— Видишь, Остеоклейка действует, как сильный компресс, — объяснила Драгомира, чуть надавив на заерзавшего слизняка. — Его слюна ускоряет сращивание костей. Кожа впитывает ее как губка. Так что через несколько часов твое ребро будет как новенькое!
— Эта штука с ума сведет любого врача! — заметила Окса.
— Верно, детка, — подтвердил отец. — Так что в ближайшие несколько дней мы будем старательно уклоняться от встреч с представителями медицинских кругов, во избежание неудобных вопросов…
— А ответы? Представь себе ответы! — развеселилась Окса. — «Мое сломанное ребро? А, ну да, я утром сломала ребро, но это уже давно прошло, знаете ли!»
Девочка засмеялась, и тут же скривилась: боль-то пока никуда не делась… Нужно было ждать несколько часов с прилепленным к боку синим слизнем, мерзким и слюнявым…
— Да, не стоит привлекать внимание врачей, они и так уже задают слишком много вопросов из-за меня…
И Мари объяснила Оксе, что ее состояние улучшилось со скоростью, далеко не соответствующей медицинским прогнозам: склеротические бляшки на ее нервных узлах исчезали с удивительной быстротой, совершенно невероятной с точки зрения медицины. Кстати говоря, с учетом обширности поражения, причина которого до сих пор не была известна, Мари, по идее, не должна даже была пальцем ноги шевелить, не то, чтобы ходить, даже с такой мощной поддержкой, как Павел и Драгомира.
— Ну, значит, да здравствуют Червикулы! — весело провозгласила Окса со своего дивана. — И да здравствует Остеоклейка! Тебе надо это запатентовать, ба, станешь королевой Фарминдустрии и мультимиллиардершей!
— Наверняка! — кивнула, улыбаясь, Бабуля Поллок. — С тем, что мы умеем делать, Абакум и я, мы могли бы создать целую империю. Но нас это никогда не интересовало. Мы сохранили дух, свойственный большинству наших в Эдефии: мы работаем, потому что хотим, по мере надобности — не больше, и не меньше — и не злоупотребляем нашими возможностями. Это основной принцип!
— Ну, далеко не все его придерживаются… — неожиданно заявила Окса, помрачнев.
— Ты говоришь об Ортоне? Ну… МакГроу? — поинтересовалась мать.
— Да…
— Ты хочешь сказать, что твоя травма как-то связана с ним? — Павел резко поднялся с кресла.
— Да… То есть, не совсем… У него все те же шуточки, уже почти привычные… Это с его детьми у меня сегодня возникли проблемы… — призналась Окса, опустив голову.
— ЧТО?!
Все присутствующие несказанно изумились. Драгомира, схватившись за сердце, прикрыла глаза, чтобы переварить сногсшибательную новость. Мари вскрикнула, а Павел, стоя у нее за спиной, гневно сжал кулаки. Лицо его исказилось, выдавая тревогу. Взрослые переглянулись, а потом дружно уставились на Оксу.
— Его дети? Ты хочешь сказать, что дети Ортона здесь? В колледже? — выдохнула Драгомира.
— Помните Варвара? Я вам о нем уже рассказывала… — напомнила Окса, сообразив, что своим заявлением сильно выбила семейство из колеи.
— Тот крупный грубый парень, который к тебе пристает, и которого ты как-то окатила водой с помощью водяных шаров? — тут же уточнила Драгомира. — Ты хочешь сказать, что он — сын Ортона-МакГроу?
Окса кивнула, и решила все-таки рассказать правду. Ложь требовала больших энергозатрат, а она так устала…
— Его зовут Мортимер. И… И я не упала. Это он сломал мне ребро, — Окса старалась, чтобы голос не дрожал. — Он заловил меня сразу после телефонного разговора с вами. И сообщил, кто он такой, пригрозив нас всех раскатать. Я влепила ему суперский Нок-Бам, просто не смогла удержаться! — добавила девочка, закусив губу.
— Ты влепила Нок-Бам сыну МакГроу? Прямо в коридоре колледжа? — поразилась Мари.
— Ой, мам, ты бы видела! — завелась Окса, развеселившись при воспоминании об этом эпизоде. — Он отлетел метров на двадцать! Класс! Только вот проблема в том, что он тоже обладает нехилыми способностями, судя по всему. Он налетел на меня с огромной скоростью, я никогда не видела, чтобы так быстро бегали! Мы подрались, а потом сзади подлетела его сестрица и прыгнула мне на спину. Я растянулась на полу, и тут Мортимер отыгрался. Пнул меня по ребрам. В этот момент прибежал Гюс и взял Мортимера на прием! И это счастье, потому что я не знаю, что сотворила бы с этими двумя… Я бы их покалечила! — Оксу занесло, и она забыла о грани между желанием и реальностью.
