— Ничего,— сказала Монра,— все равно быстрее, чем на лошади. И гораздо удобнее, несмотря на то что поддувает.
В разбитую кабину врывался ветер, и, хотя передние панели остались целыми, сидеть и разговаривать под свист воздушных потоков было неудобно.
— Кстати,— заметил Лис,— если бы машина и могла делать свои три тысячи в час, мы все равно не смогли бы двигаться с такой скоростью: нас бы выдуло из кабины. Ничего, все равно за час долетим.. Лишь бы генератор выдержал этот час. И Лис похлопал ладонью по панели управления.
К несчастью, опасения Лиса оправдались. Минут через двадцать полета он заметил, что скорость падает: поврежденный генератор не выдерживал работы со значительной нагрузкой. Лис снизил скорость до трехсот километров в час и снизился. Теперь они летели над рекой на высоте метров пятьдесят.
Их полет совпадал с течением Трапхора, но временами, поскольку Лис вел гравилет по прямой к Проклятому лесу, они удалялись от направления русла так, что пролетали то над прерией, если уходили вправо от реки, то над каменистыми плоскогорьями, поросшими лесом, когда река оставалась справа от них.
Здесь начинались великолепные охотничьи земли, именно те, куда Лис предлагал двинуться вождю Шольтеаку. Места были ненаселенные, поэтому в степи и по каменистым холмам бродило большое количество животных: они видели множество антилоп, верблюдов, зайцев, лисиц, волков. В прерии встречались стада бизонов. В гористой местности они заметили мраморных барсов, а один раз пролетели даже над семейством пещерных медведей. Самец, опираясь на валун, зарычал на пролетающий гравилет. Лис прикинул, что рост медведя составлял метров пять.
Эльот, сидевший рядом с Лисом, крикнул, перекрывая шум ветра:
— А тут неплохо можно поохотиться!
Лис покосился на Эльота:
— Ты охотишься? Вот уж не думал, что тебе это интересно!
— Почему бы и нет, если с нормальным оружием и без риска для жизни? — И Творец похлопал рукой по лежащему на коленях лучемету.
— А я вот убил одного такого из лука,— сказал Лис, имея в виду пещерного медведя.
— Этого зверя — из лука?! — изумился Эльот.— Ты сочиняешь! Или стрелы были отравленные?
— Стрелы были самые обычные, а медведя можно убить, попав точно в глаз, но наконечник у стрелы должен быть очень узким, чтобы не засел в кости, а дошел до мозга. У них там расстояние небольшое, и если выстрелить точно… Риск, конечно, велик, но зато я заслужил уважение индейцев.
— Из-за этого так рисковать?! У тебя что, не одна жизнь? Даже мы дорожим жизнью, потому что далеко не всегда можно спасти раненого. А когда ты один и не на кого положиться… Если не сможешь сам добраться до медицинского аппарата, то при серьезном ранении недолго и концы отдать.
— Ну и какой же интерес идти на зверя с лучеметом, Да еще, наверное, стрелять с большого расстояния и из защищенного места, а? Не для добывания же пищи ты охотился! Наверняка из спортивного интереса. Я считаю, что если хочешь просто пострелять, то стреляй по мишеням. В твоем распоряжении были, как я полагаю, самые совершенные мишени. Ну и стрелял бы по ним.
— Что я и делал! — Эльот ухмыльнулся. Я у себя часто охотился или, как ты выражаешься, стрелял по мишеням. У меня мир не столь вычурный, как у Терпа,— обычная планетарная система: солнце и четыре планеты, небольшие, но все очень красивые. Если захочешь, я тебе покажу, ты вполне достойный партнер. Я даже полагаю, что кто-то из твоих предков вполне мог быть Творцом. Ну так вот, одна планета у меня — сплошной лес, там охотничий заповедник: только звери и дикие племена. Иногда ради интереса я отстреливал кое-кого из аборигенов.
— Что?! — Лис резко повернулся к Эльоту.— Ты стрелял людей для забавы?
— Ну и что? Что такого? Мы фактически их создали, так что имеем право, да и потом, это же дикари. Я летал в гравилете, вокруг которого создавал режим невидимости или вид какого-нибудь божества, и, выбрав одного из туземцев, поражал его молнией. Потом было весьма любопытно посылать следящее устройство и узнавать, как они все это истолковали. Знаешь,— Эльот даже прищелкнул языком,— появлялись разные легенды, новые религиозные направления и толкования о том, что бог поразил молнией нечестивого и тому подобное. Можно было исследования вести по развитию их религии.
Лис внимательно посмотрел на Творца. Первой его мыслью было сказать Эльоту, что он ублюдок. Зажравшийся ублюдок, мающийся бездельем в своей собственной вселенной и ставящий примитивные эксперименты над несчастными, оказавшимися в его власти.
Он открыл было рот, но остановился. Во-первых, все живые существа, и в первую очередь люди, прежде всего сами жертвы обстоятельств. Не исключение тут, конечно, и Творцы, хотя и мнящие себя «творцами» и «создателями». Того, что Лис узнал за время общения с ними, хватило, чтобы делать такие выводы. В головах этих людей — как ни крути, они были людьми — царила, по всей видимости, изрядная мешанина. Многие из них были способны, по крайней мере иногда, мыслить здраво, ведь даже тот же Эльот в предыдущих беседах не раз высказывал вполне разумные мысли и давал объективные на первый взгляд оценки истории общества Творцов и различных ситуаций. Но надо учитывать, что все ныне здравствующие Творцы прожили не одну тысячу лет, безраздельно владея собственными мирами и, самое главное, будучи рожденными уже в сознании своей исключительности. Однако в сущности своей, как биологической, так и психической, они ничем от обычных людей не отличались. Вполне можно было предполагать, что если уж среди обычных людей появляются типы с различными отклонениями, то среди Творцов их может быть даже больше в процентном отношении.
Тут Лис вспомнил рассказ Эльота о том, какой шок испытала их цивилизация из-за невозможности выйти в дальний космос. Сей факт мог быть ключевым моментом. Очевидно, что это способствовало развитию у многих, если не у большинства, своего рода «комплекса неполноценности» и стремления доказать, что они — личности особенные. Как еще иначе можно объяснить, что люди эти стали называть себя Творцами в том же смысле, в каком, например, земляне называют себя людьми? Научившись сами создавать искусственные вселенные, они нашли некую отдушину для уязвленного самолюбия своей цивилизации.
Кроме того, играла роль и огромная, если не бесконечная, продолжительность жизни. Ведь неизвестно, как бы поменялась психология любого самого что ни на есть святого человека, попади он в условия, в которых жили Творцы, и проживи он в них много столетий.
«Да,— сказал себе Лис,— у меня, скажем, с самого начала не было даже мыслей, чтобы корчить из себя бога, а тем паче отстреливать людей для забавы. Но не уверен, что, проживи я тут тысячу лет, мыслил бы так же, как сейчас. Кто его знает, что мне пришло бы в голову со скуки? Да и потом, все люди разные, а поскольку Творцы — люди, как бы они ни выпендривались, то и относиться к ним надо как к обыкновенным людям с присущими им недостатками, пороками и слабостями. Но стоп —почему я сказал «скука»? Неужели мне могла бы наскучить жизнь, тем более когда передо мной столько возможностей? Хотя я, наверное, рассуждаю с позиции землянина, который себя богом не считает и осознает, что ему просто выпал очень счастливый номер в лотерее. А возможно, я еще просто не успел пресытиться?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
