро отвернулась от экрана. — Карос, что бы он ни говорил, не отвечай. И поменьше двигайся. Ты, Ваня, тоже. И не разговаривайте… Карос, не спускай глаз с лестницы, вот-вот должен появиться знак. Если он тот, который нам нужен, сразу же обесточь систему. Ваня, а ты приготовься нас отсюда выводить.
Подобный фотографическому снимку облик Пекты ожил, глаза моргнули, шевельнулись губы. Карос спешно натянул маску и накинул капюшон.
— И всё-таки ты здесь, Напель, — произнёс Пекта мягко и грустно, словно безмерно сожалея о случившемся. Выглядел он лет на тридцать, не больше. На высоком чистом лбу затаилась складочка, как у Напель. На щеках играл здоровый румянец. Он во всём походил на Напель, точнее, она на него. Напель взяла от него всё самое хорошее. — Ах, Напель, — продолжал он негромко, — наслушалась сказок и поверила в невозможное. Разве кто сможет…
— Есть! — выкрикнул Карос и тут же испуганно прикрыл рот ладонью.
— Покажи? — нервно дёрнулась к нему Напель.
— Вот, смотри…
— Да, это она! Выключай систему!
Экран медленно погас, вместо него обозначилась ничем не примечательная стена.
И сразу же послышался топот множества бегущих ног. Слышно было даже не ухом, а через пол и стены.
Бежали не таясь. Бежали уверенно.
Топот на секунды затих, а потом появился со стороны входа, откуда, по мысли Кароса, можно было не ожидать нападения, и стал стремительно нарастать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сейчас они будут здесь, — прижала к груди руки Напель. — Ваня! Как же ты нас поведёшь? Сразу двоих? Мы оба должны…
— Напель, прыгай мне на спину! Так… Карос, руку! Прижмись ко мне теснее. Ну!
Дверь прямо перед лицом Ивана дрогнула от первого удара, и стала раскрываться, но ходок с тяжёлой ношей уже уходил на дорогу времени и истаивал в реальном мире. Ворвавшиеся мгновением позже вооружённые мечами люди никого в комнате не застали, только тонкий аромат духов Напель напоминал о недавнем её пребывании здесь.
— Пекта, их нет! — оповестил один из прибывших.
— Жди команды, — прозвучал голос Пекты. — Они же сами себе придумали смерть…
Иван протащил Напель и Кароса по всему коридору до поворота в другой такой же коридор, то есть длинный и пустой.
— Заверни за угол, — сказал Карос. — Да, сюда. Здесь можно… открыться.
Выйдя в реальный мир, Иван повалился в изнеможении на пол.
— Дайте передохнуть. Минутку бы…
— Отдохни, Ваня.
Слишком устал он за последнее время.
И не только физически. Стали сдавать нервы. В конце концов, ну что сейчас произошло такого? Практически, обычная ситуация — срочно надо было уйти. И они удачно скрылись. Но сколько усилий это стоило ему, будто бы он только что вылез из глубокой ямы, которую копал несчётное число часов, а потом неожиданно обнаружил — не выбраться из неё.
— Полдела сделано! — уверенно проговорил Карос.
Напель присела на пол рядом с Иваном, пригнула его голову и положила её себе на колени. Вытерла ему пот со лба и скул. Только после этого посмотрела на Кароса.
— Ты не прав. Сделана только малая часть. Надо ещё дойти до лестницы, спуститься до врат Творящего Время, войти в них… А там… Что там? Один Пекта знает всё наверняка, а нам придётся ещё кое в чём разобраться. И всё это время нам будут мешать. И лишь потом…
Ивана убаюкивали слова Напель. Так бы и лежал, полу закрыв глаза, и слушал бы её без конца.
— О том поговорим после! — диссонансом размеренному голосу Напель строго и громко проговорил Карос и украдкой кивнул головой в сторону Ивана.
Она отрицательно покачала головой.
— У нас ещё много впереди неожиданностей.
— Тем более, — проговорил Карос одними губами.
Средневековье
В реальном мире убранство замка резко отличалось от того, каким Иван видел его на дороге времени. И если в том его отображении замок отличался изобилием лестничных переходов, тупиков, коридоров, хотя в них ощущалась какая-то цельность и упорядоченность, то вне поля ходьбы постройка удручала бессмысленностью этого лабиринта деталей. Словно строители или создатели (кто знает, как возникал этот замок?) заботились лишь об одном — нагромоздить и прилепить друг к другу как можно больше похожих или, возможно, типовых мелочей в невообразимых сочетаниях. Может быть, и намеренно, чтобы сбить с толку любого, кто вздумает разобраться во всей этой мешанине.
Однако Карос уверенно вёл их к цели.
Недолго.
Пол под ногами провалился внезапно. Отреагировала только Напель лёгким вскриком. У Ивана к горлу подступила тошнота, по голове ему что-то стукнуло, и он потерял сознание.
Очнулся от свежести воды на лице. Ещё не открывая глаз, он почувствовал, что лежит на чём-то мягком и влажном. В голове стоял шум.
— Сейчас он придёт в себя, — кому-то сказала женщина и ласково позвала. — Ваня, очнись!
Её голос пробуждал какие-то приятные давние воспоминания, так мама по утрам будила его, а он не хотел вставать, умываться, завтракать, — эта милая цепочка действий сейчас представлялась Ивану в знакомой и радостной последовательности. Он улыбнулся ей и открыл глаза.
Боль в голове ошеломила его. Он всё вспомнил и стремительно вскочил на ноги. Под ними заколебалась земля, зачавкала. Где же он? Вокруг опять болото?
