Павел провел ладонью по лицу, убитый горем. Окса, сидевшая позади отца, обвила его руками за шею, желая утешить. По ее лицу струились слезы, она чувствовала себя совершенно беспомощной перед этим несчастьем.
— Приехали, — нарушил молчание Абакум. — Теперь ею займутся, и через несколько дней все это будет просто плохим воспоминанием, вот увидите.
Однако в голосе его не было уверенности, которую он хотел им внушить. Стиснув руль, Абакум встретился в зеркале заднего вида с встревоженным взглядом Драгомиры, лишь подтвердившим его предположения.
На следующее утро Оксе пришлось идти в школу с тяжелым сердцем и мрачными мыслями, сильно отличавшимися от обычных школьных проблем. Понедельник был как понедельник.
МакГроу сказался больным, к ее вящему облегчению. Окса не была готова выносить ни его присутствие, ни его сарказм. Мерлин и Зельда, которых Гюс поставил в известность о болезни Мари Поллок, окружили девочку вниманием, насколько могли. Но Окса казалась погруженной в себя и совершенно недосягаемой. Все слова скользили мимо нее. Никто и ничто не могло ее утешить. На уроке месье Бенто мрачные мысли стали невыносимыми и погрузили ее в глубокое отчаяние.
Конечно, она уже думала о смерти. В окружении Оксы люди умирали, но из ее близких еще никто. Оксе еще не доводилось терять тех, кого любит. Никогда. Смерть для нее оставалась чем-то довольно абстрактным, она воображала ее чем-то очень болезненным и неизгладимым. Очень тяжелым ощущением пустоты.
Но сейчас ситуация была совершенно иной. И реальной. И казалось, что это не только боль, но и всеобъемлющий ледяной ужас, охватывающий все уголки ее души.
На перемене Окса заперлась в Берлоге со статуями, где разразилась глухими рыданиями. А когда вышла, с красными и заплаканными глазами, то оказалось, что ее поджидают друзья, встревоженные и беспомощные.
Перед самым полуднем за ней в класс зашел месье Бонтанпи и увел в свой кабинет.
— Окса, я знаю, что ваша мама в больнице. Это тяжелое испытание, с которым мне довелось столкнуться примерно в вашем возрасте, и я думаю, что будет лучше и для вас, и для нее, если вы проведете несколько дней рядом с ней. Вы потом легко нагоните то, что пропустите. У вас есть надежные друзья, на которых вы можете положиться. Одно из преимуществ популярности, а? — улыбнулся директор, желая подбодрить девочку. — Сейчас за вами придет ваша бабушка. Кстати, а вот и она!
Увидев бабулю, Окса рванулась к ней так, что опрокинула стул.
— Ба! Ты видела маму? Как она?
— Ей сделали кучу анализов, — ответила Драгомира, прежде поздоровавшись с Бонтанпи. — Так теперь нам известно немножко больше, чем вчера. У нее что-то вроде одностороннего паралича, левая сторона тела отнялась. И есть еще неврологическая проблема, которую врачи сейчас пытаются решить. На данный момент они пока ничего точно сказать не могут. Еще слишком рано. Но твоей маме лучше, Окса. Ей уже не так больно, и она хочет тебя видеть…
— Так не стоит задерживаться, мадам Поллок, — воскликнул месье Бонтанпи. — Быстренько поезжайте! А вы, Окса, крепитесь! Ваша мама в вас нуждается!
Последующие дни были для Поллоков ужасными. Следуя доброму совету месье Бонтанпи, Окса колоссальным усилием воли старалась спрятать терзающую ее тревогу и боль. Каждый день она вместе с отцом проводила долгие часы в больнице возле матери. Скрывая, как могла, свое отчаяние, она высыпала маме на кровать кучу подарочков, купленных этим же утром: ночные сорочки, одна красивей другой, туалетную воду, безделушки и цветы, чтобы сделать ее палату поуютней, фрукты в сахаре — к ним у Мари была слабость, диски с расслабляющей музыкой…
Она читала маме глянцевые журналы, чтобы ее развлечь, рассказывала все, что взбредет в голову, от утренних новостей до свежих анекдотов. А вечерами возвращалась из больницы, вымотанная усилиями держать себя в руках, и падала в постель, зачастую в слезах, с разбитым вдребезги сердцем.
К Оксе приходил отец и старался ее утешить, как мог, хотя сам сильно переживал. А Драгомира так и вовсе устраивалась в шезлонге рядом с внучкой, чтобы сидеть с ней ночью. Но бабушка, какой бы замечательной она ни была, это не мама…
Окса, убитая горем, в конечном итоге забывалась тревожным сном, полным беспокойства о будущем, столь же мрачном, сколь и неопределенном.
