На западе вода отступала, откатывалась в бесшумную метель. Виадук изгибался и уходил в ничто. Риф исчез. Ни неба, ни моря. Снег летел на огромные утесы, засыпал пляж.
Агат закрыл ставни, опустил крючок и повернулся к ней. Его лицо все еще не утратило сонного спокойствия, голос был хриплым.
– Они не могли уйти, – пробормотал он.
Потому что с улицы ему кричали:
– Гаали ушли! Они сняли лагерь, они бегут на юг…
Как знать? Со стен Космопора были видны только вихри снежных хлопьев. Но не стоят ли чуть дальше за завесой тысячи шатров, разбитых, чтобы переждать метель? А может быть, там ничего нет… Со стен на веревках спустились разведчики. Трое вернулись и сказали, что поднялись по склону до леса и не нашли гаалей, однако дальше идти не решились, потому что в двухстах шагах даже города не было видно. Один не вернулся. Захвачен или заблудился?
Совет собрался в библиотеке Дома Лиги. И туда, как обычно, пришли все, кто хотел, – для того, чтобы слушать и принять участие в обсуждении. В Совете теперь осталось восемь человек вместо десяти. Смерть настигла Джокенеди Ли и Гариса, самого молодого и самого старого. На заседание пришли семеро: Пилотсон нес стражу на стенах. Однако комнату заполнили безмолвные слушатели.
– Они не ушли… Но они не рядом с городом… Кроме… кроме некоторых…
Элла Пасфаль говорила хрипло, на горле у нее билась жилка, лицо стало глинисто-серым. Ей лучше всех дальнерожденных удавалось «слушать мысли», как они это называли. Она была способна улавливать человеческие мысли на очень далеком расстоянии, непосильном для других, и могла слушать их незаметно для того, кто думал.
«Это запрещено!» – сказал Агат так давно… неделю назад? И на этот раз он был против того, чтобы таким способом узнать, ушли ли гаали от Космопора или нет.
– Мы ни разу не нарушили этот закон, – сказал он. – Ни разу за все время Изгнания! – И еще он сказал: – Мы узнаем, где гаали, как только кончится метель. А пока удвоим стражу на стенах.
Но остальные с ним не согласились и настояли на своем. Увидев, что он уступил, смирился с их решением, Ролери растерялась и расстроилась. Он сказал, что он не Глава Города и не Глава Совета, что десятерых альтерранов выбирают на время и они управляют все вместе, как равные. Но Ролери не могла этого понять. Либо он главный среди них, либо нет. А если нет, то их всех ждет гибель.
Старуха задергалась в судорогах, глядя перед собой невидящими глазами, и попыталась объяснить словами смутные, необъяснимые проблески чужого сознания, мыслящего на неизвестном языке, выразить крепкое неясное ощущение чего-то, чего касались чужие руки.
– …Я держу… я держу… к-канат… в-веревку, – произнесла она, запинаясь.
Ролери вздрогнула от страха и отвращения. Агат отвернулся от Эллы, замкнувшись в себе.
Наконец Элла замерла и долго сидела, опустив голову.
Сейко Эсмит налила церемониальную чашку ча для семи членов Совета и для Ролери. Каждый, едва коснувшись напитка губами, передавал его соседу, а тот своему соседу, пока она не опустела. Взяв чашку у Агата, Ролери несколько мгновений изумленно рассматривала ее, прежде чем сделать глоток. Нежно-синяя, тонкая, как цветочный лепесток, она пропускала свет, точно драгоценный камень.
– Гаали ушли, – сказала вслух Элла Пасфаль, поднимая измученное лицо. – Они движутся сейчас по какой-то долине между грядами холмов. Это воспринялось очень четко.
– Гилнская долина, – пробормотал кто-то. – Милях в десяти за Болотами.
– Они бегут от Зимы. Стены города в безопасности.
– Но Закон нарушен, – сказал Агат, и его охрипший голос заглушил оживленные радостные возгласы. – Стены всегда можно восстановить. Ну, увидим…
Ролери спустилась с ним по лестнице в обширный Зал Собраний, заставленный длинными столами и скамейками, потому что общая столовая помещалась теперь здесь, под золотыми часами и хрустальными шариками планет, обращающихся вокруг своих солнц.
– Пойдем домой, – сказал он, и, надев длинные меховые куртки с капюшонами, которые всем выдавали со склада в подвале Общинного Дома, они вышли на Площадь, навстречу слепящему ветру.
Но не прошли они и десяти шагов, как из метели выскочила нелепая белая фигура, вся в красных разводах, и закричала:
– Морские Ворота! Они ворвались в Морские Ворота!
Агат взглянул на Ролери и скрылся за снежной завесой. И почти сразу с башни вверху донеслись глухие удары металла о металл, только чуть приглушенные снегом. Эти могучие звуки они называли «колоколом», и еще перед осадой все выучили его сигналы. Четыре удара, пять ударов и тишина, потом опять пять ударов, и снова, и снова: все воины к Морским Воротам, к Морским Воротам.
Ролери едва успела оттащить вестника с дороги под аркадами Дома Лиги, как из дверей начали выбегать мужчины, без курток, натягивая куртки на бегу, с оружием и без оружия. Они ныряли в крутящийся снег и исчезали из виду, не успев пересечь Площадь.
Больше из дверей никто не появлялся. Со стороны Морских Ворот сквозь вой ветра доносился шум, но в этом снежном мире он казался очень далеким. Она стояла под аркой, поддерживая вестника. Из глубокой раны у него на шее текла и текла кровь. Он упал бы, если бы она его отпустила. Его лицо было ей знакомо – альтерран, которого зовут Пилотсон, и она повела его к двери, называя по имени, чтобы он пришел в себя. А он пошатывался от слабости и бормотал, словно еще не сообщил своей вести:
– Они ворвались в Морские Ворота, они в стенах города…
Глава 12
Осада Площади
Высокие узкие створки Морских Ворот гулко распахнулись, лязгнули засовы. Битва в снежных вихрях кончилась. Но защитники города оглянулись и сквозь сыплющиеся хлопья увидели на улице, за сугробами в красных пятнах, убегающие тени.
Подняв своих раненых и убитых, они поспешно вернулись на Площадь. В такой буран было бессмысленно высматривать осадные лестницы. На стене уже в десяти шагах все сливалось в непроницаемую тьму. Гаальский воин, а может быть и не один, проскользнул в город под самым носом у часовых и открыл Морские Ворота. Нападение удалось отбить, но в любую минуту в любом месте гаали могли начать новый штурм, бросившись на стены всем скопом.
– Я думаю, – сказал Умаксуман, шагая рядом с Агатом к баррикаде между Тэатором и Колледжем, – я думаю, что гаали почти все ушли сегодня на юг.
Агат кивнул.
– Да, конечно. Если они задержатся, то перемрут от голода. Остался только отряд, чтобы занять город, прикончить нас и жить на наших запасах до Весны. Сколько их, как ты полагаешь?
– Там, у ворот, было не больше тысячи, – с сомнением в голосе произнес теварец. – Но могло остаться больше. И если они перебрались через стены… Смотри! – Умаксуман указал на неясную фигуру, которая быстро метнулась в сторону, когда снежная завеса дальше по улице на мгновение раздвинулась. – Ты туда! – буркнул он и бросился налево.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
