– Не нравится мне все это, – признался, улыбаясь, Хебстер, затем на мгновенье задумался. – Я вижу, ваш последний пример связан с карикатурой в «Вечернем гуманисте».
– Мистер, это вам в первую очередь следует понять связь между ними, а не мне. Это ваша голова им нужна на конце длинного шеста. Потому что как раз вы стали символом успешного сотрудничества в своекорыстных целях с заявившимися сюда из космоса чужаками или, по крайней мере, с их мальчиками на побегушках. Они считают, что им удастся полностью прекратить всякое общение с перваками, если они зальют вашей кровью все проходы, через которые те сюда проникают. И скажу вам еще вот что: не исключено, что они правы.
– И что же вы в таком случае предлагаете? – тихо спросил Хебстер.
– Чтобы вы перешли на нашу сторону. Мы сделаем из вас честного человека – во всяком случае, официально. Мы хотим, чтобы вы возглавили проводимые нами исследования. Только конечной целью будут не доллары, а имеющее первостепенное значение налаживание межрасового общения, а со временем – и проведение межзвездных переговоров.
Президент «Хебстер секьюрити инкорпорэйтед» позволил себе взять несколько минут на обдумывание. Ему хотелось самым тщательнейшим образом продумать ответ. Ему нужно было время – больше всего остального ему так не хватало времени!
Он был уже на самом пороге создания крепко сколоченной коммерческой империи в масштабах всего земного шара! В течение десяти лет он тщательно подгонял одну к другой определенные составляющие индустриальных королевств, устанавливая свое верховенство в сфере производства и оттесняя на второй план конкурентов. Он подхватывал восхитительные лакомые кусочки, появляющиеся то здесь, то там в процессе распада цивилизации, к которой сам же и принадлежал, изыскивал беспредельные возможности обогащения среди руин, оставляемых обществом, потерявшим чувство собственного достоинства. Теперь ему требовались всего лишь какие-то двенадцать месяцев для того, чтобы утвердиться во главе своей с таким трудом сколоченной империи и найти для нее подобающую нишу в разветвленной структуре мировой рыночной экономики. И вдруг – Хебстер разинув в изумлении рот, подобно Джиму Фиску, который скупал золото на фондовой бирже по любым, самым спекулятивным ценам, и добился лишь того, что оказался полностью разоренным, побудив казначейство Соединенных Штатов выбросить огромное количество золота из золотого запаса государства, вдруг осознал, что у него уже не будет времени для этого. Он был слишком опытным игроком, чтобы не почувствовать появление нового фактора в игре, ничего не имеющего общего с прогнозируемыми дивидендами, графиками, изображающими динамику деловой активности, и таблицами оптимальных величин товарных запасов для различных категорий потребительских товаров, разбитых по временам года и различным регионам.
В горле у него запершило – столь неожиданное крушение всех его планов никак его не устраивало. Он буквально заставил себя ответить:
– Я очень польщен, Браганца. В самом деле, очень польщен. Я прекрасно понимаю, что Демпси заставляет нас объединить усилия. Мы или выстоим, или падем вместе. Но… я индивидуалист до мозга костей. Я привык действовать в одиночку. Всякий раз, когда я кому-либо помогал материально, я прежде всего думал о собственной выгоде. Единственной целью, которую я всегда преследовал, была прибыль. Я, прежде всего, бизнесмен.
– Хебстер, я по горло сыт вашими истерическими причитаниями! – Разгневанно воскликнул Браганца, продолжая мерить шагами свой кабинет. – Положение в самом деле критическое, причем в масштабах всего земного шара. Бывают времена, когда нельзя оставаться просто бизнесменом.
– Я категорически с этим не согласен. Быть такого не может, чтобы настало когда-нибудь подобное время.
Браганца презрительно фыркнул.
– Нельзя оставаться бизнесменом, когда привязан к огромной груде подожженного хвороста. Нельзя оставаться бизнесменом, когда народ оказывается под таким жестким контролем, что даже откажется от еды, если вождь прикажет ему умирать с голоду. Нельзя оставаться бизнесменом, мой снедаемый стяжательством друг, если спрос так задавлен, что перестает существовать.
– Такое невозможно! – воскликнул, вскочив на ноги Хебстер. Для него самого оказалось неожиданностью услышать, как собственный голос поднялся почти до истеричного визга. – Всегда будет спрос. Всегда! Слышите? Весь фокус только в том, чтобы определить, какую новую форму он принял, а затем удовлетворить его!
– Прошу прощения! Я вовсе не собирался глумиться над исповедуемой вами религией.
Хебстер тяжело вздохнул и крайне осторожно опустился на скамью. Он почти физически ощутил, как в его жилах закипает кровь.
«Спокойно, – успокаивал он себя. – Спокойно! Этого человека нужно обязательно привлечь на свою сторону, а не пререкаться с ним. Меняются правила рыночной игры, Хебстер, и тебе понадобится любой друг, какого только удастся приобрести. Деньгами этого типа, пожалуй не прошибешь. Но существуют и некоторые ДРУГИЕ ценности».
– Выслушайте меня, Браганца. Мы столкнулись с психосоциальными последствиями, абсолютно неизбежными при встрече необыкновенно развитой цивилизации со сравнительно примитивной. Вы знакомы с теорией «огненной воды» профессора Клейнбохера»?
– Сводящейся к тому, что сам факт существования наделенных высочайшим интеллектом пришельцев ударил нам в голову точно так же, как виски ударило в голову североамериканским индейцам? И что перваки, представляющие самые блестящие наши умы, являются эквивалентом тех индейцев, которые с наибольшей симпатией относились к цивилизации белого человека? Да, это убедительная аналогия. Даже применимая к тем индейцам, которые, налакавшись спиртного, валялись на улицах городов и помогали создавать обобщенный образ коварных, ленивых, готовых убить за рюмку виски туземцев, но их в то же самое время настолько глубоко презирали их собственные соплеменники, что они не отваживались вернуться домой из страха оказаться с перерезанной глоткой. Я всегда чувствовал…
– Единственное, о чем мне хотелось бы поговорить, – перебил его Хебстер, – это сама идея «огненной воды». В тогдашних индейских селениях у непрерывно возраставшего большинства складывалась непоколебимая убежденность в том, что «огненная вода» и ненасытная цивилизация бледнолицых являются синонимами, что оно должно восстать и силой вернуть свои земли, убивая по ходу дела как можно больше спивавшихся ренегатов, путающихся под ногами у этого самого большинства. Этот слой индейского населения можно сравнить с чепэвистами. Но одновременно с этим существовало и меньшинство, которое понимало превосходство бледнолицых в численности и качестве вооружения и отчаянно пыталось отыскать способ примирения с цивилизацией белого человека, найти для себя в ней определенное место – но такое, которое никак не связано было бы с алкоголем – спутником этой цивилизации. Считайте, что это ОЧ. И, наконец, были еще индейцы такого рода, как я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
