Так считала Элеанор Лиз, и таково же мнение большинства сразу вслед за расследованием и еще какое-то время спустя. И если не самоубийство, то тем более не убийство с целью грабежа.
Против говорили ценные украшения на теле, которые остались нетронутыми. Если это убийство, то его цель не обладание драгоценностями стоимостью в несколько сотен фунтов. Такие рассуждения, вполне естественные, были широко распространены.
Тем не менее кое-кто по-прежнему считает, что дело нечисто; однако теперь без всякого отношения к капитану Райкрофту. И эти немногие совсем не те, кто вначале подозревал его. Сомневаются в случайности смерти близкие друзья семейства Винн, который знают условия наследования поместья Ллангоррен. До настоящего времени мало кто знал, что в случае смерти Гвен наследником является Льюин Мердок. А когда это становится известно, когда сам этот джентльмен вступает во владение, мысли всех снова обращаются к загадке смерти мисс Винн, так и не разъясненной расследованием коронера.
Подозрения оживают и указывают в другом направлении, их высказывают люди, знакомые с характером подозреваемого. Но таких людей немного. За пределами уединенной переправы Рага мало кто слышал об этом человеке и еще меньше таких, кто его видел. Он находится за пределами «общества», большую часть жизни провел за границей, и его не знают не только простые люди, но и большинство дворян. Джек Уингейт слышал о нем лишь потому, что живет близко от переправы Рага и по необходимости там бывает. Но главным образом из-за тесных связей между обитателем Глингог Хауза и Кораклом Диком.
Другие гораздо меньше интересуются этим человеком, и когда сообщают, что мистер Льюин Мердок унаследовал поместье Ллангоррен – одновременно становится известно, что именно он двоюродный брат покойной, – все считают это наследование вполне естественным. Уже давно было известно, что у покойной других родственников нет.
Поэтому только немногие, знающие обстоятельства передачи поместья, сохраняют подозрения. Но поскольку расследование окончено, новых фактов, подтверждающих подозрение, не обнаружено, они тоже начинают разделять общее убеждение, что смерть Гвендолин Винн была случайной и в ней некого винить.
Даже глубоко опечаленный Джордж Шенстон соглашается с этим мнением. Доверчивый по природе и не способный поверить в такое ужасное преступление, он не может подозревать джентльмена, теперь своего ближайшего соседа, ибо земли Ллангоррена примыкают к землям его отца. Не может поверить, что сосед стал их обладателем с помощью такого грязного средства, как убийство.
Отец его может думать по-другому, поскольку лучше знает Льюина Мердока. Конечно, не последний период его жизни, но ранний, со всем его окружением и прошлым. Но сэр Джордж молчит, каковы бы ни были его мысли. На такие темы нельзя говорить легкомысленно или поспешно.
Но один человек по-прежнему думает о судьбе той, которую так любил, и считает причину ее смерти совсем иной – это капитан Райкрофт. Он тоже мог бы поддаться всеобщему мнению, что смерть эта была случайной, если бы не ставшие ему известными некоторые обстоятельства, которые он хранит в тайне. Он не забыл, что говорил ему лодочник Уингейт о том странном доме на поляне; Не забыл и то, как реагировала Гвендолин Винн на его упоминание об этом доме и его обладателе. Все это и многое другое он вспомнил, когда узнал, что обитатель Глингога стал хозяином Ллангоррена.
Прошло какое-то время, прежде чем эта новость достигла его; ибо сразу после расследования возникло важное дело, связанное с его собственностью; это дело потребовало его присутствия в Дублине и задержало там на несколько дней. Завершив дело, Райкрофт вернулся и поселился в том же отеле, в котором провел все лето. И вернулся он не бесцельно, а с определенной целью. Его не удовлетворило заключение жюри коронера, и он решил сам расследовать происшествие.
В несчастный случай он не верил – меньше всего верил в то, что девушка, сделав неверный шаг, упала с обрыва. Когда он видел ее в последний раз, она была внутри павильона, стояла у перил высотой по грудь, защищанная ими. Если ей и хотелось посмотреть вслед ему и лодке, положение давало ей такую возможность. Зачем ей было выходить? А как же возглас, который он слышал вскоре после этого? Не похоже на крик при падении, совсем не похоже. При падении крик повторился бы, но этого не случилось.
О самоубийстве он никогда не допускал и мысли, в том числе и по предполагавшейся причине – ревности к нему самому. Нет, этого не может быть. Вообще самоубийство по любой причине невозможно.
Чем больше он думает, тем все больше приходит к выводу, что Гвендолин Винн стала жертвой злодейского убийства. Именно по этой причине он вернулся на Уай, вначале убедиться в этом факте, затем, если возможно, найти убийцу и привлечь его к суду.
И поскольку убийство не сопровождалось грабежом, подозрения его наконец сосредоточиваются на Льюине Мердоке.
Возможно, он ошибается, однако не откажется от подозрений, пока не убедится, что ошибался, или не найдет им доказательств. И чтобы получить эти доказательства, потратит, если понадобится, всю жизнь и остатки своего состояния. Зачем ему то и другое? Он любил лишь раз в жизни, и любовь его достигала высот настоящей страсти. Та, что вызвала эту любовь, теперь спит вечным сном, лежит в холодной могиле, и только его любовь и воспоминания о ней остаются теплыми.
Его горе велико, но острота его проходит, и теперь он может рассуждать спокойно, тщательно обдумать, что предстоит сделать. С самого начала он думал о Мердоке; но мысли были лишь самые смутные. Теперь, вернувшись в Херефордшир и услышав, что произошло за время его отсутствия – в этот период состоялось переселение из Глингога в Ллангоррен, – он восстанавливает прежнюю последовательность мыслей и видит происходящее в более ясном свете.
Как охотник, идущий по старому следу, возбуждается, найдя признаки недавнего пребывания зверя, так же возбужден и капитан Райкрофт. И так же пойдет он до конца – до последнего знака. Никакая дичь, какой бы крупной она ни была: слон, лев или тигр, не может привлекать охотника так, как притягивает его добыча, – человек-тигр, убийца.
Глава сорок восьмая
Снова на реке
Нигде в Англии, возможно, нигде в Европе осенняя листва не окрашена так очаровательно, как на берегах Уая, протекающего через графство Херефорд. Здесь Вага прокладывает себе путь через леса, которые кажутся раскрашенными художником; их цвета почти такие же яркие, как знаменитая окраска американских лесов. Береза, вместо того, чтобы, как повсюду, стать темно-коричневой, приобретает оттенок яркого янтаря; листва каштана становится прозрачно-лимонной; листья дуба розовеют по краям, а лещина усажена ярко-алыми зонтиками с плодами. Тут и там по склонам лесистых холмов видны красные дикие ягоды, белые пятна говорят о присутствии ломоноса, алые – о падубе с его ягодами, как будто покрытми воском, а темно-бордовый цвет – о боярышнике; и все это перемежается зеленью самых разнообразных оттенков: тис, можжевельник, утесник, плющ и другие вечнозеленые растения круглый год демонстрируют свежую зелень, вопреки снегу и зимним морозам.