Когда Мари Поллок доставили в госпиталь, она была в очень плохом состоянии, и в глазах ее близких контраст между Мари до болезни и Мари нынешней, худой и бледной, лежащей на больничной койке, был ужасающим. Как и сказала Драгомира, боли действительно уменьшились. Но было тяжело видеть Мари такой ослабевшей от пожиравшей ее болезни… Не говоря уже о тошноте, вызванной сильнодействующими препаратами, которые ей давали…
Врачи подтвердили серьезность заболевания и сказали, что лечение будет трудным. Вокруг матери Оксы витала пессимистическая атмосфера, погружавшая всех в безмолвную скорбь. Однако несколькими днями позже, к вящему изумлению лечащих врачей, ее состояние изменилось радикально и неожиданно…
59. Замеченное возвращение
Неделю спустя Окса вернулась в колледж. Гюс поджидал ее с нетерпением и радостью, которых не скрывал.
— Привет, старушка! Суперски здорово снова тебя видеть! — воскликнул он. И, подскочив, чмокнул в щеку. Два коротких поцелуя, неумелых, но от души.
Вот это номер, так номер! С тех пор, как они были знакомы — то есть с раннего детства — Окса не могла припомнить, чтобы Гюс хоть раз ее поцеловал… Девочка, приятно удивленная, опустила глаза и слегка покраснела. Однако куда меньше, чем ее друг, который стал таким пунцовым, что, казалось, вот-вот загорится!
— Привет, Гюс! — Окса посмотрела на него по-новому. — Мама вернулась домой, я так рада! Врачи не хотели ее отпускать, говорили, что слишком рано, но папа настоял и забрал ее под расписку. Я уж думала, он их на дуэль вызовет…
— Да, знаю! — щеки Гюса все еще пламенели. — Мои родители звонили твоему отцу вчера вечером, и только что мне сообщили. Как она? Когда мы ее навещали, ее явно мучили боли…
Окса помрачнела.
— Она может немножко шевелить левой рукой. Хоть не может стоять, чувство равновесия постепенно восстанавливается, и зрение вернулось. Головокружения прошли. Надеюсь, так и дальше пойдет… Если бы ты знал, Гюс, как же я перепугалась!
— А врачи? Что говорят?
— Они считают, что это рассеянный склероз. Я посмотрела: это серьезное заболевание нервной системы, которым болеют по преимуществу женщины. Такое название болезнь получила из-за своей отличительной патологоанатомической особенности: наличия рассеянных по всей центральной нервной системе без определённой локализации очагов склероза — замены нормальной нервной ткани на соединительную. Абакум сейчас живет у нас, и должна тебе сказать, вместе с бабулей они составляют чертовски классную команду! Я знала, что они доки в нетрадиционной медицине, но и не подозревала, в какой степени! Представляешь, бабуля вколола маме Червикулы!
— Э-э… А это что такое, эти Червикулы? — спросил Гюс.
— То, что я тебе скажу — сверхсекретная информация. — Окса с опаской огляделась по сторонам. — Червикулы — это лечебное средство, широко использующееся в Эдефии, особенно в микрохирургии. Думаю, не стоит уточнять, что наши врачи не в курсе… Абакум мне объяснил, что вместо операции людям впрыскивают этот препарат, в котором содержатся червячки размером с человеческую клетку. Они направляются к пораженному органу и вылечивают его, только и всего. Нет, честно! Конечно, звучит немного противно, согласна, но маме это точно очень даже помогло! В ее случае, как я поняла, пострадал нервный узел, и никто не знает, какие будут последствия. Ну, так объяснили врачи.
Как правило, судя по тому, что я вычитала, повреждения необратимые, это прогрессирующее заболевание: пораженные клетки не восстанавливаются, и то, что пропало, то пропало. Потому-то врачи и отнесли последние результаты обследования моей мамы к категории чудес. Они прийти в себя не могут от того, насколько улучшилось ее состояние в считаные дни, они впервые такое видят! Конечно, мы ничего не можем им рассказать, но под большим секретом — Червикулы, которые бабуля с Абакумом ввели маме, сделали свое дело! Это благодаря им ей стало лучше! Нет, она не выздоровела до конца. Но, учитывая нанесенный вред, по идее она должна была быть куда в худшем состоянии, так утверждают врачи. Надеюсь, оно и дальше будет улучшаться…
— Да, Поллоки в чистом виде! Черви — микроскопические, как клетки! Если бы вас не существовало, вас следовало бы придумать… Ну, а ты? Как ты-то? — Гюс приблизился и сверху вниз посмотрел на Оксу.
— Ой, Гюс, у тебя пятно на носу! — Окса попыталась сменить тему. — Да ладно, шучу! Ну, сейчас куда лучше, когда мама дома, пусть и не выздоровевшая до конца. Ну, а папа, ты ж его знаешь! Не отходит от нее ни на шаг. А видел бы ты Фолдинготов! Драгомира в порядке исключения разрешила им спуститься к нам, и они суетятся как… как…