— Или они тебя… — заметил отец, еще больше встревоженный, чем обычно. — Но ты упомянула сестру этого парня. Она тоже в Святом Проксиме? Ты ее знаешь?
— Да. И вы тоже, кстати… Это Зоэ.
— ЗОЭ? Та самая Зоэ, что была на твоем дне рождения? — всполошилась Драгомира.
— Да! — со злостью отрезала Окса. — И теперь я точно знаю, что она подружилась с Зельдой лишь для того, чтобы подобраться ко мне! Я ее изначально на дух не выносила, эту девчонку, я тебе говорила, ба. А как подумаю, что она заставила нас всех поверить, что она сирота! Гадство какое…
— Так, стоп. Ведь это означает, что дочь Ортона-МакГроу была в этом доме? — медленно и раздельно произнес Павел.
Все четверо молча переглянулись, размышляя, что вытекает из этой неожиданной и малоприятной новости. Внезапно Драгомира звонко вскрикнула:
— МЫЛО!
— Мыло? — эхом повторили Павел и Мари, пока Окса догрызала последний целый ноготь.
— Где мыло, которое Зоэ подарила Оксе на день рождения? — быстро спросила Драгомира.
— Окса отдала его мне, у нее аллергия на глицерин, — едва слышно ответила Мари. — Я им пользуюсь уже несколько дней…
Заключение Абакума и Драгомиры было категоричным: анализ оставшегося обмылка показал, что подарок Зоэ был ядовитым, причем в прямом смысле этого слова.
Предназначенный Оксе с целью ослабить ее и упростить Ортону-МакГроу задачу, то есть похищение, которое он явно задумывал, мыло нашло другую жертву в лице Мари Поллок. И теперь внезапность ее заболевания стала понятна.
— Весьма хитроумно, — пояснил Абакум. — Ортон добавил в мыло экстракт из Робиги-Нервозы. Это чрезвычайно ядовитое растение, и очень редкое. Его клетки мгновенно атаковали вашу нервную систему, Мари. Они действуют, как ржа. Очень опасная штука! Я заберу остатки мыла, чтобы как следует их изучить, и попытаюсь найти противоядие. Счастье, что у нас есть Червикулы, милая моя Мари, потому что иначе вы бы сейчас лежали в больнице совершенно парализованная, без надежды на выздоровление. Червикулы вроде действуют неплохо, они стабилизировали и даже улучшили ваше общее состояние. Но, может, можно найти что-то поэффективнее, что позволит вам полностью восстановить утраченные функции. Врачи были абсолютно правы в своем пессимизме. Они ведь от вас ничего не скрыли, верно?
Мари кивнула, и Окса почувствовала, что у нее слезы на глаза наворачиваются. Значит, мама останется в таком состоянии до конца жизни? Это же ужасно, особенно если учесть, что она, Окса, отдала ей это чертово мыло из-за своей аллергии.
— Как подумаю, что метили в тебя, мне плохо становится, — пробормотала Мари, подойдя к дочке.
— Но это ведь ты болеешь! — ответила Окса, глотая слезы.
62. В ловушке из-за алфавита!
— Дело не в том, что я не понял! Я просто не слушал!
Простофиля стоял посреди личной мастерской Драгомиры с повисшими вдоль тела руками. А перед ним находились Геториг и Вещунья, замотанная в толстую шерстяную повязку.
— Значит, у тебя не только мозги не фурычат, Простофиля, но и уши! — заявил всклокоченный больше, чем обычно, Геториг.
— Открыть окно посреди зимы! Неслыханно! — возмущалась Вещунья. — Ты о чем думаешь, Простофиля? Я же сказала: окна не открывать! Это же не сложно! На улице идет снег, я видела, а главное, почувствовала… Если хотите, чтобы я умерла, так сразу и скажите! — возмутилась она, клацая зубами. — А о гриппе, передающемся воздушно-капельным путем ты подумал?! Или ты никогда не слышал о карантине?
— Да что тут происходит? Почему вы ссоритесь?
Окса только что вошла в помещение, пробравшись через оставшийся открытым футляр контрабаса. Драгомира, которую ежедневные разборки ее тварюшек уже давно не волновали, работала со своим огромным перегонным кубом. Из трубок вырывались синеватые облачка пара, наполняя мастерскую приятным ароматом.
— Здравствуй, лапушка! Как дела? Располагайся, я буквально через минутку освобожусь.
— Юная Лучезарная, есть ли желание ваше принять почтение мое?
Фолдингота, подойдя к Оксе, так сильно наклонилась вперед, что потеряла равновесие и со всего размаха шлепнулась на пол у ног девочки. Что не ускользнуло от внимания Геторига.
— Ха-ха, дурацкий реверанс! Думаешь, что находишься при австрийском дворе?
Находившаяся в глубине Драгомира, в пол-уха прислушивающаяся к разговору, дала Оксе необходимые объяснения:
