Если же моя нынешняя работа не считается столь важной, чтобы я продолжал ее и дальше, то личные соображения о будущей карьере и продвижении приобретут, разумеется, гораздо большее значение [98].
Клейтон был в полной уверенности, что наибольший вклад в общие военные усилия Деннинг мог сделать, находясь в ОРЦ. Он переговорил об этом с начальником разведуправления Рашбруком, который разделял его точку зрения и поставил вопрос лично перед первым морским лордом. Записка вернулась с личной резолюцией Паунда, который любил пользоваться зелеными чернилами: «До окончания военных действий в Европе этот офицер должен оставаться в своей прежней должности». Неспособность воспринять мнение Деннинга в случае с «PQ-17» не помешала Паунду признать огромное значение его работы, хотя принятое решение и не давало гарантии, что оно не отразится отрицательно на будущей карьере Деннинга [99].
Иначе дело обстояло с младшими офицерами Клементсом, Фенлеем и Гаррисоном. Сколь бы ни была важной их работа в ОРЦ, она не могла сравниться с работой Деннинга, чтобы оправдать их дальнейшую задержку в Оперативном разведывательном центре. Поскольку офицерам финансовой службы не разрешалось специализироваться в области разведки, то их личные интересы в большей степени требовали, конечно, возвращения к прежним обязанностям по их специальности. В последнем квартале 1943 г. все они вернулись на корабли. Эти эпизоды проливают яркий свет на слабости системы, при которой могли уйти такие способные и очень опытные сотрудники в тот момент, когда союзники переходили к наступательным действиям, а до высадки в Нормандии оставалось меньше девяти месяцев. Хорошо, что имелась замена. Один из ночных дежурных у Деннинга лейтенант RNVR Биссет взял на себя участок Гаррисона по наблюдению за норвежскими водами, молодой специалист-археолог Маргарет Стюарт заменила Фенлея, а другая девушка, Эна Ширз, занялась вопросами разведки в районе Балтийского моря.
Многие девушки, находившиеся постоянно или временно на гражданской службе, выполняли в ОРЦ с самого начала серьезные задания, но они большей частью занимались традиционно женскими делами: работали секретарями, операторами на телетайпных аппаратах, вели досье, регистрацию секретных бумаг, разносили документы спецразведки. Маргарет Стюарт и Эна Ширз были первыми среди девушек, взявшихся за работу, которая до сих пор считалась мужской. Ее выполняли морские офицеры ОРЦ. Долго практиковаться им было некогда — пришлось учиться на ходу. При отсутствии военно-морских знаний и опыта им все казалось вначале очень запутанным. Вскоре они, конечно, полностью освоились с работой, хотя Маргарет Стюарт считала, что мужчины относятся к ней с некоторым предубеждением. Возможно, положение ее было бы легче, будь она офицером женской вспомогательной службы ВМС (WRNS), но Союз гражданской службы долго не разрешал им служить в Адмиралтействе, считая его, невзирая на ту оперативную роль, которую он играл, «гражданским», а не «военно-морским» учреждением. И когда штабной офицер по разведке в Портсмуте стал получать инструктаж по телефону от девушки, да еще гражданской, он был сначала очень удивлен, но вскоре убедился, что обслуживание, к которому он привык, когда на ее месте находился Фенлей, от этого нисколько не пострадало.
В мае 1944 г. надводные корабли немецких ВМС оказались неспособными серьезно помешать высадке союзников в Европе. «Шарнхорст» был потоплен, «Тирпиц» выведен из строя в Альтен-фьорде, «Гнейзенау» был так поврежден самолетом английских ВВС, что его и тяжелый крейсер «Хиппер» не следовало принимать в расчет. «Принц Ойген» и два «карманных» линкора «Шеер» и «Лютцов» либо стояли в ремонте, либо находились в восточной части Балтийского моря и поддерживали там немецкие армии. В портах Бискайского залива оставались пять крупных эсминцев и один небольшой, а в проливе Ла-Манш — пять небольших миноносцев и тридцать четыре торпедных катера. Эффективность их использования с ростом наших прибрежных сил и превосходства в воздухе теперь значительно понизилась. Наряду с использованием подводных лодок [100] Дениц мог помочь в обороне «Атлантического вала» только береговой артиллерией и постановкой и поддержанием обширных минных полей.
Поэтому и ОРЦ не мог внести крупный вклад в успех «Ди-Дей», который он вносил ранее во время боевых действий различных надводных кораблей. Тем не менее, деятельность ОРЦ, хотя и менее заметная, приносила определенную пользу.
ОРЦ участвовал во всех стадиях предварительного планирования. Пути подхода к побережью были выбраны на основе собранной им информации о протраленных немцами фарватерах и минных полях. Эти пути несколько раз менялись в свете самых последних разведданных, а за несколько дней до «Ди-Дей» была организована и осуществлена комбинированная операция надводных морских и авиационных средств с целью подтверждения правильности и своевременности прогнозов ОРЦ.
На начальном этапе операции «Нептун» 1213 военных кораблей — от линкоров до сверхмалых подводных лодок — и 4126 десантных и более мелких судов должны были, выйдя из портов, простиравшихся от самого западного — Плимута — до самого восточного — Нью-Хейвена, — следовать по протраленным англичанами фарватерам до пункта, лежавшего в восьми милях южнее острова Уайт, а оттуда — до так называемого «Спаута» [101]: дальше через минные поля противника — в залив Сена и к месту высадки. И в том, что из всех участвующих в штурме сил союзники потеряли только один миноносец, подорвавшийся на мине, заслуга не одних отлично действовавших минных тральщиков, но и сотрудников Деннинга, которые упорно и терпеливо, по крохам собирали воедино информацию и сумели создать полную и подробную картину немецкой обороны.
В точном определении времени и места высадки немецкие ВМС преуспели не больше, чем их армия и авиация, но отреагировали они в первые часы 6 июня быстрее и более толково, чем два других вида их вооруженных сил. Многие немецкие наземные линии связи были разрушены бомбардировками союзников и силами французского движения Сопротивления, вследствие чего сильно возрос спрос на систему радиокоммуникаций ВМС, хотя она тоже была дезорганизована. С помощью Блечли-Парка Деннинг мог давать командующему экспедиционными военно-морскими, силами союзников адмиралу Рамсею полную информацию о передвижениях противника и замышлявшихся им контрмерах. Рамсей счел нужным позвонить начальнику разведывательного управления и выразить благодарность за вклад ОРЦ в успех операции по высадке.
Англичане незадолго перед тем разработали новую конструкцию мины, которая взрывалась под действием давления воды, производимого кораблем при прохождении его над миной. Казалось, что нет никакой возможности производить траление этих мин-«устриц». Поэтому англичане с осторожностью использовали их, боясь, как бы они не попали в руки немцев, а те могли передать секрет мины японцам, что, как предполагалось, могло серьезно отразиться на десантных операциях американцев в районе Тихого океана.
С другой стороны, если немцы тоже изобрели аналогичную мину, тогда почему бы англичанам не применить ее как можно быстрее? К радости начальника торпедного и минного управления Адмиралтейства кептена ВМС Кови и его заместителя кептена ВМС Мейтленда Дауголла Деннинг вскоре после «Ди-Дей» обратил их внимание на туманное упоминание в одной из обычных немецких радиограмм о транспортировке к французскому побережью мины неизвестного типа Ее название начиналось с буквы «D».
«Эврика, — воскликнул Мейтленд Дауголл. — «D» означает «Druck», то есть мину, срабатывавшую от давления! Значит, она есть у немцев, и они хотят использовать ее. Мы можем поступить также и предупредить своих об опасности».
Это лишь небольшой пример тех дивидендов, какие можно получить при тщательном изучении простой административной переписки, а также той пользы, которая вытекает из рассуждения Деннинга о том, что разведка бывает ценной лишь тогда, когда вначале устанавливается «норма», а потом уже ведется наблюдение за отклонениями от нее. Здесь, кроме того, прослеживается и контраст с положением, существовавшим в Комнате 40, где в течение длительного времени всю информацию, не имевшую немедленного и очевидного оперативного значения, поневоле приходилось выбрасывать в корзину.
