Поскольку невозможно полностью устранить весь риск в текущем столетии, полезнее отметить, что в примитивной модели снижение векового риска вдвое ценится как половина столетия существования человечества (и это так же справедливо для любой другой доли и любого другого промежутка времени). Этого достаточно, чтобы сделать защиту нашего будущего ключевым приоритетом во всем мире.
Однако ценность примитивной модели не в точности, а в гибкости. Она служит точкой отсчета, когда мы изучаем, что случится при изменении любого из учитываемых в ней допущений. На мой взгляд, все три этих допущения слишком пессимистичны.
Во-первых, с веками ценность человечества по многим параметрам существенно возросла. Этот прогресс шел весьма неровно в краткосрочные периоды, но удивительно стабильно в долгосрочной перспективе. Мы живем долго, и наша жизнь полна культурных и материальных богатств, которые наши предки тысячи лет назад просто сочли бы выдумкой. Возможно, учитывать стоит и размах нашей цивилизации: тот факт, что такой полной жизнью живет в тысячи раз больше человек, по всей видимости, повышает ее ценность. Если собственная ценность каждого века растет с коэффициентом больше r, это может существенно повысить ценность защиты человечества (даже если такой темп роста не сохраняется навсегда)[666].
Во-вторых, согласно примитивной модели, наши действия в текущем веке могут защитить нас лишь от рисков в этом же веке. Но сделать можно и больше. Своими действиями мы можем оказывать продолжительное воздействие на риски. Так, эта книга – моя попытка расширить представления человечества о природе экзистенциального риска и помочь людям понять, как с ним работать. Многие уроки, которые я привел, не устаревают со временем: в той степени, в которой они вообще способны нам помочь, они помогут нам и с будущими рисками[667]. Работа, которая снижает риск на многие века, гораздо важнее, чем следует из примитивной модели.
Если работа снижает весь будущий экзистенциальный риск, ее ценность зависит от уровня риска r. Например, ценность снижения будущего риска вдвое такова:
Как ни удивительно, ценность снижения риска на всех отрезках времени тем выше, чем меньше риск[668]. Это противоречит нашим интуитивным представлениям, поскольку люди, которые оценивают риск невысоко, как правило, используют это в качестве аргумента против приоритизации работы над экзистенциальным риском. Но чтобы интуитивно понять, почему низкий уровень риска делает его снижение более важным, нужно вспомнить, что сокращение экзистенциального риска вдвое на всех отрезках времени вдвое увеличивает ожидаемую продолжительность времени до катастрофы. Следовательно, ситуации, когда риск уже низок, дают нам более долгое будущее, которое можно увеличить вдвое, и потому эта работа становится еще важнее. Кроме того, обратите внимание, что каждое последующее сокращение всего будущего риска вдвое дает все большую предельную отдачу.
В-третьих (и это, вероятно, важнее всего), вековой риск со временем меняется. Он вырос в прошлом веке и, возможно, продолжит расти в текущем. Но я полагаю, что в долгосрочной перспективе он снизится, и тому есть несколько независимых причин. В последующие несколько веков мы, вероятно, сможем основать постоянные колонии за пределами Земли. Космос не панацея (см. с. 232), но если мы разложим свои яйца по нескольким корзинам, это поможет нам защититься от части риска. Кроме того, существенная доля риска сопряжена с появлением новых революционных технологий. Но если мы проживем достаточно долго, то вполне можем достичь технологической зрелости – времени, когда в нашем распоряжении окажутся все важнейшие технологии, которые можно разработать, и впереди не будет никаких технологических переходов[669]. Наконец, нам нужно учитывать работу, которую будущие поколения станут проводить для защиты человечества в свои века. Если необходимость защиты человечества настолько очевидна и важна, как кажется мне, нам стоит ожидать, что со временем она будет получать все более широкое признание, а значит, работа по защите человечества активизируется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если уровень риска опустится ниже текущего, будущее, возможно, станет существенно более ценным, чем можно предположить в соответствии с примитивной моделью[670]. Повышение ценности в общем зависит от отношения риска в следующем столетии к долгосрочному вековому риску. Например, если вероятность экзистенциальной катастрофы в текущем столетии составляет 1 к 10, но стремительно снижается до уровня фонового природного риска, то есть менее 1 к 200 000 в столетие, то ценность устранения риска в текущем столетии в сравнении с примитивной моделью возрастает в 20 000 раз.
Также возможно, что снижение риска будет менее ценно, чем можно ожидать в соответствии с примитивной моделью, хотя это и кажется менее вероятным. Такое может произойти, например, если большая часть риска окажется совершенно непредотвратимой. Это не слишком вероятно, поскольку главным образом риск вызывает человеческая деятельность, а человечество может ее контролировать. То же самое может случиться, если ценность будущих веков будет стремительно снижаться. Но я не вижу причин этого ожидать: исторические данные за долгий период говорят об обратном, и мы видели, что не стоит дисконтировать собственную ценность нашего будущего. Третий путь к такому исходу откроется в том случае, если суммирование ценностей будущего окажется этически необоснованным: например, если придется вычислять средние ценности веков или не принимать в расчет все будущие поколения. Однако, как говорится в Приложении В, такие альтернативные подходы и сами не лишены серьезных проблем. Наконец, истинная ценность может оказаться ниже, чем можно предположить в соответствии с примитивной моделью, если риск сейчас низок, но повысится в будущем и если у нас сейчас нет возможности повлиять на этот будущий риск. На мой взгляд, это самая правдоподобная из причин, по которым ценность снижения риска может оказаться завышенной.
В целом, как я полагаю, примитивный подход с гораздо большей вероятностью занижает, а не завышает важность защиты нашего будущего. Но даже если вы считали, что вероятности этого примерно равны, заметьте, что их эффекты несимметричны. Это объясняется тем, что они выступают в качестве множителей. Допустим, вы полагали, что ценность снижения риска может быть как в десять раз выше, чем в соответствии с примитивной моделью, так и в десять раз ниже. Вычислив среднее этих значений, мы получим, что ценность будет выше не в один, а в 5,05 раза. Следовательно, если только мы в высокой степени не уверены в том, что примитивная модель дает завышенную оценку, нам следует действовать так, словно оценка в соответствии с ней занижена[671].
Приложение F
Рекомендации по разработке стратегии и проведению исследований
Для удобства поиска я собрал вместе все свои рекомендации по разработке стратегии и проведению исследований в сфере экзистенциального риска.
Астероиды и кометы
• Исследовать возможности для отражения астероидов и комет диаметром более 1 км, возможно ограничившись методами, которые невозможно использовать в военных целях, например теми, что не приводят к точным изменениям траектории.
• Вписать короткопериодические кометы в ту же схему рисков, что и околоземные астероиды.
• Углубить наши знания о рисках, сопряженных с долгопериодическими кометами.
• Усовершенствовать модели сценариев развития “импактной зимы”, особенно для астероидов диаметром 1–10 км. Работать со специалистами по климатическому моделированию и моделированию ядерной зимы, чтобы видеть, что показывают современные модели.
